захлопнулась, и по коридору прокатилось эхо.
Эмрал покачала головой:
– Она не забудет этого оскорбления, повелитель Аномандер. И не думайте, что Синтара так уж безобидна, это весьма тщеславная особа.
– Это было неразумно с моей стороны, – согласился Аномандер. – Однако, если она разгневается, рискуешь ты, а не я. Прошу меня простить, верховная жрица.
– Извиняться не за что, повелитель. Я наносила Синтаре и куда более глубокие раны.
– Но наверняка без свидетелей. Все осталось между вами.
Эмрал пожала плечами:
– Сомневаюсь, учитывая, сколько при дворе шпионов.
– Такова опасность тьмы, – промолвил Аномандер. – Мир, который сделали невидимым, располагает к интригам.
– Нелегко высечь веру из мирского тщеславия, повелитель. Рождение любой религии всегда происходит бурно.
– Все оказалось бы куда спокойнее, – заметил Аномандер, когда в дальнем конце коридора послышались приближающиеся шаги, – если бы здесь был Драконус.
И одной этой его фразы хватило, чтобы выбить почву у нее из-под ног. Эмрал не ответила, больше не доверяя собственному голосу.
«Не смотрись в зеркало, ибо увиденное может тебе не понравиться».
Когда Дорсан-Рил вышла из берегов, заливая своими мутными водами улицы и переулки Харканаса, и по городу волнами распространились ужас и тревога, Капло Дрим и чародей Реш выехали с Т’риссой на главную дорогу, что вела из леса. Толпы тех, кто бежал от поднимающейся воды, собирались, будто выброшенные рекой обломки, на высоком хребте, посередине между границей города и краем леса.
Наводнения, подобные этому, случались в Харканасе каждой весной. Но сейчас, посреди засушливого лета, явившееся без всякого предупреждения, оно невольно вызывало суеверный ужас.
Там, где главная дорога уходила вниз по склону, пересекая хребет, прямо перед путниками плескалась на камнях забитая мусором вода. Капло натянул поводья, и мгновение спустя его примеру последовал Реш. Т’рисса остановилась сразу за ними. Позади нее, не обращая внимания на вопросы беженцев, попридержали своих лошадей шейки, молчаливые и бледные.
– Азатанайка, – осведомился Капло, – насколько пострадает твоя лошадь, если мы поедем через эти воды?
– Я пойду пешком, – ответила она. – Река противится своему пленению, провозглашая истину природы.
– И что потребует речной бог от этого города? – резко спросил Реш. – От самой Матери-Тьмы? Берега Дорсан-Рила заключены в камень. Возведены мосты. Пристани и причалы надежно противостоят потоку. Неужели все это должно быть разрушено во имя свободы воды?
Т’рисса соскользнула со своего «коня»:
– Матерь-Тьма уже ощутила его присутствие. Она утверждает свою власть.
– Будет битва? – поинтересовался Капло.
Азатанайка быстро взглянула на лейтенанта, а затем посмотрела на небо, будто на его куполе были высечены невидимые слова, которые она теперь читала вслух.
– Пробуждаясь ото сна, речной бог открывает глаза и видит во многом изменившийся мир. Даже подушку, на которой покоилась его голова, теперь присвоил кто-то другой: внутри Цитадели ведь есть храм? Когда-то он принадлежал речному богу, однако ныне им владеет другой. – Она хмуро взглянула на город впереди, не обращая внимания на сотни тисте, карабкавшихся на хребет по обе стороны дороги. – Уже сейчас наводнение спадает. Могущество Матери-Тьмы достойно восхищения.
И, пройдя между двумя мужчинами, Т’рисса шагнула в воду.
Реш хрипло вздохнул:
– Лично я предпочитаю оставить ноги сухими, если не возражаешь.
Кивнув, Капло направил свою лошадь вперед.
