четыреста восемьдесят. Гиганты будут
превосходить нас численностью три к одному, и, если мы не будем думать о них на
каждом шагу до Убежища-за-Морем, мы все будем убиты. Воины! Дети и ваши
старые родители ждут вас в Этерхорде. Клянусь Рином, я недостаточно умна, чтобы сделать это в одиночку! И никто. То, что вы покорно будете слушаться меня, может спасти наши жизни. Кто сомневается в том, что я говорю?
Тишина. Низкий плеск воды по дереву. Далеко в деревне храмовые колокола
возвестили рассвет.
— Тогда давайте поднимемся на борт нашего корабля, — сказала она.
— Дри! — закричали они тихо, но горячо. Все, кроме Таликтрума. Ему
нравились звания и титулы, и он скоро станет лордом Таликтрумом, когда отец
объявит его мужчиной.
Они встали и потянулись, застегнули рубашки из кожи угря и парусины, умыли лица в луже дождя. Затем, с Диадрелу во главе, побежали.
Видеть, как клан икшель стремится куда-то попасть, все равно что наблюдать, как мысль, словно ртуть, мчится к своей цели. Клан из девяти икшелей взобрался
по деревянным сваям, как будто поднялся по лестнице, пробежал по верхней балке, которая дрожала от сапог рыбаков, ходивших в нескольких дюймах выше, достиг
отверстия в досках, сделал лестницу из своих тел и в мгновение ока вытащил друг
друга на пирс.
Ни один гигант их не увидел. Зато увидела огромная хищная чайка и прыгнула
прямо на Дри, но четыре острые как иглы стрелы в одно мгновение вонзились ей в
грудь, и она с воплем отлетела в сторону. Сейчас было самое худшее: открытый
бег, широкие щели, зазубренные щепки в досках, а также множество смертей по
пути. Икшели бежали строем, текучий алмаз или наконечник стрелы, и Дри была
довольна тесной сплоченностью клана, которого не существовало четыре дня назад.
Все началось хорошо. Рыбаки услужливо глядели только на гавань. Портовая
23
-
24-
крыса замерла при виде их, ее шерсть встала дыбом, а отрезанный обрубок хвоста
тревожно подергивался, но она оказалась мудрым существом и пропустила их
беспрепятственно. Она даже прошипела приветствие: « Толстейте, кузены! » — что
в устах крысы является высшей формой вежливости.
Лучше всего было то, что ветер спал. Две недели назад на этом самом причале
Дри потеряла мальчика, когда внезапный порыв ветра сбил его с ног и бросил в
волны.
Мать Небо, возможно, сегодня мы не потеряем ни души! подумала Дри.
Но на полпути к суше моряк, лежавший на спине и пахнувший тыквенным
элем, внезапно ожил и нащупал Энсил, самую молодую из их компании. Если бы
он ударил ногой, то мог бы убить ее, несмотря на то, что был пьян. Его рука, однако, была обнажена, и Энсил повернулась, как бывалый боевой танцор, ее меч
превратился в размытое пятно и отрубил моряку указательный палец у второго
сустава. Мужчина взвыл, размахивая изуродованной рукой.
— Ползуны! Грязное отродье сточных труб, порождение шлюхи, гребаные
личинки! Я вас убью!
Злое слово пронеслось мимо них, как огонь. Ползуны! Ползуны! Сапоги
сотрясли пирс впереди и позади. Толпа гигантов, двое или трое из которых были
трезвы, понеслась прямо на них из деревни. Другие бросились к поручням
ближайших кораблей с фонарями, щурясь в полутьме. Бутылка разбилась
вдребезги, обрызгав их грогом.
— Барка! — крикнула Дри и без колебаний бросилась с причала. Когда она
падала к воде, полы ее ласточка-плаща взметнулись, как два паруса. Диадрелу
вытянула руки и нашла перчатки, вшитые в кромку. Кости крыльев ласточки, фамильные реликвии ее семьи, были сплавлены с этими перчатками, и когда ее
руки скользнули внутрь них, она стала ласточкой, летающим существом, женщиной с крыльями.
Она едва не упала: ноги задели волну. Затем, сделав четыре болезненных
взмаха руками, она поднялась и взлетела на палубу барки, в тридцати футах от
пирса, где застыли от страха ее икшели. Барка была длинной и темной, и, судя по
безмолвию ламп в дальнем конце, ее обитатели еще не слышали крика « Ползуны! »
Однако это могло измениться: через несколько минут каждая лодка в Соррофране
узнает о «заражении». О, Рин! « Чатранд». Они обыщут его заново!
Глухой удар среди ящиков с рыбой рядом с ней: Таликтрум уже бросил
абордажный крюк. Без ее сигнала! Для такого нарушения протокола было две
возможные причины, и ни одна из них не была веской. Дри высвободила руки из
перчаток, нырнула за крюком и подтащила веревку к поручню левого борта. В
считанные секунды веревка была
