его насмешки более
терпимыми. — Я не дура, Талаг! Я предполагаю, что среди великанов нет добра. Но
я также не предполагаю, что все они идентичны, просто нити в одной веревке, предназначенной стать петлей палача для невинной расы икшель. Мир полон зла, да. Но все не так просто.
— Они украли нас из Убежища-за-Морем. Они выставляли нас, как
насекомых, в своих музеях, колледжах, зоопарках. И, как насекомых, они убивали
нас с тех пор, как мы сбежали, чтобы заразить их корабли и дома. Все просто, Дри.
И это правда.
— Похищение произошло пятьсот лет назад, — сказала Дри. — Великаны
даже не помнят об этом и считают наш остров мифом. Все закончилось.
Талаг посмотрел на нее с холодным презрением.
— Все закончится, когда мы вернемся домой, — сказал он. — После крушения
« Маисы» остался только один корабль, который может доставить нас туда, через
Правящее море. Его зовут « Чатранд», и, клянусь сладкой звездой Рина, я
прослежу, чтобы он это сделал.
Дри ничего не ответила. Мгновение спустя корабельный колокол прозвенел
половину девятого.
— Мы должны идти, — сказал Талаг.
Передвижение при дневном свете было, конечно, самой серьезной опасностью
для икшель, но другого способа добраться до наблюдательного пункта не было. Их
лаз, похожий на дупло в центре старого дерева, пробуравливался прямо сквозь
стену отсека, а затем обратно к корме через двухдюймовую щель, которую они
обнаружили с помощью простукивания. Ближе к концу лаза Талаг нарисовал углем
Х: он отмечал место прямо под нактоузом, или корабельным компасом. У Талага
были планы относительно нактоуза, но он никому не сказал, в чем они
заключались.
Лаз заканчивался крошечной трещиной на потолке короткого прохода. Оттуда
нужно было спуститься по грубому дереву на пол, пробежать шесть футов по
проходу до осушительной трубы и нырнуть внутрь. Во время шторма одна-две
унции дождя и соленых брызг могли влетать в проход каждый раз, когда матрос
входил с верхней палубы. Осушительная труба была обычной жестяной трубкой, по
которой такая вода стекала обратно в море. У нее была маленькая крышка с
пружиной, которая открывалась под тяжестью воды и снова закрывалась, защищая
от холодного океанского ветра. Для икшель не составило труда вырезать другие
отверстия в этой трубе (вдоль верхнее кромки, чтобы не допустить любого
предательского капания) и использовать ее в качестве коридора между палубами.
Проблема заключалась в батальонном клерке. От рассвета до заката на
201
-
202-
табурете у двери в каюту сержанта Дрелларека сидел бледный мальчик со шрамами
от недавней ветряной оспы на лице, держа на коленях большой потрепанный
блокнот. Он передавал сообщения от Дрелларека офицерам « Чатранда» и вел
записи о сменах, обязанностях, жалобах, лихорадках и расстройствах желудка у
сотни солдат под командованием Дрелларека.
Клерк сидел всегда, за исключением тех случаев, когда бегал с сообщениями, и
пять минут при смене вахты — в это время он, по поручению Дрелларека, собирал
отчеты у младших сержантов и мастера парусов. Только в эти интервалы (и только
если в коридоре больше никого не было) икшель могли приходить или уходить на
своей наблюдательный пункт. Сейчас было именно такое время, так что Дри и
Талаг поспешили спуститься на пол.
Как раз в это мгновение Мидрил, их сменщик, выскользнул из осушительной
трубы и начал быстро подниматься. Дойдя до двух других, он остановился, ожидая
указаний.
— Вы будете уделять большое внимание любым новым пассажирам, которые
сегодня поднимутся на борт, — сказал Талаг. — И запишите, кто разговаривает с
капитаном, если он появится.
— Да, м'лорд.
— Посол тоже может сойти на берег, — добавила Дри. — Обратите внимание, кто пойдет с ним, и кто вернется.
— Конечно, м'леди.
— Путь внизу свободен? — спросил Талаг.
— Цел и невредим, лорд Талаг. Крыса, прихрамывая, прошла по орудийной
палубе, не более того. Мой брат Малид на страже.
— Тогда быстро на пост.
Мидрил склонил голову и исчез в расщелине наверху. Дри и Талаг спустились
на пол и поспешили к осушительной трубе. Они могли слышать голоса великанов
на верхней палубе, шипение дождя, крики промокших, унылых чаек.
Но крышка не хотела открываться. Обычно она опускалась почти без усилий, но, хотя Дри и Талаг толкали ее изо всех сил, она не сдвинулась ни на дюйм.
— Этот дурак! — Талаг пришел в ярость. — Он сломал петлю изнутри!
Вместе они бросились на металлическую крышку, но безрезультатно.
— Мы в ловушке! — сказала Дри. — Но что случилось? Как мог произойти
этот несчастный случай?
— Это не несчастный случай, леди Дри, — сказал голос из осушительной
трубы.
— Кто там ходит, черт возьми... крыса? — недоверчиво прорычал Талаг.
— Нет, лорд Талаг, — ответил голос. — Я Фелтруп Старгрейвен, и я должен
поблагодарить вас за то,
