тоже открывался проще, чем мне казалось.
Мы свернули еще несколько раз и вышли к широкой лестнице, ведущей на верхний ярус, с которого уже можно было выбраться наружу. Когда мы поднимались по узким каменным ступеням, я вдруг заметил туман, струящийся вниз вдоль стен. Из-за полутьмы он был едва различим и скорее ощущался, чем виделся, Фриг и вовсе не замечала его.
Но я понял, что худшее все-таки вот-вот случится. Я был почти готов к этому.
Поднявшись на верхний ярус, мы миновали последнюю развилку и должны были выйти к лестнице. Но лестницы не было. Вместо нее перед нами раскрылся проход в круглый зал.
– Что это за мес…
– Уходим, быстро. – Я схватил Фриг за надорванный рукав рубашки и потащил обратно в глубь коридоров.
Этого зала не должно здесь быть, и попытка просто уйти не могла увенчаться успехом, но иногда хочется надеяться на лучшее.
Туман обвился вокруг ног, заставив их увязнуть, словно в болоте. Мы попробовали вырваться, но ничего не вышло. Мгла оплела нас как лозы, а потом что-то потащило назад, к центру зала.
– Уходить вот так сразу очень невежливо, – раздался из темноты ничего не выражающий голос. Нет, сотня голосов. – Неужели совсем не задержитесь?
– Я бы отказалась от такого приглашения на чай, – с трудом выдавила Фриг. Ее так плотно стискивало марево, что она не могла и шевельнуться.
– А это и не приглашение, маленькая дочь лорда. – В десятке из сотен голосов сквозила усмешка. – Свое имя здесь, где я все слышу, не стоило произносить.
Госпожа вышагнула из темноты. Туман шлейфом стелился за ней, а на стенах в неровном свете плясали две ее тени.
Туман окутал меня так плотно, что я им захлебывался. Нужно было что-то придумать. Как-то сбежать от госпожи. Но сейчас я не мог даже нормально вдохнуть.
Госпожа подошла к Фриг и занесла над ней руку. Я подумал, что последует удар, но удара не было. Госпожа никогда никого не била и сейчас не нарушила этого негласного правила. Ее рука замерла чуть выше лица Фриг, а пальцы принялись перебирать что-то. Вдруг они сжались, обхватив воздух, и потянули.
Фриг закричала.
Она не кричала, когда хозяйка пинала ее ногами, швырнула о стену. Госпожа же вырвала лишь крошечную часть ее ауры. Неужели это было настолько больно?
Я хотел вмешаться, сделать хоть что-то. Просить, умолять, все что угодно. Но в глазах все плыло от недостатка воздуха, и я не мог выдавить из себя ни единого звука.
– Вот оно как, – растягивая гласные даже сильнее обычного, произнесла госпожа. В десятках ее голосов слышалось торжество, несколько залились безумным смехом. – Я подарка, мне принесенного, по достоинству не оценила. Я слепа была.
При этих словах красный кристаллический глаз ее распахнулся и вгляделся в глаза Фриг. Она зажмурилась, попыталась отвернуться, но все было бесполезно. Госпожа все видела и все знала.
– Я давно на Город Солнца свой взор не обращала. Все там поменялось, – говорила она, и шелестящий голос ее сливался с туманом. – Змея в этот теплый дом заползла, смерть на хвосте притащила. Хорошо. Хорошо. Хранительница теперь так молода.
Казалось, что я вижу, как тени госпожи улыбаются, скалятся клыкастыми пастями. Я не понимал, о чем она говорит, но знал – все это кончится большой бедой. Госпожа никогда никого не убивала сама, по крайней мере не при мне, но сейчас я был уверен – она убьет Фриг. Или сделает с ней что-то похуже, чем смерть.
Я должен был спасти ее. И все, что у меня было, – нити, марионетки и нож.
– Ты вовремя ее ко мне привел. Я чуть ее не отпустила.
Госпожа немного повернула лицо, посмотрев на меня белыми прорезями зрачков, но красный глаз все еще был обращен на Фриг. И чем дольше держался этот зрительный контакт, тем бледнее Фриг становилась.
– Ты меня предал, но я не злюсь. Все на мою пользу пошло, поэтому я тебя не накажу, и никто не накажет. – Она неожиданно скользнула мне за спину, и я почувствовал, как туман нежно обволакивает шею. – Я тебя награжу. Ты хозяйке своей больше не будешь служить. Только мне. Когда-то трое ближайших подчиненных у меня было. Я снова таких найти должна. Одним из них станешь.
Госпожа не врала. За множество лет, что я знал ее, она никогда не причиняла мне боли, не наказывала. Она правда могла избавить меня от службы хозяйке, могла возвысить. У меня не было повода ей не верить.
А доверять Фриг не было ни единой причины. Я не знал ее, она не знала меня. Она могла бросить меня, как только я выведу ее из подземелья. Могла отдать людям с оружием. Люди были злы и жестоки, я знал это. Люди отняли у меня свободу, отняли маму, оставили шрам на лице. Злость и ненависть жгли меня годами. Госпожа знала об этом, она чуяла боль, как хищник чует запах свежей крови.
Согласиться было правильным. Естественным. Тьма тянется к тьме, подобное должно оставаться с подобным. Фриг предлагала мне свободу, но и госпожа тоже. Свободу от жизни. Блаженное черное небытие, где нет лишних вопросов, непонятных слов, сложных выборов. Там нет ни страха, ни боли, ни одиночества, ни отчаяния, ни надежды. Тьма, тишина и пустота. На миг я вдохнул туман полной грудью и кивнул, соглашаясь на предложение. Ведь я не мог отказаться.
Тени госпожи, безногие, ничем не привязанные к ней, кружили по залу, как две хищные птицы. Госпожа протянула руку, дотронувшись до кольца в моем ухе, служившего магической привязью, державшей меня подле хозяйки. Одним легким импульсом она переписала заклинание на себя. Теперь я принадлежал ей. Меня это устраивало.
Фриг ничего не сказала, но в ее глазах снова вспыхнуло то самое выражение, которое так ранило меня в прошлый раз. А в этот даже не задело.
Госпожа выпустила меня из туманного плена и снова встала за спиной. Она накрыла мои глаза ладонями, а когда убрала их, зал преобразился. Тьма стала гуще, а свет ярче, но больше всего изменилась Фриг: вся ее фигура была будто объята трепещущим пламенем. Такое же пламя, только темно-синее, окутывало меня самого. Внутри него был лишь один единственный всполох теплого желто-оранжевого цвета. Тонкая нить, за которую моя сестра вытащила меня из мрака. Никто, кроме нас с сестрой, не знал об этой связи, не мог различить ее на общем фоне.
Только вокруг госпожи не было пламени ауры, лишь туман под ее ногами стал гуще.
