в
Пил-Уоррене, пока на рассвете не попытался украсть крошки из пекарни. Свежий
хлеб в то утро так соблазнительно пах, медом и маслом...
— Воспоминания из желудка, — сказал Талаг. — Так вот почему ты рисковал
нашей смертью?
— Нет, лорд Талаг, но это часть того, почему вы не должны хотеть убить меня.
— Расскажите свою историю, — сказала Диадрелу. — Но побыстрее, пожалуйста.
Фелтруп поклонился:
— Было еще темно. Через разбитое окно я спрыгнул в подвал, затем прокрался
вверх по лестнице и заглянул в пекарню. Там стояла она! У глиняной печи, ее
черное лицо светилось в свете огня. Первое, что я увидел — она была одна. Раньше
ее муж всегда работал рядом с ней, но теперь его не было. Почему я вообще это
заметил? Он не взял с собой ни крошки; еды было вдоволь. Но почему-то я мог
только стоять там, наблюдая и удивляясь. Женщина ушла в другую комнату и
204
-
205-
вернулась с картиной, на которой они были изображены вдвоем в свадебных
нарядах — и откуда я знал, откуда? — и со странным стоном бросила картину в
печь. Затем она села на стул. И заплакала!
Я увидел ее слезы, кузены. И в это мгновение произошла великая перемена. Я
был потрясен, напуган. Мне показалось, что в моем кишечнике завелся какой-то
паразит. И все же это было не несчастье, а чудо: я заметил слезы. Она плакала от
любви, и я это понимал. И многое другое, чудо за чудом! Ее шум разбудил ее
маленьких дочерей, они с грохотом спустились с чердака — и, внезапно, семья! Я
тоже это понял! И имена — она произнесла их имена, и я знал, что это постоянные
имена, а не придуманные на месте, вроде бородавчатая морда, помойная голова и
другие, используемые крысами. Я сидел там, пока светало, слепой к опасности, загипнотизированный. Она сказала им, что их отец сбежал с продавщицей масла, и
что они все должны пойти в храм и помолиться, чтобы он поскорее устал от этой
толстой, вероломной шлюхи и вернулся к ним. А потом она вытащила картину из
духовки и потушила пламя своим фартуком. Но его голова и ноги уже были
сожжены, и она закричала так, что могла разбудить мертвых. И я все это понял!
Дри посмотрела на своего брата:
— Ты удовлетворен, Талаг? Крыса явно проснулась. Ты пытался убить
невинную, мыслящую душу.
Талаг отвел взгляд.
— Теперь это будут блохи, — сказал он. — А потом ракушки, кочаны капусты, обрезки дерева. Этот корабль кишит уродами. За всю историю никогда не было по-настоящему разбуженной крысы. Откуда мне было знать, что эта болтливая тварь
обладает разумом?
— Используя свой собственный.
— Мы боремся за наши жизни, — сказал Талаг. — Это существо представляло
опасность для нашего форта в Ночной Деревне. Три раза оно пробегало мимо нас, привлекая внимание, разговаривая вслух. И я еще не услышал о том, почему.
Фелтруп посмотрел на Талага. Его нос дернулся.
— О, добрый и милосердный лорд! — сказал он. — Как всегда вы возвращаете
меня к моей цели! Я кланяюсь, я вздыхаю, я выдыхаю свою благодарность! Вы
простите меня, если — просто чтобы все было проще, о чудесный Талаг — я снова
назову себя крысой?
— Давай уже! — выплюнул Талаг.
— Тогда, как крыса — как разбуженная крыса — я должен сказать вам, что я
не совсем один такой.
— Что? — воскликнула Дри. — Вы имеете в виду, что на борту есть еще одна
разбуженная крыса?
— Да, м'леди, есть. Единственная, кого я когда-либо встречал. Он правит
логовом, и он насквозь злой и развращенный. Его зовут Мастер Мугстур.
— Вы говорили с этим существом?
— Да, м'леди, но я не дал ему узнать, что проснулся. Он, конечно, убил бы
205
-
206-
меня, потому что ему не нужны соперники.
— Чего он хочет? — спросил Талаг.
— Съесть капитана.
Последовала довольно долгая пауза.
— Особенно его язык, — продолжил Фелтруп. — Причина достаточно проста.
Видите ли, проснувшись, Мастер Мугстур стал религиозным. Он довольно
фанатичный приверженец Рина, хотя в его версии бог несколько… что это за
слово? Смертоносный? Да, именно так! О, леди Дри, знаете ли вы, как я мечтал о
такой просвещенной беседе? Крыса сказала бы чертовский, кровавый, жевательный, вкусный — никогда не смертоносный! Я самое счастливое существо
на свете!
— Фелтруп, — сказала Дри.
— Да, да! Простите меня! Дело в том, что капитан Роуз тоже объявил себя
верующим, но он только притворяется. Он ужинает с Братом Болуту и просит этого
человека преподать ему уроки из Девяноста Правил, но он никогда их не изучает: на все вопросы отвечает старая ведьма Оггоск. Он говорит, что уйдет на покой и
будет тихо молиться на Раппополни, хотя на самом деле император уже пообещал
