Настоятельница взглянула на него так, будто он издевался над ней.
— Но это правда, настоятельница, без дураков.
— Без чего?
Теперь все уставились на Леклерка. Тот взмок.
— Это такое выражение. У нас им пользуются. В моей семье, ну, в моем клане. Это значит: если я лгу, то пусть у меня родятся только дураки. Это такая пословица.
Еще одна ложь. Но о том, что называется «коксом», и об этой кирпичной поганке он говорил правду. Остальные следили, проглотит ли она такое объяснение.
— Я никогда не слышала таких слов, — произнесла она. — Расскажи мне, как работает эта печь? — Настоятельница почти улыбнулась, заметив, насколько ему стало легче.
Леклерк прочитал ей лекцию о том, как им удалось найти так называемый «битумный» уголь, и объяснил, что в остальных местных материалах слишком много примесей, чтобы делать из них кокс. Ей очень хотелось сказать, что уголь есть уголь и ничего другого с ним не сделаешь, однако он уже был далеко впереди. В печь закладывали слой угля, объяснял Луис, и нагревали его, чтобы очистить, как он сказал, от газа и смол. Настоятельница решила, что это нечто вроде пара, так как они должны были, по словам Леклерка, подниматься вверх — это было очевидно, судя по накопившейся вокруг топок саже, — где жар заставлял их воспламеняться и огонь нагревал уголь внизу. Для полного завершения процесса требуется три дня, закончил Леклерк.
— Король Алтанар видел это? — поинтересовалась настоятельница.
— Разумеется, он в курсе. Но я хотел, чтобы сначала взглянула ты, — сказал Конвей. — Для нас важно, чтобы ты поняла: наша цель — помочь людям, а не королю.
Она кивнула, охотно согласившись. «Наверное, это отвратительный запах серы сломил меня, — решила она, — он наводил на мысли о Преисподней». Возможно, именно поэтому первое впечатление настоятельницы от постройки было столь негативным. И правильно. Наверняка отсюда появится лишь новое оружие.
Мысли об оружии — и о чужеземцах — всегда приводили к одному и тому же. Рано или поздно Алтанар их уничтожит.
Конвей отъехал поговорить с корабельщиками, оставив настоятельницу наедине со своими мыслями. Потом вернулся на свое место рядом с ней, рассказывая, что не знаком с устройством морских судов, так как их родная страна не имеет выхода к морю. Он обратился к Леклерку, и они вдвоем начали вспоминать особенности конструкции кораблей. Сперва у нее голова закружилась, когда они стали разговаривать о кошках и еще каких-то животных, но потом настоятельница поняла, что их «кошка» — это один из видов лодок, а когда они говорили «аутриггер», то на самом деле имели в виду катамаран.
Почему же они столько знают об устройстве морских судов, если не знакомы с мореплаванием?
Они совсем не такие, какими хотят выглядеть. Все это замечают. Неужели они настолько слепы, что не понимают этого?
Она все еще была поглощена размышлениями, когда процессия добралась до дока и стоящего в нем судна. Сейчас во Внутреннем Море находилось несколько стай касаток, и настоятельница хотела показать чужеземцам церемонию встречи. Но это не значило, что она одобряет ее. Совсем нет.
Касатки были священными животными рода Алтанара, его хранителями. Два раза в год, весной и поздней осенью, всем стаям, живущим во Внутреннем Море, приносились в дар рыба и цветы. Символизм этого действа раздражал настоятельницу. Конечно, цветы и рыба!.. Пища для сильных — самцов, повелителей, и бесполезные цветы для слабых — самок, подчиненных. Церковь поддерживала этот обычай только потому, что один из предков Алтанара был достаточно сообразителен, чтобы объявить, будто он почитает касаток, так как их создал Вездесущий. Это была ложь, но она позволила прекратить ненужные трения.
Конвей захотел посмотреть на все это, и вот они здесь. Женщины теперь расслабились и вели себя беззаботно, чего за ними уже давно не наблюдалось, и помогли настоятельнице взойти на борт. Вскоре парус был поднят, и они двинулись вперед. Чистая холодная вода плескалась о борта, веревки пели на соленом ветру. Мимо проплыла, пульсируя, огромная медуза. Тучи черно-белых морских птиц разлетались в стороны при приближении корабля. Далеко на юге маячили над водой паруса полудюжины церемониальных судов.
Неожиданно настоятельница заметила еще одну лодку, державшую курс прямо на их корабль. На ней не было флажка. Один человек находился у руля, другой сидел на носу, больше никого видно не было. Приближение лодки почему-то вселило в настоятельницу тревогу. Она не умеет плавать. Ближайшие суда — далеко. Она позвала Конвея:
— Не могли бы мы изменить курс? Та лодка, кажется, правит прямо на нас.
