type="note">[1387].
Гамелена в качестве главнокомандующего тогда же заменил генерал Вейган, который для этой цели был специально вызван из Сирии. «Может быть, у этих видных военачальников есть рецепт, как добиться победы?» [1388], – задает риторический вопрос Р. Ремон? Уже первые советы Петэна и Вейгана оказались неожиданными для Рейно и президента республики Лебрена: оба военных через пять-семь дней заговорили о невозможности для французских армий устоять перед натиском противника и настаивали на незамедлительном заключении перемирия с нацистской Германией. Таким образом, в ходе «битвы за Францию» «Троянский конь очутился внутри самого правительства»[1389] в тот самый момент, когда на фронте разворачивались решающие события.
Французское командование рассматривало возможность нанесения совместного с англичанами удара по группировке Вермахта с севера и с юга в районе между городом Аррас и рекой Соммой с целью отсечения германских танков от отстающей пехоты. Из-за целого ряда недоразумений, недоговоренностей, трагических случайностей и ошибок командования намеченное на начало 20-х чисел мая совместное контрнаступление союзных войск так и не состоялось[1390]. 21 мая в самостоятельное наступление пошли части британского экспедиционного корпуса. Генералу Горту пришлось разделить силы, оставив заслон против немцев на линии Шельды. В атаке у Арраса англичане первоначально смогли добиться определенного успеха, однако закрепить его не удалось. Из 88 английских танков, участвовавших в операции, 60 были уничтожены огнем артиллерии[1391]. Свою эффективность в борьбе против бронетехники вновь показали германские 88-мм зенитные пушки.
24 мая немцы захватили Булонь, 26 мая – Кале. В подобной обстановке полной несогласованности действий и взаимных обвинений командующий британских экспедиционных сил генерал Горт после получения сообщения о масштабной бомбардировке Дюнкерка отдал приказ об отступлении к побережью, не спросив разрешения у Вейгана. Военная ситуация резко обострилась. На заседании Верховного военного совета союзников 25 мая впервые со стороны французской стороны прозвучало слово «перемирие». По словам Вейгана, «Франция совершила огромную ошибку, когда вступила в войну, не обладая ни необходимым снаряжением, ни нужной военной доктриной. Возможно, ей придется заплатить за подобную неосторожность»[1392]. Главнокомандующий не решился заговорить о перемирии, но это сделал сам Рейно, выразив, правда, сомнение, что противник согласится на него.
Президент республики Лебрен, казалось, склонялся к возможности перемирия. Петэн, также присутствовавший на заседании, обрушился с критикой на английское руководство, не оказавшее, с его точки зрения, нужной помощи Франции: он сравнил скромные по численности силы англичан, задействованные в боях на континенте – 10 дивизий, и силы французов, насчитывавшие 80 дивизий. Тогда же впервые речь зашла об угрозе обострения внутриполитической ситуации в связи с неудачами на фронтах. «Каких только волнений не следует ожидать в случае, если армия – последняя организованная сила – окажется разбитой?» – вопрошал Вейган. Он призвал правительство «добиться перемирия и таким образом сохранить армию, чтобы поддержать внутренний порядок»[1393].
Именно тогда маршал Петэн предложил отказаться от англо-французского договора, подписанного 28 марта 1940 г. и запрещавшего обеим сторонам вести переговоры с противником о заключении сепаратного мира без взаимного согласия[1394]. По его мнению, следовало немедленно спасать французскую армию от позорного поражения. Тем более, что ситуация на фронтах продолжала ухудшаться. 28 мая король Бельгии подписал акт о безоговорочной капитуляции, не предупредив никого из союзников, а окруженная 400-тысячная группировка англо-французских войск оказалась прижата к Дюнкерку на побережье Ла-Манша. Этими событиями французские историки обычно заканчивают первый этап «войны всерьез», который укладывается в хронологические рамки 10–26 мая 1940 г. [1395]
Вторая фаза «битвы за Францию» с 26 мая до 10 июня 1940 г. включала в себя несколько крупных военных операций и событий, в первую очередь эвакуацию англо-французской группировки из района Дюнкерка (операция «Динамо») и битву на Сомме и Эне. 28–29 мая французское командование предприняло последнюю попытку деблокировать окруженные союзные войска: 4-я бронетанковая дивизия де Голля при поддержке англичан атаковала германские позиции у Абвиля. После ее провала осталась лишь одна альтернатива капитуляции всей группировки. Уже вечером 26 мая британский экспедиционный корпус получил приказ о начале эвакуации. Правительство Великобритании обратилось ко всем владельцам частных кораблей, катеров, шхун и лодок с призывом помочь в перевозке войск на острова. Их погрузка на крупные корабли британского военно-морского и торгового флота проходила в порту Дюнкерка, однако импровизированные причалы позволили пришвартоваться к ним и небольшим суднам. Некоторые подплывали под прикрытием огня британского ВМФ и авиации близко к берегу, и солдаты добирались до них на лодках и спасательных, самостоятельно изготовленных плавсредствах[1396].
Британские солдаты, попавшие в плен под Дюнкерком, май 1940 г.
Источник: National Archives and Records Administration
В ходе операции «Динамо» под непрерывным огнем артиллерии и бомбардировками противника до Великобритании морем добралось более 340 000 военных (200 000 англичан, 130 000 французов и 15 000 бельгийцев). В этой битве были потеряны половина всего английского тяжелого вооружения и все снаряжение; 40 000 французских солдат и офицеров, оборонявших плацдарм, оказались в плену. Однако британский экспедиционный корпус был спасен, сохранилась кадровая армия, получившая бесценный боевой опыт, а немцы лишились такого количества самолетов, что дюнкеркская операция предстала в глазах союзников как «придающий уверенности подвиг» [1397]. Вместе с тем, делая доклад для членов британского парламента 4 июня 1940 г. об итогах ожесточенной битвы у Дюнкерка и военной ситуации в целом, Черчилль признал, что во Франции и Бельгии за первые четыре недели войны произошла «колоссальная военная катастрофа», последствия которой трудно предвидеть. Он пообещал, что британцы и дальше «будут сражаться за Францию»[1398].
До сих пор в научной литературе высказывают разные предположения по поводу загадочного решения Гитлера, который на двое суток до сражения остановил движение танковых дивизий Гудериана в сторону Дюнкерка. Дж. Джексон и Ж.-Б. Дюрозель, а также немецкий военный историк, в годы войны генерал пехоты Вермахта К. фон Типпельскирх полагают, что нацистское руководство боялось ослабить южный фланг наступающей немецкой армии. К этой точке зрения склоняется и О. Вьевьорка[1399]. Известный российский и советский ученый-франковед и ведущий специалист по вопросам участия Франции во Второй мировой войне В. П. Смирнов считает, что Гитлер хотел сохранить танковые войска для последующих операций и остановил их, приказав действовать пехоте и авиации. Английский военный историк Д. Дивайн в книге «Девять дней Дюнкерка» (1963 г.) высказывает предположение, что Гитлер допустил возвращение в Великобританию деморализованных английских солдат с целью вызвать чувство страха и растерянности в английском народе и побудить правительство страны к капитуляции. Российский исследователь Я. А. Бутаков указывает на желание Гитлера таким образом облегчить условия для дальнейших переговоров с Великобританией о мире. В. П. Смирнов отрицает гипотезу о нежелание Гитлера
