— Он порывался сделать нечто подобное еще в ту пору, когда мы работали вместе. Каждый день говорил, что обстановка выглядит пошло и отпугивает местных клиентов. Дескать, европейцы платят много, но нельзя же ориентироваться только на них? Но я отвечала категоричным отказом, потому что у заведения был свой стиль, и резко менять его, пусть и ради дополнительного заработка, неправильно. Когда я в очередной раз отказалась платить Фуаду, его люди пришли сюда и перевернули все вверх дном. Не оставили ни одного целого бокала, разодрали все шелковые подушки. К кому я могла прийти за помощью, если не к своему королю? Сперва он решил дать мне денег, но потом вспомнил о давней мечте все здесь поменять.
— Очень изящно, — похвалила Руна. — У него всегда был отличный вкус во всем, что касается интерьеров.
— Работали вместе? — повторила Тара, посмотрев на Брике. — В каком смысле? Он искал для тебя девушек?
— В прямом смысле, дорогая. Мы были деловыми партнерами. Управляли заведением вдвоем. Господин хозяин и госпожа хозяйка.
Девушки, сидевшие чуть поодаль, удивленно обернулись на громкий смех эльфийки.
— Ты серьезно? Мужчина управляет борделем? Это же страшный позор.
— Если очень хочешь работать с Аднаном и Умаром, то ради этого согласишься еще и не на такое. — Брике мечтательно вздохнула. — До сих пор помню тот день, когда мы с Ливием встретились впервые. Он пришел по просьбе Умара, поговорить о долге моего покойного мужа. Денег у меня не было, но я подумала: Великий Бог, ну какой же очаровательный мальчик. У него чудесные манеры, он умеет вести светскую беседу и говорить даме изысканные комплименты. Я накормила его, напоила вином, познакомила с девушками. Спустя два дня он вернулся. Я достала часть денег, оставшуюся часть одолжила, хотя и понятия не имела, как буду возвращать этот долг. А Ливий и говорит: «Почему бы нам не поработать вместе, миледи? Так вы быстрее вернете деньги, а я с вашей помощью освою тонкости бизнеса». Хорошее было время. Иногда по просьбе девушек он по нескольку часов играл на рояле, а они пели и танцевали. Для Гвен мог играть целую ночь.
При упоминании ненавистного имени Тара ощутила непреодолимое желание заскрипеть зубами от злости.
— К слову, а где же леди Гвендолен? — спросила она, надеясь, что это прозвучало не слишком язвительно.
— Я видела ее в гостиной несколько минут назад… ах, вот же она. Гвен, дорогая! Иди сюда. Я хочу тебя кое с кем познакомить.
Обернувшись на легкий стук каблучков, эльфийка собралась с духом и решила, что почти готова увидеть ангела во плоти, но при взгляде на приблизившуюся женщину приоткрыла рот от удивления. Нет, это не ангел, подумала она. Это черт с последнего круга Ада, примеривший на себя маску ангела, и маска эта сидит на нем так же идеально, как длинное облегающее платье из белого шелка. Тара объездила весь мир, бывала на вечеринках у богатеев и встречала красавиц, перед которыми ползали на коленях принцы и миллионеры, но Гвендолен они и в подметки не годились. В этой женщине совершенным было все, от легкого макияжа, смуглой кожи и свободно лежавших на плечах темных кудрей до фигуры, способной вдохновить творца на создание скульптуры древнегреческой богини. Целой серии скульптур. Он бы мастерил их днями и ночами, забывая про еду и сон, и в итоге умер бы от тоски, так и не запечатлев совершенство. Такую красоту нужно запретить законом, думала эльфийка, жадно впившись взглядом в лицо любовницы Ливия. Она вообще выходит на улицу? Если да, то, наверное, в сопровождении охраны, в противном случае ее давно украли бы и посадили под замок.
— Знакомься, — услышала Тара голос Брике. — Тара Ганим, подруга нашего короля. Руна Кондо, его младшая сестра. Дамы, это Гвендолен Сафро.
Гвендолен протянула эльфийке руку. Из украшений на ней был только платиновый браслет и скромное на вид бриллиантовое колье.
— Очень приятно, миледи, — улыбнулась она. — Друзья короля — мои друзья. Рада видеть вас в нашем уютном гнездышке этим вечером.
