тебе дышится этим отровом? — спросила Фён. — Чувствуешь что-нибудь?
— Практически ничего. Сердце, правда, молотит, как бешеное.
— Аккуратнее только, — заговорила Лада. — Старайся дышать медленно и неглубоко. Не исключено, что у Джамиля крыша из-за этого газа поехала.
— У меня, — Томаш кашлянул, — крыша давно уже поехала.
Насир закрякал от смеха — и вдруг резко замолк, словно кто-то зажал ему ладонью рот.
— Что такое? — спросил Томаш.
— Мой визор… Адыр елдыш!
— Да что такое?
— Сенсоры корабля показывают, что на борту одиннадцать человек, — ледяным голосом произнесла Лада.
— Как? — Томаш вытащил из сумки на поясе визор, но тот выскользнул, ударился об пол и покатился куда-то, тут же затерявшись в сполохах красного света.
Томаш упал на колени и стал шарить по полу руками. Вокруг него плыло сплошное красное марево. Казалось, в глазах разом лопнули все сосуды.
— Они высадились, — сказала Лада. — Времени почти нет.
— А реактор? — выпалил Томаш. — Что с реактором сейчас?
— Визор не показывает ничего, — ответил Насир. — Критическая авария — и всё тут.
Несколько секунд тяжёлого, как последний вздох, молчания.
— Дверь, — убитым голосом произнёс Насир. — Мы заходим.
— Как шаттл? — выкрикнула Фён. — Вы видите шаттл?
Из передатчика посыпался треск.
— Как шаттл?
— Да в порядке всё, не кричи, — ответила Лада. — На месте шаттл. Заходим на борт. У меня и баллона-то всего на десять минут осталось.
— Как и у меня! — сказал Насир.
Скафандр Томаша привычно заныл о нехватке воздуха. В уголке забрала истерично билась красная цифра «три».
— Всё в норме, — сообщила Лада. — Сейчас будем стартовать. Отключаемся.
— Успехов вам! — сказала Фён.
— Сейчас наша дверь тоже откроется, — проговорил Томаш. — Сейчас мы…
Он продолжал сидеть на коленях посреди коридора.
— Ты в порядке? Вставай!
Фён положила руку ему на плечо.
— Дверь, — прохрипел Томаш. — Дверь должна скоро открыться.
«Две».
— Сейчас откроется, — сказала Фён.
— Что у вас с дверью? — врезался в уши голос Насира.
— Не брини, сейчас откроется. Надо немножко подождать.
— Стартуйте! — Томаш поднялся на ноги.
— На кой херзац нам стартовать? Идите к нам, быстро!
— Стартуйте! На максимальном ускорении. У вас есть шанс!
— Но… — запротестовал Насир.
— Стартуйте!
Дверь вздрогнула, отползла на несколько сантиметров в стену и застыла, как парализованная. Томаш заглянул в образовавшийся проём. Там, в мягком мраке, как на театральной сцене, стоял похожий на гильзу шаттл.
— Вот же ховадина! — выругалась Фён.
— Что за херзац у вас? — взорвался интерком.
Фён ухватилась за край двери и дёрнула. Томаш стал ей помогать. В шлеме отдавался натужный рокот приводов скафандра. Дверь затряслась, как в приступе горячки, и сдвинулась до середины.
«Одна».
— Пролезем!
Фён первая протиснулась в ангар.
— Вы добрались до шаттла? — крикнула Лада.
— Да, — сказал Томаш.
В ангаре аварийное освещение не работало. Томаш шёл ещё медленнее, чем раньше, полумрак сковывал каждый шаг.
Фён уже забралась в шаттл. Томаш полез вслед за ней. Они очутились внутри тесного шлюза, где едва могли развернуться. Томаш ударил по кнопке на стене, и люк обрушился вниз, как гильотина. С потолка полилось едкое жёлтое свечение.
— Что такое? — испуганно дёрнулась Фён.
— Нормально всё. Почистят нас сейчас. Лада, Насир, всё хорошо! Улетайте!
— Вот же херзац! — проворчал Насир. — Ну и напугали вы нас!
— Конец связи, — сказала Лада.
«Ноль».
