― С вереском пытались бороться? ― Она лихорадочно соображала и чувствовала, что спрашивала совсем не то, что нужно. ― Сжечь, уничтожить?
― Даже водородные бомбы сбрасывали, ― скривилась Аврора. ― Первые ещё рвались, а потом стало ясно, что вереск выводит из строя всю электронику, да и в принципе жрёт энергию только так. Сейчас всё, что у нас осталось, это спутниковая связь, хотя ракеты мы давно не запускаем, ГЭС на горных реках, АЭС в предгорьях. Много станций мы уже потеряли, но хотя бы второго Чернобыля не случается ― вереск глушит всё, в том числе и атомные реакции.
― А колдуны?
― А что колдуны? ― невесело и напряжённо вклинилась Ева. ― Я умею путешествовать во времени, Аврора вообще Алконост, мой муж ― химеролог, Серый ― сновидец, а Князь наш Бутенко владеет силой горных пород. Но толку с нас, как и всех остальных, чуть. Магии слишком много, настолько, что цена ей грош. Мы не в силах остановить вереск, потому что он сама магия.
― А с лесами что? ― Анну потряхивало. Она вспомнила глаза Тайги, когда та сказала, что теперь совсем человек. Господи, как сейчас не хватало её мудрых советов и хриплого голоса! Анна чувствовала, как терялась. ― Я видела лес на окраине. Выглядит он… странно.
― Они все так выглядят, ― помотала головой Ева. ― Леса, в которых нет духов, давно мертвы. И те, кто по ним ходит… лучше с ними не встречаться. А начнёшь вырубать, всё тут же заполнится вереском. За это Дорохов дерёт три шкуры. Поначалу ничто не предвещало беды, но когда мёртвые огни стали опустошать города… стало ясно, что начинать волноваться уже поздно.
― Ты назвала способности. ― Анна старалась уложить всё в сознании, как-то систематизировать и упорядочить. Имена названных Евой людей пока не говорили ничего. ― Как они… распределяются? Почему так много одарённых?
― После магнитной бури многие дети обрели магические силы, обусловленные профессиями родителей, ― отозвалась Ева. ― Мой Вениаминыч ― сын генетиков ― вот и может сотворить с геномом любой твари что угодно, а каких существ он вызывает ритуалами…
Ева пустилась в длинный и пространный рассказ о муже, о маленьком сыне, оставшемся с бабушкой, начала спрашивать что-то про воспитание детей, делиться какими-то историями. Анна слушала, но с каждым словом уплывала в сон. Силы оставили, а голос Евы зачаровывал, точно ей досталась капля магии Сирин. Анна заснула на том моменте, когда Ева рассказывала, что любит уходить в кембрий, отдыхать от верещатников и партий.
Анну разбудило то, что у неё заложило уши. Она вздрогнула и открыла глаза: самолёт снижался, пилот Гера передавал запрос на посадку, матеря тех, кто не удосужился поднять флагшток, по которому он определил бы, есть ветер или нет.
Аврора и Ева выглядели помято, зевали в локти и передавали друг другу мятные конфеты. Аврора, заметив, что Анна проснулась, улыбнулась и передала кулёк. Закинув в рот карамельки и стараясь отвлечься от тянущего чувства перепада давления, Анна смотрела в иллюминатор.
Они летели над побережьем Ледовитого океана, а внизу тонкой полосой простирался город, расположившийся в губе. В голубом море желтела нефтяная платформа. Анна никак не могла вспомнить название самого северного города Федерации, но была уверена, что это он. А вдаль, насколько хватало глаз, уходило каменистое нагорье, рассечённое реками. За мысом располагался какой-то колхоз, скорее всего, что-то оленеводческое. А потом они снизились ещё сильнее, и вскоре самолёт подбросило: шасси коснулись посадочной полосы.
― Интересно, ― меланхолично произнесла Аврора. ― Белоснежка сразу потребует рапорт об увольнении или даст главному геологу возможность высечь меня лично?
― Второе, ― ответила Ева. ― Нас ожидает «ГАЗ», а в нём ― Артём Иванович.
― Всё плохо, всё очень плохо, ― ухмыльнулась Аврора, но Анна отчётливо видела, что она и правда нервничала, и чтобы отвлечь дочь, спросила:
― Кто такой Артём Иванович?
― Главный геолог «Арктикстроя», ― отозвалась Аврора, неотрывно глядя в иллюминатор. ― Мой муж, Князь. Бутенко его фамилия.
Анна порывисто вздохнула, чувствуя, как холод напополам с жаром расползается в груди. Так вот, что значил тот взгляд Авроры на Артёма в университете. Её дочка избрала себе спутника жизни ещё в младенчестве. Голова шла кругом от всего, что произошло.
