из этого выйдет. У него есть та единственная, что не на миг не покидала его мыслей.
– Юра, – приблизившись, позвал Иван ссутулившегося и помрачневшего ученика. – Ты чего мрачный такой? Рука сильно болит?
– Холодно, – смотря в спину Полыни, сухо ответил парень. – Продрог весь, к чертям собачим.
Иван покосился на лесавку, затем на ученика. Полынь обернулась и улыбнулась Юре. Парень в ответ не пошевелил не единой мышцей на лице. Лишь колкий взгляд суженных глаз на миг встретился с ее полынным взглядом, и парень тут же сделал вид, что его заинтересовала незнакомая винтовка шагающего рядом бойца.
Иван задумчиво почесал небритую щеку, глядя как отстала от Крапивки Полынь и сровнялась с ними. Юра расспрашивал бойца, что за винтовка, откуда, сколько стоит, из всех сил делая вид, что ему безумно интересно, какая там модификация и хитрая нарезка ствола, при этом упорно игнорируя лесавку.
Полынь легонько одернула мастера за рукав, заставила приотстать.
– Что с Юрой? – обеспокоенно посматривая в ссутулившуюся спину подмастерья, спросила она. – Я чувствую, ему плохо. Он ранен?
– Да там царапина, – отмахнулся Иван. – Сам не знаю, чего он скуксился. Ты бы видела, как его порвали «охотники», когда мы взяли заказ на уничтожение их гнездовья. Юрка тогда много крови потерял, а лекарка на него целый моток ниток извела. А спустя три дня он уже на свирели наяривал, будто и не было ничего. Так, что нормально с ним все. Считай, комар укусил, – улыбнулся и подмигнул лесавке Иван.
– Что–то не так, – прислушиваясь к чему–то, рассеяно сказала Полынь. – От него плещет силой, и веет недобрым к тому–же.
– Мы только что выбрались из переделки. Это просто адреналин, – успокоил ее мастер.
Думал, что успокоил.
Они обошли несколько домов, и вышли к мотовозу, около которого суетились бойцы капитана. Гвардейцы стаскивали в кучу тела праведных, обыскивали и связывали выживших, а также рылись в битых ящиках, что пострадали от взрывов. Как собственно и сам мотовоз.
Как их только не называли: черные мундиры, взвод беспощадных, но это все за спиной. Эти парни не были обычными наемниками, не дружинниками, ни полицией, они были Гвардией Особой Службы. Причем гвардия эта была в княжестве на особом положении. Причем не в этом княжестве, в землях которого они все находились, а соседнем. В княжестве Мирное. И как эти ребята оказались глубоко во владениях Солеварска, Иван решительно не понимал. Капитан, не смог дать внятного ответа, уходя от расспросов, и прикрываясь, тем, что может говорить об этом только с разрешения куратора группы.
Иван не стал спорить. От этих ребят трудно было чего–то добиться, а вот они напротив, могли добиться чего угодно.
По правде говоря, они мало уступали мастерам, поскольку помимо военного обучения проходили обкатку у менторов Ордена. Потому этих ребят одинаково боялись как криминальные элементы, так и твари, большинство из которых чувствовали силу и бесстрашие противников. К врагу они не знали пощады. За что и получили прозвище Беспощадных.
***
Сдавшихся в плен наемников, согнали в кучу и усадили под той самой стеной, где час назад сидели Иван и Юра. Понурые, избитые, перемазанные своей и чужой кровью, они нехотя отвечали на вопросы прохаживавшегося пред ними человека, облаченного в дорогую походную куртку из кожи аспида.
Вот этот человек, сочтя ответ на заданный вопрос неправильным, заехал сапогом по морде одному из бойцов Стерха. Тот повалился на собратьев и под дулом возникшего у его головы пистолета божился, что он не врет.
Человек в куртке, судя по всему не поверил.
Прогремел выстрел.
Иван, скривив лицо, отвернулся и направился к мотовозу, у которого будто расцвели цветы в этом царстве грязи, мха и запаха мертвечины.
– Жив рыцарь, – радостно улыбнулась Карина. – Неприятности к тебе так и липнут.
– Вашими молитвами, – заулыбался Иван, поскольку, видя ее приветливую, мягкую улыбку, невозможно было не улыбнуться в ответ. – Цела моя шкура, не попортил никто.
– Ну, Иван, – покачала она, головой пронзительно смотря ему в глаза. – Поверь, не одна лишь клятва меня волнует. Я чисто по–человечески о вас беспокоилась.
– Сделаю вид, что верю, – подмигнул он ей.
– Мы, правда, беспокоимся, – загудели обиженно колдуньи и лесавки, окружение Карины.
– Девочки, – оборвала она их. – Ты просто устал и болен, Иван. Тебе нужен отдых и лечение. – Она посмотрела на подмастерье. – Вам обоим. Хочешь, не верь, но вы нам не чужие люди. Да и, в конце концов, я, как и любая женщина, люблю истории о благородных рыцарях, прекрасных принцессах и стерегущих их драконах. Так, где твоя принцесса, рыцарь?
Улыбка сползла с лица мастера, словно и не было ее. Иван на глазах будто состарился, стал больным и жалким. Он смотрел на Карину глазами пса, которого ни за что сапогом по ребрам ударил любимый хозяин.
Она, переменившись в лице, нервно сглотнула, а колдуньи смолкли затаив дыхание.
– Неужели…
– Я не знаю Карина, – устало вздохнул, опустив плечи мастер, после красноречиво, стрельнул взглядом в ее окружение.
– Девочки, прогуляйтесь, – попросила колдуний она. – Никто меня тут не съест. Иван не даст. – Девушки отошли и стали шушукаться, постреливая любопытными взглядами в хмурого охотника. – Вань, ты чего раскис? Если не знаешь, то не думай о плохом. Ты заслужил свое долго и счастливо. А если не будет счастливого конца, то я очень сильно разочаруюсь в жизни. Это несправедливо, если судьба так накажет хорошего человека.
– Где ты хорошего человека видела? – косо улыбнулся Иван. – На мне много грехов, сотворенных по глупости и еще больше сотворенных по умыслу. Наверху все видят. Хоть отмаливай, хоть лоб об пол разбей перед распятием, но кажется, настала пора начинать платить по счетам. Платить самым дорогим.
– Ну что ты, рыцарь, – подойдя, с материнской нежностью и грустной улыбкой погладила колдунья мастера по голове. – Ты прав, наверху все видят. И сам того не осознавая, ты спас множество жизней. Все зачтется, Вань. – Она вздохнула и стерла выступившую слезинку. – И вообще, нельзя нарушать устоявшиеся литературные штампы, и портить сюжет. Это не красиво по отношению к аудитории, которая хочет финала, где доблестный рыцарь целует свою принцессу на фоне живописного заката.
– Признайся, это гипноз? – немного повеселев, спросил ее мастер. – Или НЛП? Нет, скорей магия. Как у тебя, получается, настраивать человека на позитив?
– Просто вера, Ванечка, – своим убаюкивающим тоном отвечала Карина. – Вера в чудо. В горящем бараке, пристегнутая цепями к стене, задыхаясь в дыму и теряя сознание, я, до последнего верила в чудо. И оно случилось. – Она посмотрела на хмурого подмастерья, который, отмалчивался и был всецело занят внезапно возникшим
