Подписываю: «Запросить подробности «Дела о Пандоре» из «Мировых Архивов» и спросить Пола».
Кстати о Поле. Вскидываю руку, проверяя коммуникатор: сообщение моему старому знакомому доставлено, но ответа пока нет. Зараза.
Недовольно морщусь и возвращаюсь к своему настенному творчеству.
Дальше. Зеленый круг — Альфа Крит (ну а какой еще, с их-то лесами?). На Альфа Крите расположены и те самые «Мировые Архивы», самые правдивые в мире, и там же проживает мой «любимый» певец — племянник тамошнего президента. Где-то же он раздобыл свою отраву. Парня я не буду трогать наверняка, но прошерстить его окружение не помешает.
Избавляюсь от очередного фломастера и пячусь, чтобы рассмотреть получившуюся схему во всей красе. Правда, чуть не падаю, споткнувшись о какого-то черта оказавшуюся под ногами диванную подушку. Но ничего, удерживаю равновесие и замираю напротив стены задумчивой статуей — одна рука поперек груди, вторая под подбородком.
Схема вроде бы небольшая, но и разлет в пространстве неплохой — везде за выделенный мне срок сама я никак не смотаюсь.
На Альфа Крите у меня есть несколько агентов, их можно пустить по следу певца-племянника и отправить в «Архивы», но придется платить из собственных средств — бесплатно они бегать не будут, а мой бюджет сам себя без сенсации не пополнит.
Ладно, мелочи. Сейчас главное не терять время и пообщаться с Полом. Копы не слишком-то помогли, поэтому остается рассчитывать, что удастся зайти с «черного хода».
А Пол молчит. Черт.
— Кай, ты в порядке? — осторожно доносится из холла.
Скашиваю глаза: Шон, как всегда, нечесаный, в драных джинсах с низкой посадкой, еле как держащихся на выпирающих тазовых костях, майке с оскалившимся монстром и в распахнутой кожаной куртке, стоит, подперев плечом дверной косяк, и смотрит на меня с опасением во взгляде.
Закатываю глаза: ну что за вопросы? Разве не видно, что у меня мозговой штурм, и мне не надо мешать?
— В полном, — огрызаюсь.
Но настрой уже неисправимо сбит.
Выдергиваю фломастеры и по очереди бросаю их на столик. Глаза брата округляются все больше с каждым извлеченным из моих волос предметом. Пф-ф, и не подумаю что-либо объяснять.
Волосы рассыпаются по плечам и спине. Сдуваю упавшую поперек лица прядь и переступаю через валяющиеся на полу подушки.
Взгляд Шона перемещается вниз. Точно, я все еще в одном тапочке.
— Э-э… — изрекает брат, глядя на изрисованную стену в гостиной.
— Новый хит сезона, — корчу ему гримасу.
После чего толкаю братца ладонью в плечо, вынуждая отступить с пути, и прохожу мимо него в кухню. Мой мозг перетрудился и требует кофе.
На ходу скидываю бесполезный тапочек и дальше шлепаю по полу босыми ногами. Шон шуршит чем-то возле входной двери.
— Будешь кофе?! — кричу ему из кухни.
— Чай! — прилетает в ответ. — И чего-нибудь перекусить!
— Тогда сам себе сделаешь!
И с чувством выполненного долга запускаю кофемашину на одну порцию.
Не люблю, не умею и не хочу учиться готовить. Кофе — это предел моего кулинарного искусства.
* * *
Брат, все в тех же драных джинсах и майке, но теперь без куртки и с собранными в хвостик волосами, появляется в кухне минут через десять, когда я уже допиваю свой капучино.
— Твой? — Держит в руке мой потерянный тапок с пушистым помпоном.
Гримасничаю: нет, соседский.
Сижу на барном стуле полубоком к столешнице и лицом к выходу, поэтому, не меняя позы, важно вытягиваю ногу, а Шон торжественно надевает на нее пропажу.
— Прогиб засчитан. — Сажусь ровнее и приглашающе киваю на холодильник.
Дальше голодного после репетиции брата можно не уговаривать.
Допиваю кофе, болтая единственной обутой ногой и все еще гоняя в голове мысли о «синем тумане». Если Пол так и не ответит, то-о-о…
— Ножки как после бомбежки, — вдруг изрекает Шон.