Он спокойно ответил:
— Так и есть, настоятельница. В той лодке находится человек, с которым я советовал бы вам встретиться.
— Что? — выдохнула она удивленно.
К этому времени второй корабль был прямо за ними, и его паруса перехватили ветер, заставив их остановиться. Когда же он проскользнул мимо, чуть не зацепив их корпусом, человек оттуда ловко перескочил к ним на палубу. Настоятельнице бросилась в глаза черная, как смоль, борода. Они тепло поздоровались с Конвеем, пожав друг другу локти по обычаю племени Фор.
При их приближении настоятельница Ирисов попыталась восстановить вокруг себя оболочку достоинства. Возбужденное щебетание остальных женщин ничуть не помогало ей в этом.
Конвей заговорил:
— Этот человек предпочел бы, чтобы ты не знала его имени, настоятельница, но он твой друг. И ненавидит Алтанара не меньше, чем ты.
Она отшатнулась. Сердце забилось, словно раненый кролик. Мэтт тут же оказался перед ней на коленях, поднося к носу бутылочку с нашатырным спиртом. Она сморщилась и отодвинулась, ударив его по руке.
— Не смей угрожать мне, щенок! Ты что же себе думаешь? Разве не понимаешь, что подписал этому человеку смертный приговор? А заодно и себе?!
— Сомневаюсь, настоятельница, — произнес бородач; казалось, он искренне веселится. — Было грубо так удивлять тебя, но мы решили, что это единственный способ обеспечить безопасность встречи.
— Ха! Да что вы знаете о безопасности?! — Она бросила многозначительный взгляд на рулевого и двоих матросов.
— Возможно, будет лучше, если ты все же узнаешь мое имя. Меня зовут Вал. Это мои люди.
— Так я и думала. — Настоятельница триумфально улыбнулась. — Большой гордый чурбан! Как легко я смогла узнать от тебя все, что хотела!.. И ты еще говоришь мне о безопасности.
Вал взглянул на Конвея в беспомощном гневе, и тот расхохотался. Этот звук испугал настоятельницу. Несмотря на разыгравшиеся вокруг события, она не помнила, чтобы он раньше так смеялся. Успокоившись, Мэтт произнес:
— Настоятельница, ты же понимаешь, что Алтанар избавится от нас, как только узнает все, что возможно, о чудо-оружии. Мне стало известно о существовании его противников. Я встретился с Валом, и мы договорились о многих вещах — в частности о короле. Еще мы пришли к выводу, что Церковь и женщины должны иметь большую свободу. Вал может собрать бойцов из племен Китового Берега, чтобы помочь нам. Его свободные корабельщики тоже нас поддержат. Мы ни о чем тебя не просим, но знаем, что ты имеешь множество источников информации и могущественных друзей. Если ты откажешься помочь нам, то, пожалуйста, по крайней мере, не сражайся против нас.
— А тебе не кажется, что для войны с Алтанаром необходима армия? Или ты просто помашешь перед его воинами своим громовым оружием, и они разбегутся?
Вместо ответа Конвей достал коробочку с угольной палочкой и нарисовал прямо на палубе какую-то бредовую картинку. Сначала корову с огромным выменем, чтобы никто не ошибся. Потом два вертикальных пера; их концы были заточены, и под каждым красовалась капля. Когда женщины сгрудились, чтобы рассмотреть рисунок, Леклерк и Конвей заговорщически улыбнулись друг другу. Вал смотрел на все это с сомнением.
— Это послание от женщины по имени Доннаси Тейт. Оно было нацарапано ножом на шлеме командира, погибшего в битве у реки Медвежья Лапа.
Настоятельница едко усмехнулась.
— Послание? Это же детские каракули. Что это значит? — Она ткнула скрюченным пальцем в сторону перьев на рисунке.
Конвей выглядел строгим.
— Это, естественно, секретное послание. Но оно пришло от нее. Только мы можем понять.
Настоятельница разглядывала картинки, одновременно наблюдая за Мэттом. Он казался вполне серьезным. Она знала о людях, писавших послания странными символами. Взглянув на мрачного Вала, настоятельница содрогнулась: все действительно обстояло как нельзя более серьезно. У нее не было выбора, кроме как следовать за ними. Снова посмотрев на Конвея, настоятельница почувствовала, как странные, полузабытые ощущения разбегаются под ребрами и вдоль спины. Она действительна хотела быть с ними заодно! Она не чувствовала такого с тех пор… Настоятельница прикусила губу. С тех пор как Сайла обещала предотвратить союз между Алтанаром и Людьми Собаки.
