16 июля 1923
Хвала зрению
Зелен березами, липами, кленами,Травами зелен, в цветах синь, желт, ал,В облаке жемчуг с краями калеными,В речке сапфир, луч! вселенский кристалл!
В воздухе, в вольности, с волнами, смятымиВ песне, в бубенчике, в шелесте нив;С зыбью, раскинутой тминами, мятами,Сеном, брусникой; где, даль осенив,
Тучка нечаянно свежестью с нежностьюЗной опознала, чтоб скрыться скорей;Где мед и дыня в дыханьи, – над внешностьюВечной, над призраком сущностей, – рей!
Вкус! осязанье! звук! запах! – над слитымиВ музыку, свет! ты взмыл скиптром-смычком:Радугой режь – дни, ночь – аэролитами,Вой Этной ввысь, пой внизу светлячком!
Слышать, вкусить, надышаться, притронуться —Сладость! но луч в лучшем! в высшем! в святом!Яркость природы! Земля! в сказках «трон отца»!Быть с тобой! взять тебя глазом! все в том!
26 июля 1922
В деревне
Не память...
Как дни тревожит сон вчерашний,Не память, – зов, хмельней вина, —Зовет в поля, где комья пашниБьет в плуг, цепляясь, целина.
Рука гудит наследьем кровным —Сев разметать, в ладонь собрав,Цеп над снопом обрушить; ровнымРазмахом срезать роскошь трав.
Во мне вдруг вздрогнет доля деда,Кто вел соху под барский бич...И (клич сквозь ночь!) я снова, где-то, —Всё тот же старый костромич.
И с солнцем тают (радуг льдины!)Витражи стран, кулисы книг:Идет, вдоль всей земли единый,Русь, твой синеющий сошник!
Мужичья Русь! Там, вне заводов,Без фабрик, – обреченный край,Где кроет бор под бурей сводов,Где домовой прет спать в сарай, —
Как ты в мечты стучишь огнивом?Не память, – зов, хмельней вина, —К стогам снегов, к весенним нивам,Где с Волгой делит дол Двина!
30 сентября 1923
Родное
Березка любая в губернииГорько сгорблена грузом веков,Но не тех, что, в Беарне ли, в Берне ли,Гнули спину иных мужиков.
Русский говор, – всеянный, вгребленныйВ память, – ропщет, не липы ль в бреду?Что нам звоны латыни серебряной:Плавим в золото нашу руду!
Путь широк по векам! Ничего ему,Если всем – к тем же вехам, на пир;Где-то в Пушкинской глуби по-своемуОтражен, склон звездистый, Шекспир.
А кошмар, всё, что мыкали, путь держаС тьмы Батыя до первой зари,Бьет буруном, в мечтах (не до удержа!):Мономахи, монахи, цари!
Пусть не кровью здоровой из вен Земля:То над ней алый стяг, – трезвый Труд!..Но с пристрастии извечного вензеляЗовы воль, в день один, не сотрут!
Давних далей сбываньем тревожимы,Все ж мы ждем у былых берегов,В красоте наших нив над Поволжьями,Нежных весен и синих снегов!
8 марта 1923
Из лесной жути
Один – в лесную жуть, когда на муть речнуюЛуной наведены белесые глаза:Качнуть извет ветвей, спугнуть мечту ночнуюИ тихо покатить колеса-голоса;
Ждать, как, растя, крутясь, наполнит чуткий шорохВсе тропы тишины, меж корней, вдоль вершин:Скок диких коней, бег шотландских пони в шорах;Скрип древних колесниц, всхлип лимузинных шин;
Следить, как там, в тени, где тонь трясинных топей,Где брешь в орешнике, где млеет мох века, —Плетясь, в туман всплывут сны пройденных утопий,Под смех русалочий, под взвизг лесовика;
Гадать, что с выси есть мощь сил неудержимых.Винт воль, скликающих со звезд свою родню,Что в мировых тисках, в их неживых зажимах,Глубь человечества мелеет день ко дню;
И вдруг на луг, к луне, вкруг речки, скоро белойB дожде зари, стряхнув слезу с листка ль, с лица ль,Поняв, что камней шквал то, в чаще оробелой,Встал, меж гостей с планет, германский Рюбецаль.
16 – 17 июня 1922
Умильные слова
Июньских сумерек леснаяТишь, где все вычерты чисты,И свисла сеть волосянаяПред белой строчкой бересты.
Откуда? – юность не на дно лиВсе сбросила, и кто принес?Не сны глициний и магнолий,А северную сонь берез?
Гуди, сквозь годы, рой осиный:Эрлкёниг, Рейн, бред Лорелей...Как блекнешь ты под дрожь осины,В томленьи мят с родных нолей!
Иль кровь, до внуков, донесла намТе взлеты кос, те взблестки сох,И мох, ласкавший лоб Русланов,В стовековой зной не иссох?
А заводь речки за отлогомЖдет взгляда – подсказать про стих,Где, старым ямбом, старым слогом,Крен слов, умильных и простых.
