затем протянул руку и широко
открыл один из глаз мужчины. Он удовлетворенно кивнул.
— Курильщик смерти, можно быть уверенным.
— Ложь! — взвизгнул мужчина. — Они надели мне на голову идиотский
мешок! Наполнили его смерть-дымом!
— Кто это сделал? — спросил Ускинс.
— Не знаю... Они пришли ночью, отвели меня в какое-то темное место, одного. Заставили меня вдыхать этот дурманящий наркотик, пока я не потерял
сознание. А теперь посмотрите, как я дрожу! Но я никогда не пользовался им
раньше! Я сборщик чая, вот и все!
Ускинс громко рассмеялся:
— Тебе следовало выбрать чай помягче.
— Я никогда не прикасался к этому бедному мистеру Герцилу! Клянусь
Молоком Древа!
Ускинс дал ему пощечину:
— Прибереги свое богохульство для суда, негодяй! Грузите его!
Пока мужчина кричал и вырывался, Таша обнаружила, что снова начинает
сомневаться в рассказе Нагана. Но прежде чем она смогла придумать способ
вмешаться, Пазел наклонился к ней и очень тихо проговорил сквозь зубы:
— На борту есть еще один заключенный.
— О чем ты говоришь? — прошептала в ответ Таша.
— Ты должна найти Диадрелу. Скажи ей, что он у Роуза. В правом ящике его
стола.
— Что, ключ?
— Заключенный!
— Пазел, — сказала Таша, — ты что, с ума сошел?
— Они убьют тебя, если ты заговоришь, — прошептал он. — Это икшель, Таша.
— Эй, ты! Собака ормали! Как ты смеешь прикасаться к леди?
На самом деле нет, хотя его губы почти коснулись ее уха. Но, коснулся или не
199
-
200-
коснулся, охранники Пазела были смущены своей оплошностью и ударили его так
сильно, что он упал на палубу. Почти ослепший от боли, Пазел почувствовал, как
кто-то снова поднимает его. В поле зрения вплыло ухмыляющееся лицо Ускинса.
— Позвольте мне, — сказал первый помощник. — Приятно сбросить немного
балласта.
Он с грохотом швырнул Пазела в ожидавшую его лодку. Таша закричала:
«Нет! Нет! Нет!», а Ускинс повернулся к ней и сказал, чтобы она не волновалась, этот грязный мальчишка больше никогда ее не побеспокоит.
Пазел занял свое место рядом с предполагаемым убийцей, который все еще
кричал: «Не тот человек!» Пазел поискал глазами Ташу, гадая, что она хотела ему
сказать, но у поручней было полно народу, а затем его лодку спустили на воду.
— Ты это видела, — сказал Талаг Таммарук ап Исхрчр.
— Видела что? — спросила Диадрелу.
— Не фехтуй со мной, сестра, — сказал Талаг. — Мальчик прошептал что-то
на ухо девушке-невесте. И это ее потрясло. Теперь ты понимаешь, почему мы
никогда не должны рисковать? Что толку от твоих угроз, когда он в безопасности
на берегу? Таликтрум был прав. Ты должна была его убить.
Два икшеля втиснулись в дыру в массивном дубовом квартердеке, наполовину
засыпанную свежими опилками, и выглядывали через отверстия, которые не мог
обнаружить человеческий глаз. Их наблюдательный пункт был настолько мал, чтобы они с трудом лежали бок о бок. Икшелям потребовалось четыре дня труда: они, как термиты, рыли нору в древней древесине, останавливаясь при каждом
затишье ветра, чтобы никто не услышал стук долот и молотков. Но оно того
стоило: теперь у них был великолепный вид на верхнюю палубу у бизань-мачты, где высаживались шлюпки и толпились офицеры, самый перекресток корабля.
Дри оторвалась от своего глазка и посмотрела на Талага:
— Таша напугана, это правда. Но что именно прошептал Паткендл? Это то, чего мы не можем предполагать.
— Не можем? — сказал Талаг. — Ты хочешь сказать, что у этого урода
смолбоя может быть другая тайна, такая же ужасная, как тот факт, что мы на
борту?
— Есть такие тайны, — сказала Дри. — Прошлой ночью мы видели, как
личная охрана посла мучила невинного человека смерть-дымом и требовала, чтобы
он признался в убийстве, которое мы предотвратили.
— Ты принимаешь их за невинных овечек, — насмешливо сказал Талаг. — И
это убийство предотвратила ты, а не клан. Ты выстрелила иглой в ногу убийцы и
заставила его споткнуться, хотя этот толстый торговец мылом мог тебя видеть...
— Он ничего не видел, — сказала Диадрелу.
— ...и сам убийца может позже найти твою иглу и разоблачить нас всех.
— Он не найдет мою иглу, Талаг. Она глубоко в его коже. И, даже если он
выковыряет ее, он найдет осколок, наполовину растворившийся, и никогда не
200
-
201-
узнает, что это работа икшель.
— Кто сейчас предполагает? — спросил Талаг.
— А что бы сделал ты? — требовательно спросила она. — Позволил бы
камердинеру умереть? — Она знала, что Талаг подначивает ее ( кто, кроме брата, мог бы сделать это так хорошо? ), но знание не делало