Процессия возобновилась, на этот раз во главе с азатанайкой, рассекавшей бурлящий поток с таким видом, будто наводнение было для нее неким даром свыше. Капло увидел поднимающиеся над Цитаделью облака.
«Пар. Матерь-Тьма изгоняет его. Воистину, мы видим, как ее мощь растет».
Они двигались чуть быстрее, чем опадала вода, хотя по следам на стенах зданий было ясно, что наводнение скоро закончится. Шум воды слышался повсюду, будто после мощного ливня.
– Матери-Тьме придется запомнить этот урок, – не оборачиваясь, сказала Т’рисса. – Связать – значит ослабить. Удержать – значит сделать уязвимым. Храмы суть не только средоточие поклонения и священных жестов, но и слабые места в доспехах бога. Именно там кожа тоньше всего, именно там могут соприкоснуться смертные и бессмертные пальцы. Встреча губ, общее дыхание. Верьте всей душой, но знайте, что ваш поцелуй может убить.
– Матерь-Тьма еще не освятила храм своим именем, азатанайка, – ответил Реш. – Этот вопрос пока что остается спорным. Возможно, она не нуждается в твоих предупреждениях.
Они приближались к перекрестку, выходившему на прямоугольную площадь. Из окон верхних этажей зданий по обеим ее сторонам жители города следили за их продвижением. В дальнем конце площади возвышались ворота Цитадели. Там никого видно не было.
Остановившись, Т’рисса повернулась к Капло:
– Я слышала разговоры про высокородных и низкорожденных, но тисте не признают королевской власти. Как такое может быть?
– Когда-то у нас была королева, – пояснил Капло. – Последняя в своей династии. Она погибла на поле сражения. Ее муж не принадлежал к знати, но его всерьез уважали за мастерство в бою. Когда супруга королевы смертельно ранили, она возглавила атаку своих стражей, пытаясь забрать его. Но ей это не удалось. Потом тело ее самой так и не нашли, в отличие от тела мужа.
Т’рисса пристально смотрела на лейтенанта.
– Эта королева была кровной родственницей Матери-Тьмы?
– Сводной сестрой, – сказал Реш.
– Однако та не могла занять трон?
– Нет, – ответил Капло. – Хотя можно было сделать исключение, вообще-то, прецедент имелся. Но ее сочли… неподходящей.
– Еще бы! Все интересы этой женщины сводятся исключительно к эзотерике, – проворчал Реш. – Начисто лишена способностей к политике. Идеалистка, романтическая натура – возможно, вполне подходящая на роль божества, но не королевы.
– То есть ваш трон остается незанятым, – констатировала Т’рисса. – Полагаю, это и в самом деле устраивает высокородных.
– Трон изменил свое предназначение, – проговорил Реш. – Теперь это почетное место в храме. На нем восседает Матерь-Тьма, и он именуется Троном Ночи, а вовсе не королевским.
– То есть она будет сидеть на нем во время нашей аудиенции? – уточнила Т’рисса.
– Кто знает? – пожал плечами Капло. – Она ведь обитает во тьме.
Азатанайка перевела взгляд с Капло на Реша и обратно.
– Ты сказал, что погибшая королева была последней в династии. Имеется в виду по прямой линии?
– Да, – нахмурившись, подтвердил Реш.
– Однако остаются еще и дальние родственники?
Капло кивнул.
– Лейтенант, ты со мной почти полностью откровенен. Ответишь честно на мой следующий вопрос?
– Если знаю ответ, – пообещал Капло.
– У королевы были другие родственники. Это Шекканто и Скеленал, которые теперь носят титулы матери и отца?
– Да.
– Но эти двое связаны между собой пожизненными узами?
– Не в плотском смысле, азатанайка, – ответил Капло. – Пожизненные узы – не супружество. Это нечто… иное.
– А Шекканто и Скеленал могут по праву претендовать на трон?
Капло пожал плечами:
– Вопрос спорный.
Повернувшись, Т’рисса снова направилась через площадь.
Вода ушла, оставив лишь