22 июня 1922
Лесная тьма
Безлюдье. Глушь. ЗеленоватыйСвет. Но в тиши есть голоса, —Те, чем живут, те, чем чреватыВ июльски жаркий день леса.
Писк птицы; стрекот насекомых;Скрип двух стволов; да вдалеке,Меж звуков чуждых, но знакомых,Моторной лодки треск в реке.
Нет! чу! еще! сквозь мириадыЗеленых листьев – плащ земной —Шум, что не ведали дриады;Гудит пропеллер надо мной.
Не знаю, здесь, где полюс близко,Блуждал ли древле старый Пан, —Но хищным шипом василискаЕго встревожил бы биплан.
Гуд оживленного металлаПрорезал дали; власть умаБогов Эллады разметала,И светит вдруг лесная тьма.
Шум листьев в сумрачном хоралеПритих; идут, смелей, грозней,Электроплуг, электротраллер,Чудовища грядущих дней.
19 июля 1923
Дождь перед ночью
Брел дождь, расчетливо-скупой,А тучи смачно висли брюхом,Чтоб ветер вдруг рванул скобой,Вдруг взвизгнул по сенным краюхам.
Рожь полегла, уткнув носы;В лоск были лбы изб и овинов;И это – тьма, как жужжь осы,Валилась вниз живой лавиной.
Вниз, вдаль, за грань, верблюжий горбЗемли (путь – пустошь океана),Чтоб чей-то край, и дюж и горд,Ее вплел в пальмы и лианы, —
Где нынче свет, блеск, веер вех,Шум пум, змей смесь, гребни колибри...Край, где вся явь жжет фейерверк,Где жизнь – наш сон в ином калибре.
Оса, жужжа, свалила тьму;Дождь сорвался; вихрь прыгнул в это...Жми вплоть, меридиан, тесьму,Где миг (миг всем) – грань мглы и света!
13 августа 1923
Зимой
Дуй, дуй, Дувун! Стон тьмы по трубам,Стон, плач, о чем? по ком? Здесь, там —По травам, ржавым, ах! по трупамДрем, тминов, мят, по всем цветам,Вдоль троп упадших тлелым струпом,Вдоль трапов тайных в глушь, где стан,Где трон вздвигал, грозой да трусомПугая путь, фригийский Пан.
Дуй, дуй, Дувун! Дуй, Ветр, по трубам!Плачь, Ночь! Зима, плачь, плачь, здесь, там,По травам, трапам, тронам, трупам,По тропам плачь, плачь по цветам!Скуп свет; нет лун. Плачь, Ночь, по труднымДням! Туп, вторь, Ветр! По их стопамПой, Стужа! Плачьте духом трубным,Вслух! вслух! по плугам, по серпам!
Дуй, дуй, Дувун! Дуй в дудки, в трубы!Стон, плач, вздох, вой, – в тьму, в ум, здесь, там...Где травы, трапы, троны? – ТрупыВдоль троп. Все – топь. Чу, по пятамПлач, стон из туч, стоя с суши к струйнымСнам, Панов плач по всем гробам.Пой в строки! в строфы! строем струннымНа память мяты по тропам!
27 января 1923
Современная осень
Крут и терпк осенний вечер; с поляДух солом, земли, трав и навоза;Ветер с ветром, вдоль колдобин споря,Рвет мечту из тесных стен на воздух;
Квак лягушек в уши бьет в болоте;Смех совы кувыркнул тени с елок;Сиплый скрип тьму медленно молотит;С тьмой ползет вол из лесу в поселок.
Ночь, где ж ты, с твоей смертельной миррой,Ночь Жуковских, Тютчевых, всех кротких?Метки редких звезд в выси надмирной —Меди длинных стрел с тетив коротких.
Книг, бумаг, рифм, спаренных едва лишь,Тает снег, дрожа под лунной грудью;Гей, Геката! в прорезь туч ты валишьСтарых снов, снов буйных буршей груду.
Где ж нам? Что ж нам? Как нам план закончить?Мир иным стал! мы ль в нем неизменны?Все – за тенью, вслед за псом, за гончей,Все – как пес, послушны скучным сменам…
29 августа 1922
Из книг
Книга
Сцепень белых параллелограммовВ черных черточках – в свое жерлоТянет Аустерлицев и ВаграмовБури вплоть до вихря Ватерло.
В дуги лампы (двадцать пять амперов!),Над столом, – воспоминаньем влейМысли тысячи великих, перовВ царстве знанья, духа королей.
Но и мысли что? – сухие зернаПламени, что древле озарилЧей-то сон над сваями, в озернойХате, ночь под черепом горилл.
В круге книг мудрец и росомаха,Чуткая к добыче, на суку.От амеб до Риккерта и МахаВсе века земли – в одну строку!
Если мыслят там, за гранью далей,Семь значков внесется в ту скрижаль,Все, чем жили мы, чего мы ждали,Чтоб и нас вселенной было жаль.
17 мая 1922
