же была и сама вера. Суровое существование порождало суровые законы, причем не только в том, что касалось жизненно необходимого, но и в вопросах веры. Эмрал прекрасно понимала, почему все это перекликается между собой.
Весенний паводок на реке, лес, защищающий от самых суровых ветров, изобилие рыбы, плодов и дичи – все это не было свойственно жестокому миру, где приходилось бороться за существование. Тисте традиционно избегали жестких правил, будто те оскорбляли их природу. Лишь война это изменила, и теперь, отведя на мгновение взор от зеркала и глядя на большинство влиятельных персон Цитадели, Эмрал видела на месте мягких линий острые грани, а в глазах – не воду, но камень.
Народы формировались под воздействием многих природных сил, атаковавших их со всех сторон, и война в этом отношении ничем не отличалась от солнца или ветра.
– Они идут, – сказал Аномандер. – Ты поприветствуешь их первой?
– Скорее уж предпочту быть среди тех, кто представит их Матери-Тьме.
– Хорошо, – ответил он.
В дальнем конце коридора возникло движение, а затем вспыхнул яркий свет.
Покрывавший каменные стены лед затрещал, пластами соскальзывая с них. Азатанайку окружало золотистое сияние, напомнившее Эмрал горящие листья. От нее исходила мощь, заставлявшая стены стонать и шевелиться. Сверху оседала пыль.
Эмрал поняла, что дрожит.
«Удивительно, что азатанаям не поклоняются как богам», – подумала она.
Позади женщины шли чародей Реш и лейтенант Капло Дрим. Вид у обоих мужчин был растерянный и измученный, ни один из них определенно не излучал уверенности.
Вместе со светом пришло тепло, буквально врезаясь в холодный воздух и поглощая его. В стройной фигуре гостьи чувствовалась утонченная привлекательность, ее светлые волосы развевались под порывами ветра. Она остановилась в трех шагах и, пристально глядя на Аномандера, произнесла:
– Ночь заявит свои права на твою кожу. Перед твоими глазами откроется тьма. Но в качестве дара я сделаю видимым тот вызов, что таится внутри тебя.
Аномандер нахмурился:
– Азатанайка, я не прошу никаких даров. И не намерен бросать вызов.
Она перевела взгляд с него на Эмрал:
– Твоя печаль одинока, верховная жрица, и ты чувствуешь потребность поделиться некоей истиной. Не делай этого. Стоит лишь рассказать о своих тайнах, и ты будешь отвергнута теми, кого больше всего любишь.
Эмрал обдало жаром.
– Азатанайка, – с трудом сдерживаясь, ответила она, – твои приветственные слова чересчур дерзки.
Гостья подняла тонкие брови:
– Я не могу быть иной, нежели есть, верховная жрица. Я пришла, чтобы взбаламутить воду, и какое-то время все мы будем слепы. Ты хочешь меня прогнать?
Эмрал покачала головой.
– Матерь-Тьма желает с тобой встретиться, азатанайка.
– Того же хочу и я сама. Меня назвали Т’риссой, и я охотно приняла это имя, ибо понятия не имею, кем была прежде. Какое-то время я обитала в Витре. Я из народа азатанаев, но я не знаю, что это означает.
– Если ты явилась в поисках ответов на вопросы, – заметил Аномандер, – то тебя может ждать разочарование.
– Тисте считают Витр врагом, – сказала Т’рисса. – Но это не так. Он существует сам по себе. Это море возможностей, и оно поддерживает жизнь так же, как ее поддерживает кровь.
– Витр тебя создал? – спросил Аномандер.
– Нет.
– Но он растет. Он пожирает сушу – и это угрожает Куральду Галейну.
Женщина пожала плечами:
– Море вовсе не мечтает о вас.
Эмрал перевела взгляд с азатанайки, которая оставалась полностью невозмутимой, на чародея Реша. Тот побледнел и осунулся.
