нахмурилась, но, войдя в ванную, не смогла не улыбнуться. Нет, как же хорошо стало! И полотенца разноцветные и… и надо в ванную ещё шкафчик купить, напольный. Вроде краска ещё осталась. Женя вывалила бельё, приготовленное для быстрой стирки, в ванну, пустила воду и побежала в кладовку.
– Эркин!
– Да, – мгновенно обернулся он к ней. – Что?
– Чего ты так? – удивилась Женя. – Я вот зачем. У нас краски много осталось? Ну, бирюзовой?
– Полбанки, – сразу ответил Эркин. – А что?
– Идём, – махнула ему рукой Женя.
Он сразу отложил рубанок и пошёл за ней. В ванной Женя показала ему место для шкафчика и объяснила, что сам шкафчик можно будет купить у Филиппыча, деревянный и выкрасить под цвет труб. Эркин сразу согласился.
– Да, конечно, Женя, я сделаю.
Женя пытливо посмотрела на него.
– Эркин, а почему ты всегда со всем согласен?
Он удивлённо и даже чуть испуганно посмотрел на неё.
– Но… но Женя, ты же права.
– Всегда и во всём? – усмехнулась Женя.
Эркин на мгновение отвёл глаза, промолчал, явно не желая отвечать. Но Женя столь же явно ждала его слов, и он нехотя сказал:
– Я же… я же иногда и по-своему говорю.
Женя медленно кивнула. Да, в пятницу, когда они смотрели шторы, она хотела подобрать под обои. Тоже в красно-розовых тонах. И стала ему объяснять, как здорово, что когда штору задёрнешь, то комната делается такой уютной, закрытой. Он молча слушал, опустив ресницы, а когда ей надоело его молчание, и она потребовала, чтобы он показал ей, какие ему нравятся, он подвёл её к этим, бело-синим. И сказал, разворачивая их перед ней.
– Смотри, как облака на небе.
И молча ждал её решения. Она согласилась, но… но нельзя же сказать, что это он с ней спорил. И… и вообще что-то у них не так стало.
– Ладно, – вздохнула Женя.
И заставила себя улыбнуться. И он сразу улыбнулся ей, той своей улыбкой, перед которой невозможно устоять.
– Я пойду, Женя? Там совсем чуть-чуть осталось.
– Хорошо, – кивнула Женя.
Он ещё раз улыбнулся ей и вышел. Ему, и в самом деле, осталось совсем немного. Досок пять, не больше. Он тщательно достругал их, вставил на место и закрепил. Очистил рубанок, смёл стружки, проверил весь стеллаж, аккуратно, как делал Андрей, собрал и уложил инструменты, заново подмёл всю кладовку, выставил полное ведро к двери, принёс и поставил рядом ведро с мусором из кухни, и стал одеваться. Вернее, опустил закатанные до колен штанины, быстро намотал портянки и натянул сапоги, прямо на голое тело рабскую куртку, на голову ушанку – ему же на минутку ведь только, сойдёт, не замёрзнет.
– Ты куда в таком виде собрался? – выглянула из ванной Женя.
– Мусор вынести.
– Эркин, ну нельзя же так…
Но дверь за ним уже захлопнулась. Женя только покачала головой, но сделать уже ничего не могла. Упрям иногда Эркин… ну, хуже Алиски. Ту хоть шлёпнуть можно, а с ним что делать? Женя вздохнула и натянула над ванной верёвочную многорядную сушку. Ну, надо же как удобно придумано! Одна планка намертво крепится к стене, валик с верёвками оттягиваешь и цепляешь за крючок на другой стене – и готово! Надо будет купить ещё одну такую же и натянуть на кухонной лоджии, чтобы летом сушить и проветривать на солнце. Но это когда потеплеет.
Выскочив во двор, Эркин быстро понял, что переоценил свою морозоустойчивость. Пробирало как надо и везде. Один раз, ещё в питомнике, его за что-то вышибли голым во двор под зимний дождь. Было так же, но сейчас холоднее. Да ещё и ветер. Добежав до баков, Эркин вытряс туда оба ведра и побежал обратно, мельком заметив, что на несуразно низком и длинном турнике висит ковёр, и его выбивают. Вот, значит, это для чего. Надо будет иметь в виду. Но он уже бежал обратно. Одним духом, прыгая через три ступеньки, взлетел на второй этаж, рванул дверь, ведущую в коридор, и остановился только у своей двери, чтобы позвонить.
Женя открыла сразу и буквально вдёрнула его внутрь.
– Ты с ума сошёл! Тебе что, надеть нечего?! – обрушилась она на него и тут обнаружила, что у него под курткой ничего нет.
Женя задохнулась от негодования. Она даже говорить не могла и молча, яростно забарабанила кулачками по открывшейся груди Эркина. И тут же обхватила его под распахнувшейся курткой, прижавшись щекой, и расплакалась.
– Женя, – окончательно растерялся Эркин. – Женя, я… что ты, Женя?
– Дурак, – наконец выговорила Женя. – Дурак, ты же простудишься… воспаление лёгких… – всхлипывала она, – дурак… дурак…
И так же внезапно оттолкнулась от него.
– Переодевайся, немедленно! – и метнулась на кухню. – Сейчас чаю… горячего… с малиной!..
Эркин стащил с себя и повесил на вешалку куртку, разулся. Особо промёрзнуть он не успел, но всё-таки… и штаны эти… в самом деле, неприличны. Он надел шлёпанцы и пошёл в спальню, нашёл там свои старые джинсы и одну из купленных на перегоне ковбоек. Он успел надеть джинсы и набросить на плечи рубашку, как вбежала Женя и потребовала, чтобы он надел тёплое бельё. Эркин попробовал было объяснить, что в доме тепло.
– Женя, зачем?
– Тебе надо согреться!
– Да я не замёрз совсем. Женя, дома же тепло.
И вдруг, он сам не понял, как это получилось, но он обнял её и прижал к себе. Женя снова всхлипнула и… и погладила его по груди.
– Я тебя очень больно, да? Прости меня, Эркин, я так испугалась.
– Женя, что ты, нет, совсем не больно, что ты.
Она обнимала его, он чувствовал её щёку на своём плече, её губы у своего горла. Наступила тишина. Он держал Женю в своих объятиях, она тихо плакала на его плече, не отстранялась, а сама, сама прижималась к нему. Неужели… нет, не может этого быть. И как только Женя шевельнулась, Эркин разжал руки.
Женя вытерла глаза, сама застегнула на нём рубашку.
– Вот, сейчас чаю выпьешь, горячего, с малиной. И носки надень.
Эркин кивнул. Женя прислушалась и убежала на кухню. А он заправил ковбойку в джинсы, нашёл и натянул носки. Тонкие, ещё из тех, джексонвиллских.
– Эркин, – позвала его Женя. – Я уже налила тебе, иди скорей.
– Иду, – откликнулся он.
– Эрик, – сонно позвала его Алиса, когда он проходил мимо её двери. – А уже утро, да?
– Нет, – вошёл он к ней. – Ещё день, – присел на корточки у её постели. – Выспалась?
Румяная растрёпанная Алиса смотрела на него и улыбалась.
– Ага-а. Эрик, а сегодня мы поиграем?
– Алиса, раз проснулась – вставай,
