вместе упали в волны.
Вторая крыса тоже соскальзывала. Но даже в это мгновение она сделала
последний рывок и вцепилась челюстями в больную ногу Фелтрупа. Там она и
повисла, раскачиваясь, сомкнув зубы на кости, пока Фелтруп изо всех сил пытался
стряхнуть ее, не упав сам. Невообразимая боль! И из-за его спины донесся звук еще
большего количества крыс, приближающихся к нему.
Он медленно сползал к морю. Он не мог дотянуться до кусающейся крысы.
Краем глаза он увидел, что был прав, там был выход, две другие трубы, которые
опорожнялись рядом с этой. Мудрый Фелтруп, такой хороший во всем...
Он упал.
Тошнотворное падение. Волны разверзлись, как яма. Другая крыса бездумно
продолжала грызть его в воздухе. Они скользнули по ахтерштевню « Чатранда», едва не разбились вдребезги о баллер руля и исчезли в бледной пене кильватерного
следа корабля. Другая крыса, шокированная холодной водой, отпустила его, но
когда они вынырнули, она погребла к нему, обезумев от ненависти. Имея всего три
здоровые ноги, Фелтруп едва мог плавать. Он тщетно пытался увеличить
дистанцию между ними.
— Думай, брат! — пискнул он. — Зачем сражаться сейчас?
218
-
219-
— Чтобы причинить тебе больше боли в смерти, враг Ангела!
— Никакой ангел — ИИХ! ПХХТ! — не хотел бы такого!
Они оба наполовину утонули, карабкаясь вверх и вниз по волнам, похожим на
обрушивающиеся склоны холмов, наблюдая, как « Чатранд» ускользает все дальше
и дальше. Другая крыса кусала его за пальцы ног. Это безумие, абсолютное
безумие, понял Фелтруп, но эта мысль вселила в него внезапную надежду.
Повернувшись, он намеренно позволил крысе ухватиться за обрубок своего
хвоста — хороший, солидный кусок. Затем он задержал дыхание и нырнул.
Как он и предполагал, другая крыса снова держала челюсти сомкнутыми. Но
она не ожидала, что ее затянет под воду. И не смогла полностью закрыть рот. Она
булькала. Фелтруп не потрудился ударить ее — просто корчился и дрожал.
Инстинктивно другая крыса укусила сильнее. Но воздух пузырился через ее губы, море просачивалось внутрь. К тому времени, когда крыса поняла, что происходит, ей ничего не оставалось, как утонуть.
Но, прежде чем она умерла, прошла вечность. Фелтруп с трудом выбрался
наверх — они уже находились в нескольких ярдах под поверхностью, — пиная
мертвое лицо. Затем он увидел собственную ошибку — и понял, что его жизнь
кончена. Крыса умерла с сомкнутыми челюстями. Ее легкие были затоплены. Она
утонет, как камень, и он пойдет ко дну вместе с ней.
Зачем бороться сейчас? собственный вопрос насмехался над ним. В чем был
смысл всего этого? Он мог отгрызть остаток своего хвоста и истечь кровью до
смерти, наблюдая, как корабль уплывает все дальше. Что хорошего было в такой
смерти, в такой жизни, в пытках разума? Лучше поспать, отдохнуть так, как он не
отдыхал уже много лет, позволить мыслям остановиться...
Под ним выросла темная фигура. Это было животное, размером примерно с
гончую, но с тупой мордой и усами. Тюлень! Огромный черный тюлень! В одно
мгновение существо вытолкнуло его на поверхность.
— Спокойно, Фелтруп, мой мальчик! Я не позволю тебе утонуть.
— ФФЛХХХХПТ!
— Всегда пожалуйста.
Разбуженный тюлень! Фелтруп был спасен существом, подобным ему
самому!
— Не царапай меня, парень. Я должен снять этот труп с твоего хвоста.
Несколько отвратительных хрустящих звуков, и череп мертвой крысы
раскололся и отвалился. Затем тюлень перевернулся на спину и поднялся, и
Фелтруп был поднят из воды на его груди.
Он чуть не плакал:
— Брат, спаситель! Пусть вас благословят боги, звезды, ангелы и все, что там
может быть!
Тюлень, возможно, слегка улыбнулся, но не сказал ни слова. Его глаза были
прикованы к « Чатранду», который находился в доброй сотне ярдов от них.
— Как вы нашли меня? — спросил Фелтруп.
219
-
220-
— Твой голос. Он разнесся не очень далеко, но достаточно далеко.
— Удача! О, наконец-то, великая удача! О возлюбленный мастер тюлень! Как
я могу когда-нибудь отплатить вам?
— Первым делом не неси такую чушь. У меня есть имя. Ты скоро его узнаешь.
Фелтруп заставил себя закрыть рот. Тюлень был явно мудр, и ему не нравилась
его болтовня. Он оглядел себя. Серьезных ран не было, потому что и раненая лапа, и обрубок хвоста были довольно кожистыми и жесткими. Однако соль в ранах
жгла, как огонь, и он дрожал от холода. А корабль все еще удалялся.
— Добрый сэр, — сказал Фелтруп, как он надеялся, более достойным голосом,
— вы спасли мне жизнь. Она ваша, можете делать с ней все, что захотите.
— Твоя жизнь мне не нужна — у меня есть своя.
— Бесспорно, сэр. Но я бы позволил себе прокомментировать разницу между
вашей великолепной фигурой и моей собственной, такой банальной и уродливой.
Видишь ли, крысы умеют плавать,