Когда они вышли из самолёта, Артём молча кивнул и подал руку сначала Авроре, а потом Анне с Евой. Задержался взглядом карих глаз на лице Анны и тихонько усмехнулся своим мыслям. Анна, выпрямившись и глядя в открытое, заросшее бородой лицо, выдержала этот взгляд, подумав, что, должно быть, многие терялись от пристального внимания главного геолога. Запах кедра витал вокруг него, смешиваясь с густым ароматом трав и камней.
Артём сам вёл «ГАЗ», поэтому места в кабине хватило всем. Ехали молча, Аврора курила, глядя вдаль, а Анна рассматривала всё вокруг. Город с однотипными зданиями, фиолетовые заросли гвоздик на каменистом берегу, высокое небо и белёсая дымка от тундрового пожара. А ещё аномальная, тяжёлая жара, хорошо, что без комаров, относимых ветром. Пахло йодом, бензином, гарью и столовой. Вдруг в глаза бросилась чугунная стела, изображавшая поток воды, захлестнувший группу людей с непроницаемыми лицами.
― Это памятник жертвам аварий на каскадных ГЭС на Енисее шесть лет назад, ― тихо произнесла Ева, проследив за взглядом Анны. ― Тогда погиб отец Геры и Белоснежки Александр Малиновский. И его вторая жена Анастасия. И ещё много людей.
Из Анны словно вышибли дух. Она отчётливо помнила, как Настя Лебедева говорила Малиновскому, что ждёт ребёнка. Теперь она мертва, а к её дочери тёплых чувств явно не питали.
В управлении Артём и Аврора молча скрылись в кабинете, оставив Анну и Еву в коридоре.
― Почему ты мне сразу не сказала, куда и зачем летишь? ― тихо спросил Артём. Анна затаила дыхание. Подслушивать она не хотела, но волчье ухо улавливало всё вплоть до вздохов и тяжёлых ударов сердец Бутенко и её дочери. ― Я прочитал твоё письмо и понял, зачем ты хочешь вытащить из прошлого мать. Занятный парадокс: ты росла без неё, потому что сама же и забрала.
― Ты бы не отпустил меня, ― Аврора, кажется, улыбнулась. ― Да и отсутствие самолёта со мной и тобой вызвали бы подозрения. И нас у трапа ждал бы полицейский «бобик» с омоновцами. Белоснежка что-нибудь говорила?
― Не ходил к ней, ― отозвался Артём. ― Я думал о предложенном тобой маршруте. Какую бы сложность ты в него ни заложила, всё окажется намного хуже и труднее. Вездеход не вариант, придётся идти пешком. Такой огромный расход солярки не сможет списать и оправдать даже Белоснежка. Мы доедем до партии Московкиной, а дальше ― пешком по бездорожью. Наш поход я прикажу оформить как многодневную рекогносцировку.
― Наш? ― переспросила Аврора. ― Ты не идёшь, Артём. Князь не ходит в поле.
― Я не пойду, никто не пойдёт! ― яростно ответил Артём. ― Я не отпущу тебя одну, Амон-Ра. Скорее сам сдам тебя прокуратуре, но без меня ты никуда не пойдёшь.
― Я не хочу, чтобы ты снова умирал у меня на руках, а Хан смеялся мне вслед. Не хочу вызывать по рации Николая, не зная, ответит он, или далеко в тундре. Не хочу впрягаться в сани вместо загнанных до смерти оленей. Не хочу видеть, как ты смотришь в небо и не видишь его. Не хочу надеяться на Оленя-С-Красными-Рогами. Чёрт, Артём, подумай о детях! Что я им скажу?
― Что их отец погиб в борьбе с мафией Золотой орды и спас мир.
― Ты так в себе уверен? ― с горечью спросила Аврора. ― Вспомни, что тогда сделал Хан.
― Я уверен в тебе, ― вздохнул Артём.
― Ты погибнешь зря! И я не смогу тебе помочь. Я не хочу, чтобы ты умирал!
― Этого не будет. Когда меня хватит третий инфаркт, мы будем на месте. Я обещаю.
Послышался шумный вздох Авроры, а затем металлический щелчок затвора, от которого у Анны перехватило дыхание.
― Я сейчас прострелю тебе колено, чтобы ты никуда не пошёл!
― Я доеду с вами до базы Московкиной. А дальше ― посмотрим.
― Ты меня обманешь, ― устало произнесла Аврора. Скрипнул отодвигаемый стул. Послышались тяжёлые шаги Артёма и его вздох: Анна подумала, что он, должно быть, опустился на корточки рядом с Авророй.