– Чародей Реш, ты доставил к нам эту гостью. Она пробудила вашего древнего бога. Что мать Шекканто велела тебе передать последователям?
– Ничего, – ответил он с трудом, как будто давясь этим словом. – Пока что.
– Я увижусь с Матерью-Тьмой прямо сейчас, – заявила Т’рисса.
Эмрал шагнула в сторону, и азатанайка прошла мимо нее.
Когда Реш и Капло двинулись следом за Т’риссой, Аномандер внезапно схватил лейтенанта за одежду и, отшвырнув к стене, прижал к ней. Тот беспомощно повис, болтая ногами.
Испуганно отшатнувшись, чародей быстро покачал головой. Эмрал увидела, как сверкнуло спрятанное в левой руке Капло лезвие ножа, которое исчезло так же быстро, как и появилось.
Шедшая впереди Т’рисса, даже не обернувшись, толкнула тяжелую дверь и шагнула в покои, не закрывая ее. В дверном проеме отразились отблески желтого света, и Эмрал ощутила пробивающееся сквозь тьму могущество азатанайки.
– Здесь не прольется ни капли крови, понял? – сказал Аномандер Капло.
– В этом вовсе нет нужды, повелитель, – выдохнул тот.
Отпустив лейтенанта, который осел вдоль стены, Аномандер повернулся к чародею Решу:
– Сообщи Шекканто, что мы не намерены разделять ее панику. И если она еще когда-нибудь подошлет на аудиенцию у Матери-Тьмы своего любимого убийцу, его голова окажется на пике на стене Цитадели, рядом с ее собственной.
– Непременно передам, повелитель, – рассеянно проговорил Реш.
Свет в дверном проеме внезапно исчез. Мгновение спустя оттуда, шатаясь, вышла верховная жрица Синтара. Кожа ее была цвета алебастра, а глаза напоминали чернильные лужицы. Когда Эмрал шагнула к ней, чтобы помочь, Синтара выставила перед собой руку, и лицо женщины исказила полная ненависти и злобы гримаса.
– Не притрагивайся ко мне, презренная ведьма! Я выбрала свой дар! Выбрала!
И, растолкав остальных, она бросилась по коридору.
Застонав, чародей Реш обессиленно прислонился к стене, будто перебрал спиртного. И, крепко зажмурившись, сказал:
– Она ушла.
Эмрал не требовались разъяснения. Из покоев Матери-Тьмы в коридор вырывался пронизывающе холодный ветер. Аудиенция закончилась, и Т’рисса исчезла. Лишь остатки ее могущества остались висеть в обжигающем, почти едком воздухе.
Аномандер повернулся к чародею:
– Ее изгнали?
Реш открыл глаза:
– Она ничего тебе не дала? Эта ваша драгоценная новая богиня?
– Может, и дала бы, – ответил Аномандер. – Но я ничего не прошу.
– Т’риссу не изгнали. Там просто изменился ход времени: они вполне могли беседовать несколько дней. Нам не дано этого знать. Т’рисса принесла в покои кровь, я почувствовал. Она принесла туда Витр. Повелитель, видимо, я проморгал, что Витр таился внутри ее.
Аномандер внимательно посмотрел на распахнутую дверь. И уточнил:
– В качестве оружия?
– Нет, повелитель. Как дар.
– Верховная жрица пойдет со мной. Остальным ждать нас тут, – приказал Аномандер.
И с этими словами он направился в покои. Эмрал последовала за ним.
Когда дверь за ними закрылась, женщина сразу же заметила: что-то изменилось. Темнота осталась, но утратила свою давящую тяжесть и теперь казалась почти прозрачной. Со все нарастающим удивлением жрица поняла, что может различить детали помещения.
Перед ними неподвижно сидела на Троне Ночи Матерь-Тьма, одетая в свободные черные шелка, черноволосая, а теперь еще и чернокожая. Подобная перемена потрясла Эмрал; мысли ее путались, будто она смотрела на мир глазами
