внутренним противоборством. – Вы оба стали этим чудом. И теперь согласно негласному закону бумеранга, оно должно вернуться к вам.
– Я знаю еще один негласный закон. Закон подлости.
– Выбрось из головы и забудь. Плохими мыслями мы сами притягиваем неудачу. Зло всегда рядом. Оно неотступно следует за человеком сквозь все испытания и только того и ждет, когда человек утратит веру. Оно подставит подножку, и человек упадет пред ним на колени, теряя надежду. И после, когда зло втопчет его в грязь, он утратит любовь, и, возненавидев всех, станет сам хлебать эту грязь, давая жизнь новому злу. Не стоит плодить новых бесов, твое предназначение их искоренять.
– Я, пожалуй, тоже прогуляюсь, – натянуто, как мог вежливо улыбнулся Карине Юра, и, не дожидаясь ответа, направился к заскучавшему Грому.
– Я хочу верить, Карина, – грустно говорил мастер. – Всем сердцем, всей душой верить. Но ум, трезвый ум, и многолетний опыт не обмануть. Невозможно было протянуть в этом аду столько времени. Ты бы видела, сколько здесь было людоедов. Я хочу верить, и надежда еще теплится в душе, но страх. Страх будто ядовитая змея лежит на дороге. Мне бы уже давно быть у цели, а я вот стою и жалуюсь тебе на судьбу, вместо того, чтобы бежать со всех ног навстречу как ты говоришь финалу. Не несут меня ноги. Страшно. Впервые в жизни я боюсь неизвестности, больше чем всех виденных мною тварей вместе взятых.
– Вань, знаешь, что, – прищурившись, начала она. – Отдохни–ка ты здесь. Девочки как раз вас подлечат. Все сделают гвардейцы. Тебе стоит отдохнуть, – погладила она по плечу Ивана. – Мальчики пока зачистят город. Ваша работа окончена. Вы и так много сделали. Если кто–то уцелел, то они их найдут. А нет, так то, что осталось от твоей принцессы, тебе видеть не придется. Ни к чему это.
Иван качал головой, будто Китайский болванчик, смотря в ее умные, орехового цвета, такие красивые и живые глаза. Он действительно устал, зелье переставало действовать, на него наваливалась лавиной возвращающаяся боль. Захотелось прилечь на что–нибудь мягкое, чтобы его обняла Крапивка, и стала лечить, а он бы, наконец, нормально выспался.
– Чего? – вдруг опомнившись, возмутился Иван. – Еще чего! Будь, что будет я, иду вперед. Эй, – крикнул он гвардейцам, – там, в барахле должна быть шестиствольная пушка, это моя! И нож кукри тоже. Дайте мне патронов. А то задержался я тут с вами. Пора мне.
Карина расхохоталась, стеснительно прикрывая свои белые, ровные зубки.
– Больше так не делай, – шутливо погрозил мастер ей пальцем. – Я едва не повелся.
– На этот раз это были гипноз и магия, – задорно хохотнула она. – Очень сильный гипноз, и очень сильная магия. Надо же, устоял. Все–таки веришь рыцарь. Что бы ты ни говорил.
Человек в походной куртке бросил прессовать пленных, и заметно хромая направился к мастеру с колдуньей.
– Это кто тут раздает приказы моим бойцам, а? – въедливо спросил он, откидывая капюшон.
– Брат? – удивился, Иван. – Хмык! – бросился обнимать брата он. – Коля, братишка, как ты здесь? Откуда? Карина, как ты так быстро его нашла?
– Я и не искала, – с таинственной улыбкой ответила она. – Он, сам нас нашел. Верней они, – глазами указала она на гвардейцев.
– Погоди–ка, – отстранился от мастера Иван, подозрительно смотря на изуродованное длинным узким шрамом лицо Хмыка. – Что это значит, брат?
Рядом возник капитан. Бойцы не на шутку напряглись. Стало необычайно тихо.
– Господин куратор, – встревоженно обратился к Хмыку капитан, положив руку на кобуру с пистолетом, готовый в любую секунду пустить его в ход против Ивана.
– Все в порядке Ростислав, – ответил, улыбаясь, жуткой из–за шрама улыбкой Хмык. – Это брат мой, Иван Безродный. Герой Большой Зачистки.
Капитан неожиданно встал по струнке и отдал честь Ивану.
– Большая честь, с вами познакомиться, господин мастер, – уважительно произнес Ростислав. – Еще раз прошу прощения за грубый прием. Разрешите идти?
– Вольно, – небрежно отмахнулся Хмык.
– Серьезно? – удивленно приподняла бровь Карина, как–то по–новому взглянув на Ивана. – Тот самый Иван Безродный? Я встречала как минимум двоих мастеров утверждавших, что они те самые Иваны.
– Это самый, тот самый Иван Безродный, из всех Иванов, что вы могли встречать, – подтвердил Хмык. – Этот отважный парень, сам с трудом держась на ногах, на плечах выносил меня истекающего кровью из самого пекла, схватки с ордой перерожденных. При этом он умудрялся отстреливать тварей из дробовиков, которые заряжал дрожащими руками насмерть перепуганный пацаненок Юрка. Кстати, жив парень?
– И ты еще говорил о каких–то грехах, Иван? – пораженно протянула колдунья. – Да тебе их скостили на сто лет вперед. Вы с Юрой такой ад прошли.
– Юрка, – махнул Иван ученику. – Дуй сюда!
– О, госпожа Карина, – осклабился тем временем Хмык. – Иван у нас грешник еще тот. Бабник страшный, скажу я вам. Сколько он негодник разбил девичьих сердец. У моих гвардейцев пальцев сосчитать не хватит.
– Оставьте это «госпожа», – скривилась колдунья. – А–то, звучит, будто обращение к мамочке в борделе. Просто Карина. А вот насчет девичьих сердец, знаете, верю каждому слову.
– Да ну вас, – ухмыляясь, отмахнулся мастер. – И так, коротко, ибо я спешу, – обратился он к брату, – что значит: «мои гвардейцы»? И какого беса особая служба делает в этом княжестве? А главное, каким боком здесь ты?
– Ух ты, – удивился подошедший подмастерье. – У вас сегодня встреча одноклассников, да? Здравствуй дядя Коля, – поручкался Юра с мастером. – Я надеюсь, хоть ты сегодня в меня стрелять не собираешься? Я предыдущую дыру в куртке зашить, еще не успел. – нервно хохотнул он поведя раненным плечом.
– Юрка? Ничего себе вымахал! – изумился мастер. – Отличного бойца вырастил Иван. Только почему он у тебя еще не мастер? Давно пора. – Он посмотрел на скошенную от боли физиономию парня. – Кто тут в вас стрелял, говоришь? Какие одноклассники?
– Сначала ты ответь на мои вопросы, – рукой остановил Иван, начавшего было отвечать Юру.
– Это будет долгая история, Ваня. А ты, как мне помнится, куда–то очень спешишь. Кстати куда? Если не секрет. И как тебе собственно в голову взбрело податься в филиал ада?
– Это будет долгая история, – вернул Иван.
– Просто скажи, зачем идешь?
– За женщиной, – сурово ответил мастер.
– Хм. А собственно, чего я еще мог от тебя ожидать? Ты в своем репертуаре. Слышал я недавно историю, как ты ради куртизанки в одном из самозваных княжеств, насворачивал челюстей половине дружины и, походя, сжег бордель, и то, как тебя потом за это на перекрестке хотели на кол посадить.
Карина совсем развеселилась, глядя на поджавшего губы Ивана.
– Это был не я, – стал отрицательно мотать он головой. – Это он. –