Вскидываю на него глаза: сидит, пялится на мои усеянные синяками ноги, которые благодаря коротким пижамным шортам явили себя миру во всей фиолетовой красе.
А я и забыла, что у меня их столько. Синяков в смысле. Этот — ударилась, когда тащила чемодан. Этот — в спортзале космолайнера. Этот… Ладно, неважно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Производственные травмы, — поясняю на полном серьезе.
Брат же, задержавшись взглядом на мои синих коленях, начинает бессовестно и с явным намеком ржать, даром что успел набить полный рот.
Возвожу глаза к потолку: детский сад. Ну конечно, отчего еще у женщины могут быть синяки на коленках?
Такой большой вымахал, а дитя дитем.
— Не подавись, — ворчу с «милейшей» улыбкой, после которой Шон, естественно, давится, а я спрыгиваю со стула и с огромным удовольствием прихожу ему на помощь. Как же не огреть ближнего?
— Все! Все! — кричит «пациент», хватая ртом воздух, когда моя ладонь опускается между его лопаток в очередной раз. Да, мне говорили, что рука у меня тяжелая.
— То-то же. — Опасно щурюсь в его сторону и возвращаюсь на свое место, забираюсь на стул.
Увы, кофе в моей чашке не материализовался вновь, а тот, что был, я выпила еще до тупой братской шуточки. Вздыхаю и отставляю от себя пустую посуду. Шон помалкивает от греха подальше и быстро работает челюстями.
Снова проверяю комм: Пол до сих пор молчит.
Вздыхаю на сей раз шумно и раздраженно — брат на всякий случай втягивает голову в плечи — и пишу Полу новое сообщение с суммой с двумя нулями. Отправляю. Накладно, но обычно оно того стоит.
Получено. Прочитано.
Барабаню пальцами по столешнице — ничего. Набивает цену?
— Ты с кем там? Парня нашла? — бесхитростно интересуется вновь расслабившийся брат. Он у меня такой: как рыбка в аквариуме — сделала круг и забыла, что было на предыдущем.
Здорово же папа его задел, раз они до сих пор не помирились…
— Не нашла, а покупаю, — бормочу в ответ, отстукивая новое сообщение — сумму с тремя нулями; иду ва-банк. — И я опять о работе, — уточняю на всякий случай, потому как Шон, очевидно, снова углядел в моих словах сексуальный подтекст.
— Угу. — Пока «рыбка» в мозгу моего брата не сделала новый полный круг, он опять осторожен и немногословен.
Но сейчас зря.
— Ты, кстати, узнал то, о чем я просила? — Словно дуло пистолета, направляю на него чайную ложечку. Не то чтобы я сильно рассчитывала на его изыскания, но чем черт не шутит.
— А, да… — начинает брат, и тут у меня пиликает комм.
— Погоди! — Выставляю перед собой ладонь и дергаю запястьем другой руки, открывая только что пришедшее сообщение. — О. — Пол таки ответил.
«Через полчаса пойдем гулять». Бинго!
Вскакиваю и бегу собираться.
— Ты куда?! — растерянно спрашивает Шон.
— Выгулять собаку! — кричу уже из своей спальни, вынырнув из узкого ворота водолазки.
Пауза.
— Но у тебя же нет собаки!
— Выгуляю чужую!
А заодно подкину ее хозяину денег на корм.
На корм премиум-класс, чтоб его с его жадностью!
Глава 12
В искусственном фонарном свете ветви деревьев отбрасывают причудливые тени.
Уже почти ночь. В парке можно встретить только собаководов и припозднившихся бегунов, и кто-то, кто не подходит под категорию ни тех, ни других, сразу же привлекает к себе внимание. Поэтому, стоит преодолеть ворота парка, перехожу на бег — специально надела кроссовки, хотя и ненавижу обувь без каблуков.
Двигаюсь по территории легкой трусцой. Встречные бегуны улыбаются и кивают, как старой знакомой, — так у них принято. Радостно киваю в ответ, особенно в местах, где установлены видеокамеры, не помешает.
Нужный мне человек ждет на самой окраине парка, точно в «слепом» участке, где нет ни одного фонаря и на который не направлена ни одна камера слежения. В свете звезд виден лишь темный силуэт мужчины, облокотившегося на парапет и любующегося бликами в черной озерной воде.
Замедляю шаг и «припарковываюсь» на расстоянии полуметра от черной фигуры; копирую позу.
