— Сопоставь факты, — пожал плечами я. — Придумай более логичное
объяснение. Подумай, кстати, сколько времени нужно, чтобы гонцы
добрались до ставки Ришарда, рассказали ему о Комплене, чтобы была
разработана ответная операция с очень, заметь, непростым захватом
неприступного Лемьежа, были доставлены соответствующие приказы,
переброшены войска — сколько, если все это не планировалось заранее?
Эвьет долго молчала. Ее снова начала бить дрожь. Я попытался
растереть ей спину и плечи сквозь мокрый костюм.
— Дольф, — тихо сказала она, — мир везде такой мерзкий?
Я вздохнул, а потом, стоя по пояс в ледяной воде и глядя в
беспросветный мрак, неторопливо начал:
— Далеко-далеко на юге, за тысячи миль от южного побережья Империи,
раскинулись теплые моря. И среди тех морей лежит чудесный архипелаг.
Путешественник, приближаясь к нему, издали видит, как поднимаются из
морских волн высокие горы, от подножья до вершины покрытые роскошной
изумрудной зеленью. Оттого этот архипелаг так и называется — Изумрудные
острова. Там никогда не бывает зимы и снега, не бывает промозглой осени,
почти не бывает пасмурных дней — днем там всегда светит летнее солнце, а
по ночам вода в море светится, и, если купаться в ней, то каждая капля
сияет, словно драгоценный камень. Помимо высоких гор с таинственными
пещерами и хрустальными водопадами, там есть и обширные равнины, где
почва настолько плодородна, что ее не нужно пахать и сеять — все растет
само. Там повсюду растут поразительной красоты цветы, наполняя
кристально чистый воздух своими ароматами, а на ветках круглый год
вызревают удивительные плоды, один вкуснее другого. Среди изумрудной
листвы порхают ярко раскрашенные птицы — синие, желтые, красные,
зеленые, а немало среди них и таких, что сочетают в своем оперении все
эти цвета; их можно приручить и научить говорить по-человечески. Там
водятся забавные и симпатичные звери, а хищников, опасных для человека,
там нет вовсе. Вдоль берега там тянутся пляжи из мягкого белого песка, а
море круглый год теплое, словно парное молоко, и такое прозрачное, что
на дне виден каждый камушек; под водой растут разноцветные водоросли, а
рыбы там еще более пестрые и забавные, чем птицы. С красотой тамошних
закатов мало что может сравниться: когда солнце величественно уходит за
горизонт, полнеба сияет всеми оттенками оранжевого, а вода в море словно
превращается в жидкое золото. И там нет войны, зависти, алчности,
ненависти; там нет инквизиторов, солдат, тюрем и палачей. Нет борьбы за
власть, ибо нет и самой власти. Нет косных догм, глупых законов,
жестоких обычаев и бессмысленных ритуалов. Там можно просто быть самим
собой, без оглядки на звания и титулы. И ходить босиком круглый год,
если пожелаешь, — добавил я с улыбкой.
— Спасибо, Дольф, — вздохнула Эвьет. — Я понимаю, что это просто
сказка. Но иногда хочется послушать красивую сказку, чтобы только не
думать о безобразной действительности.
— Это не сказка, — живо возразил я. — Изумрудные острова
существуют. Их открыли при последнем императоре — он снарядил несколько
дальних морских экспедиций. Ему было мало своей необъятной Империи — он
хотел присоединить к своим владениям еще и заморские земли… Воображаю,
во что превратились бы Изумрудные острова, если бы проект был
осуществлен до конца! Первым делом там бы высадились солдаты. Они бы
принялись рубить деревья и строить крепость. Неважно, что там не с кем
воевать — как же так, передовой рубеж Империи — и без крепости?! И
первыми зданиями в крепости, равно необходимыми для поддержания
дисциплины, стали бы церковь и тюрьма… Доверчивые звери, не приученные
бояться человека, стали бы жертвами варварской охоты; леса бы выжгли под
плантации, горы изрыли бы шахтами, потом привезли бы туда работать
закованных в цепи каторжников или рабов с Черного континента, которых
столь охотно продают их собственные соплеменники…
— И почему этого не произошло?
— Потому что на Изумрудных островах нет других изумрудов, кроме
зеленой листвы, и нет другого золота, кроме солнечной дорожки на закате.
Нет серебра, железа, меди — словом, ничего того, что только и имеет
ценность в глазах имперских вельмож и купцов. Тамошние фрукты могли бы
произвести фурор на любом здешнем пиру, но они слишком нежны, чтобы
выдержать долгое плавание. Там можно, конечно, выращивать наши злаки,
снимая по несколько урожаев в год, но с учетом стоимости транспортировки
это абсолютно не рентабельно. Наконец, там можно было бы оборудовать
военный форпост — если бы на свете существовала другая держава,
способная конкурировать с Империей на море. Но, похоже, кроме варварских
племен на юге и на востоке, в мире больше никого нет. Таким образом,
Изумрудные острова не представляют для Империи никакого интереса.
— Так там никто не живет?
— Если верить легенде, когда экспедиции, обследовавшей архипелаг,
пришла пора возвращаться, четверо членов экипажа отказались плыть назад.
Это были судовой врач, один из офицеров и двое старых матросов. Капитан
велел арестовать бунтарей и во главе вооруженной команды три дня
прочесывал джунгли, но они так никого и не нашли. В конце концов,
опасаясь, что в экипаже найдутся новые дезертиры, капитан прекратил
поиски и велел отчаливать. Возможно, желающих остаться действительно
было бы больше, если бы не тот факт, что остающиеся обрекали себя на
жизнь без женщин. Из-за этого об этих четверых распускали потом мерзкие
сплетни, обвиняя их в противоестественном грехе… На самом деле это
чушь. Почему-то все верят в добровольный целибат монахов, принимаемый
ими ради весьма нелегкой жизни по монастырскому уставу, но при этом не
верят, что можно согласиться на целибат ради райской жизни на чудесном
острове!
— А известно, что стало с этими четырьмя потом? Они живут там до
сих пор?
— Новых экспедиций к Изумрудным островам не было — желающих их
финансировать не нашлось. Но до наших дней мог дожить разве что офицер,
он был самой молодой из них. Ведь с тех пор прошло уже больше тридцати
лет.
— Дольф… А ты бы хотел уплыть на Изумрудные острова?
Я вновь тяжело вздохнул.
— На луне я бы тоже побывать хотел, а что толку? Ты представляешь
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
