из наиболее глубоких впечатлений за всю войну. Одна за другой к линии фронта на большой высоте подходили эскадрильи, перестраивались в линию, после чего первый самолет перпендикулярно земле заходил на цель, за ним второй, третий и так далее. Десять или двенадцать самолетов одновременно пикировали вниз, как хищные птицы бросаются на свою добычу. Враг поражен огромной силы уничтожающим ударом, а затем подходят новые эскадрильи, поднимаясь в высоту, чтобы вновь броситься вниз с той же целью – расчистить путь для вторжения в районе Седана»[1363]. Плотный огонь германских 88-мм зенитных орудий мешал англо-французской авиации противодействовать Люфтваффе.
К вечеру 13 мая пехота германских танковых дивизий форсировала Маас в двух местах и создала прочные плацдармы на его западном берегу. На следующий день через реку начала переправляться бронетехника. Одновременно севернее у г. Динан фронт союзников был прорван танковым корпусом генерала Г. Гота. Под угрозой оказался левый фланг французской 9-й армии и ее стык со 2-й армией. В штабе Жоржа не сразу оценили масштаб угрозы. 13 мая он докладывал Гамелену о «довольно серьезных неприятностях» у Седана, но не более того[1364]. Французов подводила связь: информацию о событиях на фронте командование получало с задержками. Сказывалось и общее нежелание воспринимать реалии, которые нарушали цельность довоенных планов. Однако даже с учетом этих факторов у Гамелена и Жоржа имелись определенные основания сохранять спокойствие. На бумаге они располагали всеми возможностями купировать германский прорыв. С северо-запада к Динану подтягивалась мощная 1-я бронетанковая дивизия резерва (150 танков). 9-й армии передавалась 2-я бронетанковая дивизия. Хюнтцигер в общей сложности располагал 300 танками, способными нанести контрудар. «С ее 138 танками, половину из которых составляли “Гочкис” и В-1, – отмечает К.-Х. Фризер, – одна 3-я бронетанковая дивизия могла опрокинуть силы, оставленные Гудерианом для защиты плацдармов [на западном берегу Мааса – авт.]»[1365]. Германский генерал вопреки мнению вышестоящего командующего Клейста сразу направил две танковых дивизии на запад для развития наступления вглубь французской территории. Для обороны тылов оставалась лишь одна танковая дивизия, явно уступавшая французским силам.
Проблема заключалась в том, что французское командование так и не сумело грамотно распорядиться этими возможностями. 1-я бронетанковая дивизия, двигаясь к Маасу, попала в поток беженцев и обозов. Лишенная подвоза горючего, не имея поддержки авиации и разведки, она была разгромлена, не повлияв на ход боев в районе Динана. 2-ю бронетанковую дивизию перебрасывали на новое место дислокации через десять разных железнодорожных станций; она «была буквально по частям развезена в разные районы и перестала существовать, так и не достигнув поля боя»[1366]. Единственным реальным шансом французов переломить ситуацию в свою пользу сразу после германского прорыва являлась контратака войсковой группы генерала Ж. Флавиньи, в состав которой входила 3-я бронетанковая дивизия. Причины, по которым она не удалась, высвечивают главные недостатки французской системы управления войсками в наиболее драматичный момент кампании на западном фронте.
Вместо того, чтобы 14 мая с ходу атаковать слабый германский заслон, танкисты Флавиньи потратили около 10 часов на обслуживание и заправку машин, после чего командующий, получавший противоречивую информацию о передвижениях противника, отменил наступление. Было принято решение о переходе к обороне путем рассредоточения сил 3-й бронетанковой дивизии, которая таким образом прекратила существование как самостоятельное соединение. На следующий день развернулись тяжелые бои за деревню Стонн, контроль над которой позволял угрожать германским позициям на западном берегу Мааса. Вновь собрать воедино батальоны бронетанковой дивизии для достижения оперативного успеха не удалось, и битва при Стонне вылилась в многодневную серию кровопролитных столкновений тактического значения. Этот «Верден 1940 года» 17 раз переходил из руки в руки, и его удержание обошлось немцам в 27 000 убитых и раненых при общих потерях французов в 7500 человек. У Стонна свои лучшие технические качества продемонстрировали танки В[1367]. В итоге сражения деревня осталась за немцами, которые таким образом смогли обезопасить тыл танковых дивизий, двигавшихся к Ла-Маншу. Безуспешными оказались и запоздалые действия 6-й армии генерала Р. Тушона, которая по приказу Жоржа выдвигалась из глубины страны, чтобы закрыть разрыв между 9-й и 2-й армиями, в который вошли танки Гудериана.
Танк B1 bis, подбитый в ходе боя за французскую деревню.
Источник: Deutsches Bundesarchiv, Bild 101I-127-0369-21 / Fremke, Heinz / CC-BY-SA 3.0
За «линией Мажино» находились четыре французские армии, которые не участвовали в основном сражении на Маасе, что удивило немцев: командование Вермахта с начала кампании ожидало удара по левому флангу танковой группы Клейста из-за линии французских укреплений, пролегавшей всего в 20 километрах от оси наступления Гудериана. С целью сковывания французских резервов 16-я германская армия предприняла атаку в направлении продолжения «линии Мажино». 16 мая немцы начали обстрел форта Ла-Ферте, расположенного на крайней западной оконечности французской линии укреплений в 20 км юго-восточнее Седана. Огонь артиллерии, в том числе 230мм тяжелых мортир, не нанес существенного урона оборонительным сооружениям[1368]. Взять их удалось лишь благодаря применению специальных штурмовых групп: саперы при помощи взрывчатки подорвали бронированные купола орудийных башен и спровоцировали пожары и серию взрывов в подземных галереях [1369]. По точному замечанию российского военного историка А. В. Исаева, «форты во Вторую мировую войну уже не были непреодолимым препятствием для армии, получившей опыт позиционной борьбы на Западном фронте в 1914–1918 гг.»[1370].
Впрочем, атака 16-й армии на «линию Мажино» мало на что повлияла. К моменту ее завершения левому флангу Гудериана уже ничего не угрожало. Французское командование, руководствуясь опытом Первой мировой войны, пыталось запечатывать прорыв путем фронтального выдвижения резервов, чтобы затем, подтянув артиллерию, постепенно выдавливать прорвавшихся на исходные позиции. Подобная тактика исходила из того, что соединения противника перемещаются со скоростью пехотинца. Она совершенно не соответствовала тем темпам, которые демонстрировали германские танковые дивизии. Их французские аналоги, которые только и могли помочь в данной ситуации как средство нанесения контрударов, использовались неэффективно. Ими так и не научились управлять – координировать их для выполнения одной главной оперативной задачи. Французские контратаки распадались на действия отдельных батальонов. Выучка личного состава, техническое обслуживание, связь – все это оставляло желать лучшего[1371].
Определенного тактического успеха добилась 4-я бронетанковая дивизия под командованием полковника де Голля, входившая в состав 6-й армии. Созданная 10 мая, она представляла собой «сырое», плохо слаженное соединение. Острой проблемой был несбалансированный состав дивизии: в ней числилось 150 танков различных типов (включая 30 машин типа В), но не хватало противотанковой артиллерии, средств радиосвязи и, главное, – мотопехоты, которой предстояло удерживать занятые позиции и прикрывать фланги. В распоряжении де Голля имелся один пехотный батальон, перевозимый на автобусах. Действовать приходилось при отсутствии
