Дианы, отождествляемой с Артемидой, сестрой Аполлона, можно считать римского бога Диана. Следовательно, Диана можно отождествить с Аполлоном-Фебом. Диан и Феб означают «блистающий». А бога Диана можно отождествить с Янусом, приняв во внимание созвучие их имен. Что касается двух, а в исключительных случаях и четырех, обращенных на все четыре стороны света ликов Януса, то можно сослаться на трехликое изображение Дианы-Гекаты. У этого старого объяснения находятся сторонники и в наше время, и их нельзя обвинять в безусловной ошибке. Большую ошибку совершают те, кто использует это объяснение в качестве доказательства отсутствия у римлян своей мифологии, для доказательства положения, что римская мифология является якобы простой копией мифологии греческой.
В случае с Янусом, если о таком случае вообще можно говорить, как и в случае с Сатурном, греческая форма помогла выразить италийское предание.
Если с Сатурна началась история человечества, то, согласно римской мифологии, история Италии началась тогда, когда Янус, древний бог-царь Италии, принял в свою страну Сатурна. Теперь к неизмеримой устойчивости доисторического периода присоединился фактор времени. Здесь уместно вспомнить, что философы, стремившиеся к раскрытию аллегорического содержания мифов, любили отождествлять имя Крона с греческим словом «хронос» — время. Первоначально Лацием правил Янус вместе с Камесом, от имени которого вся местность получила название Камазены. Имя же Януса носил древний город Яникулум, а затем холм Яникул. Янус же правил, когда к нему на корабле прибыл Сатурн. Янус не только охотно принял изгнанника-царя, но и разделил с ним свою власть, что принесло пользу народу, ибо Сатурн, введя земледелие, заложил в Италии основы исторического бытия. Памятью об этом древнем союзе можно считать изображение на лицевой стороне самой распространенной древней римской монеты — асса — двуликого Януса, а на обратной стороне — изображение корабля Сатурна. Об этом свидетельствует также детская игра в деньги: кидая монету, вместо восклицания «голова или надпись?» дети в Риме говорили тогда «голова или корабль?». Здесь детская игра — верный свидетель старины, Justus testis vetustatis.
Таким образом, присутствие Сатурна в Италии заложило основы культуры и исторического бытия италийцев. Конечно, опасности такой абстрактной формулировки налицо: миф — не философия истории, да и вообще не философия, занимающаяся отвлеченными понятиями. Однако римский миф — это прежде всего миф исторический. Часто он преобразует мифологию природы, взятую у греков в готовом виде, в историческую мифологию. Для того чтобы дать представление о специфически римском значении мифа, мы вынуждены иногда переводить непосредственный язык мифологических образов на язык наших собственных понятий. Мы должны лишь дать себе отчет в том, что этим мы не исчерпываем значения мифа; самое большее — мы ссылаемся на него, и мы не подменяем значения мифа, а лишь подготовляем к пониманию мифического образа, и это скорее похоже на познание произведения искусства, а не философского тезиса.
Но история — это не только развитие культуры и не только спокойное и идиллическое развитие земледелия народом, вышедшим из состояния варварства. Борьбу в историю Италии внес Эней, явившийся сюда из Трои. Он видел под стенами Трои войну, которая является великим образцом мифологической войны. Римская мифология приписывала Энею не только стремление к поискам новой родины для богов Трои, утративших свою родину, но и вполне определенную роль в истории Италии. По римской мифологии, Эней, своим появлением разделив древние народы Италии, столкнул их друг с другом. Диомед, греческий герой, поселившийся в Италии после Троянской войны, герой, противостоявший под Троей Энею, с ужасом думает о том, что Троянская война будет продолжена теперь уже на земле Италии и нарушит спокойствие золотого века страны Сатурна. И если впоследствии союз, заключенный Энеем с народами Италии, привел к миру и рождению нового народа, то этот же союз окончательно заменил золотой век тяжелыми перипетиями кровопролитной борьбы периода исторического существования. Некоторые элементы старого счастливого бытия сохранились только в обиходе жизни крестьян. Это обстоятельство иногда используют для доказательства того, что крестьяне Италии — это остатки древнего народа Сатурна.
Когда Эней перенес из Трои Пенаты, поставленные в центре государственного культа, он поселил в Италии новых богов, не оттеснив при этом на задний план старых представителей италийского пантеона. Этот момент, отмеченный древним римским эпосом, наиболее характерен для отношения римлян к религии, проявляющегося не единожды в истории Рима: введение все новых и новых культов в качестве государственных институтов не вело к снижению значения старых культов. В общем, в Риме до введения христианства признание новых богов никогда не означало вытеснения старых богов; даже наоборот, новые культы должны были занимать свои места в ряду богов в соответствии с их отношением к давно признанным культам. Камилл в уже цитированной речи с гордостью ссылался на то, что римляне перенесли в Рим чужих богов и ввели почитание новых богов, не забыв своих старых религиозных обязанностей. Типичным результатом борьбы, изображаемой в римских преданиях, являются не победы одного древнего народа над другим и не уничтожение побежденного народа, а соглашение борющихся сторон и слияние двух народов в один (троянцы и италийцы, а затем римляне и сабиняне).
Историческое зерно сказаний такого содержания иногда можно установить на основании археологических находок. При раскопках выделяются два основных слоя: слой латинов, фигурирующих в преданиях о происхождении Рима, и слой сабинян — двух племен, населявших эту местность друг после друга. Первые сжигали своих мертвецов, а вторые предавали трупы земле без сожжения. Эти два различных по своему характеру типа погребений прямо соответствуют двум противоположным религиозным представлениям. В представлении людей, сжигавших трупы, умерший, потеряв свою сущность и силы, окончательно удалялся из жизни; в представлении же людей, предававших трупы земле, умерший возвращался в лоно Матери-Земли, которая производит все живое. Там, в земле, умерший не только находил вечный покой, но и принимал участие в новом увеличении земных сил. Современная наука считает, что слияние этих двух религиозных представлений является самым первым достоверным фактом в истории римской религии. В результате такого слияния господствующим способом захоронения в Риме стало трупосожжение. Но и почитание Матери-Земли — Теллус или Терра Матер (Те1-lus или Terra Mater) — никогда не отходило на задний план и даже усилилось благодаря восприятию культа греческой богини Деметры, имевшего много схожих черт с культом Матери-Земли. Мы уже встречались с двумя италийскими вариантами образа Матери-Земли — с образами богини Опы и Анны Перенны. Об One говорили, что она помогает новорожденным вступить в жизнь, что она даже первая берет ребенка к груди, чтобы накормить его. А Анна Перенна сама нашла смерть в реке Нумиции. Однако те