Жёлтый свет сменился на фиолетовый, а в стенах часто, как стробоскоп, замигали лампы.
— Скорей бы! — прошептала Фён.
Свет погас, и на секунду их обхватила темнота.
— Что? — выдохнула Фён. — Что происходит?
Томаш не успел ответить. Гермодверь дрогнула, и шлюз раскрылся. В кабине шаттла зажёгся мягкий янтарный свет.
Фён первой выскочила из шлюза. Томаш сделал несколько шагов и покачнулся. Фён уже суетилась над приборной панелью.
— Врубай! — прохрипел Томаш.
Фён нервно дёрнулась и обернулась. Глаза у неё были испуганными, как у потерявшейся в темноте.
— Здесь всё на бакарийском!
— Инфограммы! — выдавил из себя Томаш. Говорить было тяжело. — Всё очень просто. Вот видишь, — он показал на приборную панель, — всего три кнопки. Даже идиот справится.
— Главное, чтобы мы справились.
Томаш улыбнулся.
— Диагностика.
Он нажал на первую клавишу.
— Подготовка.
Перед глазами всё затянула серая рябь, как помехи на экране. Томаш ухватился за настенный поручень. Только бы не упасть.
Прошло несколько мучительных секунд, прежде чем дверь в шлюз опустилась.
— Жизнеобеспечение ведь заработает сейчас? — спросила Фён. — Или здесь только капсулы?
— Заработает. Должно быть жизнеобеспечение. Думаю, надо немного подождать. Не может же оно так быстро…
На панели внезапно загорелось несколько индикаторов, Томаша мазнуло по глазам обжигающе-красным светом, и дверь в шлюз, как по приказу, взлетела вверх.
На экран посыпались хаотичные сообщения.
— Что такое? Что за дабельщина?
— Не знаю. — Томаш сглотнул. — Возможно, какой-то сбой.
Он крепче сжал поручень.
— И что делать?
Томаш несколько раз ударил по кнопке, терминал изрыгнул на экран ещё один ворох сообщений — и всё погасло.
— Какого чёрта!
— Что ж у нас всё через дупу! — Фён сжала кулаки.
— Это же тот шаттл, который не сразу на проверку откликнулся, — сказал Томаш. — Помнишь?
— И что?
Уши Томашу сверлил непрекращающийся тревожный сигнал, а пульсирующая цифра «ноль» занимала теперь половину забрала.
— Ты тогда сказала, что с техникой нужно нежно обращаться. Попробуй сама. Нажми вот здесь.
Фён послушно ткнула в кнопку.
— Теперь здесь.
Вторая кнопка.
— И третья.
Воздух под шлемом стал пустым и мёртвым — Томаш вздохнул, но дышать от этого захотелось только сильнее.
Фён нажала на последнюю кнопку, и панель ожила. На экране выстроились какие-то графики, замелькала бакарийская вязь. Опустилась дверь шлюза.
— У нас получилось! Получилось! — закричала Фён.
— Да, — сказал Томаш и рухнул на пол.
Когда он пришёл в себя, шлем валялся у него в ногах, а Фён трясла его за плечи. Она что-то кричала, но Томаш видел лишь её испуганное лицо за бликующим забралом.
Он показал пальцем на своё ухо. Фён наконец сообразила и тоже скинула с головы шлем.
— Ты в порядке? Томаш!
— В порядке. — Томаш медленно поднялся. — Воздух закончился.
— Мне пришлось снять с тебя шлем, я не была уверена, что здесь дышать можно, но я…
— Ты всё правильно сделала, — улыбнулся Томаш.
Он сел в ложемент.
— Помоги мне, — сказала Фён. — Я ничего здесь не понимаю.
— Всё просто.
Томаш дёрнул за рычаг на панели, и шаттл затрещал, как высохший скелет, который пытаются выдрать из столетнего могильника. Фён быстро юркнула в свой ложемент и обвязалась ремнями.
Шаттл стал плавно поворачиваться, подобно набирающей обороты центрифуге, что-то скрипело, стонало, мерцал свет, но Томаш не знал, как вывести на экран показания сенсоров, и они сидели во мгле, глядя на пылающие строчки системной трассировки.
— Надо будет ещё маршрут задать, —
