двигались быстро и легко. Словно их дергали за невидимые ниточки.
После я задумался о том, мог ли я сам так использовать и свои нити? Мне казалась невероятной сама мысль о том, что я могу приказывать кому-то. Но госпоже не было дела до того, что кажется мне невероятным.
Она сказала, что управляет тенями не с помощью нитей, но я должен управлять именно так. Она была довольна тем, что я додумался до этого.
Так овладеть этим навыком стало моей новой целью. И если я достигну ее, то смогу возвыситься над самим собой. Возвыситься над теми, кто причиняет мне боль. Над хозяйкой.
Госпожа говорила мне, что я должен сделать, говорила как. Но когда я догадывался сам, удовлетворялась. Ей не нужно было наказывать меня за неудачи, собственная магия делала это за нее. Моркетская тьма почти выпивала меня, когда я пытался ухватить туман и контролировать его. Собственные нити резали руки. Госпожа лишь молча наблюдала за этим и никогда не вмешивалась.
Иногда за моими занятиями следил и тот недрэ, которого хозяйка звала господином. Он тоже не влезал и ничего не говорил. Мне было чуть спокойнее оттого, что он молчал. Я все еще помнил, что его слова имеют странную, пугающую силу.
Все чаще за нами наблюдал еще кто-то третий, глядя из темноты, он никогда не показывался. Огоньки его любопытных глаз горели из черного проема коридора, но стоило посмотреть на него, как он тут же исчезал. В какой-то момент я понял, что привык к этому невраждебному присутствию. Несмотря на кажущуюся неуловимость, его трудно было не заметить. В полутемном каменном зале, испещренном символами мертвой магии, этот третий казался неуместно живым.
* * *
То, что шло время, я понимал по тому, как отрастали волосы сестры. Хозяйка отрезала их, но они снова росли, и так по кругу. По тому, как в волосах самой хозяйки становилось все больше серых прядей. По количеству вещей, которым учился я у госпожи.
Она рассказала мне о том, что у каждого живого существа есть аура и что, манипулируя аурой, можно управлять и самим живым существом. Аура была похожа на трепещущее пламя, окружавшее каждого. Со временем я смог видеть ее у всех, кроме госпожи.
Еще госпожа рассказала, что, если уничтожить ауру, умрет и ее носитель. Но если отделять ауру от носителя постепенно, заменяя ее моркетским туманом, то можно создать нечто особенное. С помощью этой магии она связывала тех, кто управляет тенями, с Моркетом. С помощью этой магии она создавала и сами тени, заменяя всю их ауру на туман.
Сам процесс создания я видел лишь несколько раз. Неважно, кто должен был стать тенью, офо, недрэ или человек, все всегда происходило одинаково. Госпожа погружала руку в их ауру, в живое трепещущее пламя, и вырывала часть. Иногда больше, иногда меньше. На это шли добровольно, ведь, заменив часть ауры моркетским туманом, получаешь способность управлять тенями.
Связанных с Моркетом несложно было узнать, один их глаз всегда окрашивался в мутно-серый, будто терял цвет. Многие из них оставались подле госпожи и служили ей, но кто-то отправлялся наверх, чтобы, как она говорила, смотреть и слушать. Другие же постепенно сами становились тенями, не совладав с силой.
Чем больше в тебе Моркета, тем больше эта сила, но меньше того, что делает тебя собой. В тенях уже не было ничего от тех, кем они были когда-то. Я не понимал, что вообще держит их в этом мире.
Отделение ауры, видимо, было довольно болезненно, потому что будущих теней погружали в подобие сна с помощью трав, от которых у меня болела и кружилась голова. Но даже во сне они стонали от боли, а лица их страдальчески искажались. Зато они не кричали и не дергались.
Однажды госпожа сказала мне, что я должен сам создать тень, что это несложно, что я знаю, как это делать. Я действительно знал. Но от запаха жженных в курильницах трав перед глазами все плыло. Небольшая полутемная комната была заполнена маревом и белесым дымом. Я задыхался.
Не видя ничего, кроме ауры будущей тени, я протянул к ней руку. Она была неестественно яркой, желто-зеленой, казалось, она обожжет мне пальцы, как только я прикоснусь к ней. Она что-то напоминала мне, была смутно знакомой, но я не мог вспомнить. Запах жженых трав разъедал мои мысли.
Комната качалась, меняясь с очередной волной белесого дыма. Я снова был в пристрое среди недрэ, передо мной лежало безжизненное тело в луже собственной крови.
Я вытянул руку вперед, едва коснувшись ауры. Она обожгла меня волной страха и злобы.
«Не трогай меня!»
Слова повторялись и повторялись, чужие страх и злость жгли меня все сильнее. Но я не мог остановиться, ведь госпожа смотрела на меня. В голове все смешалось.
Тело недрэ дернулось, сжалось на грязном полу пристроя, зажимая рану, зияющую вместо ее руки. Она кричала, вновь и вновь просила не приближаться, не трогать ее. У нее было лицо моей матери. Запах крови слился с запахом трав. Я глотал его, чувствуя на языке вкус железа и пепла.
Что из этого происходило в реальности? Что из этого происходило сейчас? Я не мог отличить.
Чужая аура жгла мне руки так сильно, что, казалось, с них давно должна была слезть вся кожа.
Почему будущая тень так сопротивлялась? У нее не могло быть столько воли. Госпожа говорила, что каждый сам делает этот выбор.
Я плотнее сжал нити ауры и потянул. Чужой крик заполнил мое сознание. Он звучал и звучал, раскалывая мне голову на части.
Почему я опять причиняю кому-то боль? Потому, что я не могу ничего кроме?
А потом сестра обняла меня. Я знал, что ее не было рядом, но чувствовал, как ее руки сомкнулись на моей спине. Она говорила, что дело не во мне, а в тех, кто заставляет меня поступать так, как не хочется. Она говорила, что обязательно вытащит меня отсюда. Она говорила, что мы убежим туда, где нас никто не найдет.
Она говорила… и я выпустил ауру. Горячая желто-зеленая энергия вырвалась и резанула меня по руке. Но я почти не чувствовал своей боли. Чужая все еще растекалась вокруг меня алой дымкой.
Я думал, что теперь госпожа накажет меня, но она не наказала. Лишь сказала, что однажды я попробую снова.
* * *
Те, кто управляет тенями, сами превращались в тени. Кожа их становилась такой же черной, как камень скалы,