Тара по-прежнему изучала ее лицо, загипнотизированная обманчиво мягким взглядом темно-зеленых глаз и приятным низким голосом. Еще мгновение назад она хотела придушить чертову Гвендолен, но теперь от злости не осталось и следа. Если красота этой женщины так поразила ее, то мужчины, должно быть, впадали в транс. Чего уж говорить о Ливии, который особой выдержкой во всем, что касалось представительниц слабого пола, не отличался.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это взаимно, — наконец обрела дар речи Тара. — Вам говорили это тысячу раз, я уверена, но вы очаровательны.
Гвендолен рассмеялась.
— Женщины редко говорят мне такое, — уверила она. — Обычно они шепчутся у меня за спиной и выдумывают стотысячный способ избавиться от соперницы. Но время идет, а я до сих пор здесь.
— А как вы избавляетесь от соперниц? — полюбопытствовала Руна.
Женщина с задумчивым видом заправила за ухо темную прядь.
— Не гневите богов, миледи. У меня нет соперниц. — Она с довольной улыбкой потерла руки. — Мадам сказала, что вы останетесь у нас на несколько дней. Покажу вам комнаты. Это на втором этаже. Лестница там.
Оставив Руну раскладывать вещи в одной из спален, Гвендолен провела Тару по комнатам, которые сошли бы за шикарный номер в отеле, если не за отдельную квартиру. Если бы ей предложили описать здешнюю обстановку одним словом, то она выбрала бы «изысканность». Легкий налет атмосферы востока прекрасно гармонировал с европейской сдержанностью. Все предметы интерьера на своих местах, ничего лишнего или безвкусного. Бархатные накидки на диванах, горка шелковых подушек на полу у маленького камина, на широком подоконнике — несколько стопок книг, на круглом обеденном столе — ваза со свежими цветами.
— Вам здесь нравится? — спросила Гвендолен у эльфийки, когда та остановилась возле камина и принялась разглядывать стоявшие на полке фарфоровые фигуры.
— Очень уютно. Никогда не бывала на втором этаже. Девушки живут здесь? Или только… кхм… работают?
— Все зависит от щедрости их покровителей, — рассмеялась собеседница. — И от того, насколько они любят роскошь. Ливий купил мне квартиру в городе, но я там практически не появляюсь. Большую часть времени провожу здесь. Помогаю мадам. Когда она уйдет на покой, я займу ее место. Она напоминает об этом чуть ли не каждый день, но, слава богам, уходить не торопится.
Тара изучала фигурку пастушки в розовом платье, краем глаза следя за Гвендолен через стоявшее здесь же небольшое зеркало в медной раме. Женщина, в свою очередь, наблюдала за новой знакомой, сложив руки на животе.
— Мужчины решают деловые вопросы и отправили прекрасных дам подальше от зоны боевых действий? — поинтересовалась она негромко.
— Что-то вроде того, — отозвалась Тара. — Никак не могут решить, о кого они еще не почесали кулаки.
— Такова их природа. Мужчинам нужно завоевывать, доказывать, что они воины и добытчики. Если в их жизни не будет вызова, из высших хищников они превратятся в трусливых мышей и начнут прятаться в норах.
Эльфийка поднесла фигурку пастушки к глазам.
— А наша природа — быть красивыми, наряжаться в подаренную ими одежду и осваивать тонкости постельного искусства. И ждать их, надеясь, что сегодня они вернутся живыми и относительно целыми.
— Я слышу в вашем тоне нотки сарказма, миледи.
— Вам это нравится? Бездельничать, жить за счет мужчин?
Гвендолен подошла к Таре и взяла из ее рук пастушку.
— Я красива и с удовольствием выполняю роль, которую для меня уготовили боги.
— А свое тело вы тоже продаете с удовольствием?
— Я не продаю свое тело, миледи. Продавать свое тело может любая, это не так уж и сложно. Я и сама когда-то это делала. Но не припомню, чтобы мужчины возвращались к очередной безликой проститутке, даже если она оказалась богиней в постели. Секс — это не искусство. Искусство заключается в том, чтобы давать мужчине много больше, чем просто секс.
Эльфийка отвернулась к окну.
— Ревнуете? — вкрадчиво осведомилась Гвендолен.
