это передалось ему от матери. Будто кровь Стормланнов изничтожила чужие гены, не дав и шанса чертам его отца.
Даже Сейлан была похожа на нее в разы меньше. Сивиз думал, что, будь они одного пола, он был бы точной копией Йарн. Может, из-за этой внешней схожести она и считала, что Сивиз воплотит в жизнь все ее амбиции? Станет покорным продолжателем всех ее начинаний? Как же больно ей было разочароваться в итоге.
Именно из-за этих мыслей он ненавидел смотреть в лицо матери.
– Мне больше нет дела ни до Райна, ни до моей слабохарактерной сестрицы, – отмахнулась Йарн, – они безнадежны. Если хотят прогибаться под Сторград – пускай, я потеряла к ним интерес.
– Да, потому что под тебя они не прогнулись. – Сивиз выпустил в комнату очередной клуб дыма. После этой фразы его мог ожидать удар, но Йарн сегодня неплохо держалась. Лишь отвращение на ее лице смешалось с презрением во взгляде.
– Что ж, раз у вас такая прекрасная дружба против меня, то передай им, что они абсолютно не умеют выбирать друзей, я ведь все равно узнаю и разрушу все ваши планы, – произнесла она с холодной усмешкой.
Конечно, она узнает, подумал Сивиз, но только когда он ей это позволит. Всем птицам, которые могли что-то напеть Йарн, он лично подрезал крылья.
– А когда я узнаю, я буду действовать, и ты знаешь мои методы. Я защищу эту страну, даже если мне придется противостоять собственной семье. Но я в последний раз предлагаю тебе передумать и перестать быть марионеткой Сторграда.
– Чтобы снова стать твоей?
– Я никогда не использовала тебя. – Ее взгляд смягчился, она подошла ближе, положив руку Сивизу на плечо. – Ты знаешь, как сильно я всегда ценила твою помощь.
Ее руку хотелось оттолкнуть. К ее руке хотелось прижаться.
– Твой магический талант уникален и незаменим. – Сивиз чувствовал, как вместе со словами его окутывает и светлая аура, словно дурманя. – Особенно когда…
– Особенно когда нужно найти лучшие точки для нанесения магических ударов по городу, да, мама? – Он сбросил ее руку с плеча.
– Ты опять об этом. – Йарн утомленно вздохнула, словно он жаловался ей на погоду. – Ты прекрасно понимаешь, что без этих ударов по опорным точкам противника город было не взять. Эльфы с их осторожностью не могли вернуть Альбис десятилетиями. А с этой тактикой мы справились за девять дней.
– Десятки мирных жителей погибли.
– И сотни были спасены, – отрезала она.
Каждый раз, заговаривая об этом, Сивиз надеялся найти в матери хотя бы немного раскаяния и сомнений, но никогда не находил.
– Мне было семнадцать.
– Именно. Много времени прошло, пора отпустить это, – холодно отрезала она, но потом ее голос снова стал мягче. Почти таким же, каким в детстве она пела ему колыбельные. – Ты ни в чем не виноват. Так было нужно, ты ведь знаешь, что другого выхода не было.
Ее аура полностью охватила его теплом. Это было страшной способностью всех светлых магов, они могли ломать твою волю иллюзией любви. Но худшим всегда оказывалось то, что отчасти ее слова все же были правдой. Даже спустя столько лет Сивиз не смог найти ответа на вопрос: был ли другой выход? Другой способ освободить город, не принеся еще больше жертв и наказав тех, кто прикрывался беззащитными?
Он осуждал мать не столько за это решение, сколько за то, что, увидев вместо точек на карте разрушенные дома с телами под завалами, она не почувствовала и капли той ненависти к себе, которую ощутил Сивиз.
– И сейчас, по-твоему, тоже нет другого выхода, кроме как развязать войну со Сторградом?
В тепло ее ауры хотелось укутаться. Но в нем можно было лишь утонуть, чтобы остаться погребенным на дне навечно и никогда не увидеть солнца.
– Только если Сторград меня вынудит, – проговорила она так, будто на самом деле ей этого не хотелось.
– Я не куплюсь на это снова. – Сивиз усмехнулся. – Признай, ты ведь просто не можешь жить без сражений? Не думаешь, что это трагично?
Ее аура отстранилась. И волна обжигающего холода обрушилась на Сивиза следом, разбив его, словно корабль о скалы.
– Скажи мне об этом, когда научишься жить без тайн.
Бросив это, Йарн, резко развернувшись, направилась к двери. Даже ее каблуки стучали по паркету с особенной раздраженной интонацией.
– Ты пожалеешь о том, что вовремя не выбрал правильную сторону.
Сивиз затянулся так глубоко, что чуть не закашлялся.
– Мам, – выдохнул он, – мир правда разрушается, разваливается на части у нас на глазах, и уничтожение Сторграда или Рейнгарда только усугубит этот процесс. Все, что ты делаешь, лишь приближает нас к концу.
Леди Йарн не обернулась, даже не замедлила шага. Она крутанула дверную ручку и бросила:
– Я тебя предупредила.
– Я тебя тоже, – едва слышно сказал Сивиз захлопнувшейся двери.
Чужое тепло коснулось плеча, но в этот раз в нем не было ничего магического, просто Нарро прижался своим плечом. Когда хотел, он умел появляться мгновенно и совершенно бесшумно.
– Я не понимаю, зачем ты каждый раз говоришь с ней. – Тон Нарро был ровным, но вот взгляд тяжелым и темным.
– Может, надеюсь, что однажды она услышит. Она же все-таки моя мать.
– Она просто пытается сломать тебя. – Глаза Нарро вспыхнули злостью и одновременно с тем ярким желто-зеленым огнем, словно сжегшим разом всю серость. – И она не смеет!..
Сивиз прервал его, коснувшись рукой плеча.
– Пусть делает что хочет. Мне все равно.
Где-то в глубине души он знал, что заслуживает этого.
Нарро выдохнул, а потом развернулся и, взяв лицо Сивиза в ладони, заставил смотреть в свои глаза, горящие гневом и неким иным чувством, которому Сивиз не мог дать названия.
– Мне не все равно. Я пообещал, что не дам ей больше использовать тебя и причинить такую же сильную боль. Никому не дам.
Он действительно обещал. В тот день, когда Сивиз увидел разрушения, в тот день, когда сам был разрушен этим, почти убит, Нарро пообещал, что это никогда не повторится больше. Сивиз не просил его об этом, его слова не были скреплены магической клятвой, и оттого в мире не было ничего прочнее этих слов. Ничего, чему Сивиз бы верил больше.
– И если, чтобы сдержать это обещание, мне нужно будет свергнуть Йарн и упрятать ее в самую надежную тюремную камеру, я сделаю это.
– Не сегодня, – улыбнулся ему Сивиз.
Нарро прикрыл глаза, успокаиваясь. Когда открыл, они снова были бесцветно-серыми, словно зимнее море после отступившего шторма.
– Только потому, что ты так хочешь.
Он отстранился, чтобы пройти в
