— Подожди, — доходит до меня с запозданием. — То есть на Ярмарке покупали людей для добычи синерила, а ты, чей профиль «синий туман», даже об этом не знал?
Что кто-то хреново работает, не озвучиваю — он и так прекрасно понимает, что я имею в виду. А потому звереет прямо на глазах.
— Да-а? — протягивает Джек ядовито, поворачивая ко мне уже не только голову, но и весь корпус. — А почему я об этом не знал, а?
Инстинктивно отшатываюсь. Совсем сдурел? Я-то тут при чем? С моей профпригодностью все нормально.
— Если бы у меня было время, — продолжает этот невыносимый тип, прожигая меня взглядом и будто бы нависая, хотя между нами не меньше полуметра (да он, чтоб его, спец по психологической атаке!), — то я узнал бы и это. Но благодаря тебе я еле успел унести ноги с Альфа Крита, не то что подготовиться.
Ах вот он о чем.
Возмущенно фыркаю.
— По вине Уоллеса Доджа, вообще-то.
Но Джек и не думает смягчаться. Похоже, я таки наступила ему на больную мозоль.
— Если бы не твои дурацкие туфли, альфакритяне выпустили бы «Козерог» с планеты, лишь бы не допустить стрельбы. И тогда его экипаж бросился бы за защитой к тем, кто забил их трюмы синей отравой, а мне не пришлось бы спешно внедряться к Барону, чтобы хотя бы попасть на эту чертову Ярмарку!
Но «Козерог» арестовали, а «синий туман» с его борта прибрали к рукам, даже не обнародовав эту информацию.
Прищуриваюсь, больше не обращая внимания на хамство в свой адрес. Пусть выпустит пар, если накопилось. У меня же идет усердная работа мысли.
Так, так, так… «Козерог», Уоллес Додж, «синий туман»…
— Так это ты помог достать Доджу пушку в охраняемом космопорте?! — Вскидываю глаза к его лицу.
Джек морщится.
— А ты как думаешь? — отвечает сквозь зубы.
— Ты организовал все это, чтобы вас задержали, припугнули, а потом, все еще перепуганных, отпустили? — продолжаю раскручивать клубок.
Джек закатывает глаза.
— Поздравляю, гений сыска. Тормоз — тоже механизм.
— Ты невыносим! — не выдерживаю.
— Взаимно. Твои туфли будут сниться мне в кошмарах!
Доля секунды — и он не успел бы отвести дуло от лица ребенка. Одно неточное движение — и на полу с обожженным лицом лежала бы та девочка, а не механик с «Козерога»…
— Ты допустил взятие в заложники ребенка, — не ведусь на попытку воззвать к моему чувству вины (совесть моя, а с ней мы договоримся, я уже говорила), — а это уже преступление.
Но Джек со своей совестью тоже на короткой ноге.
— Я бы убедил Доджа отпустить девочку, если бы нам дали уйти.
И с самомнением тоже.
Да мы просто близнецы!
Откидываюсь на спинку скамьи и, запрокинув голову и накрыв лицо руками, начинаю смеяться. Театр абсурда в действии.
— Очень смешно, — буркает Джек.
В ответ только интенсивно киваю, не в силах перестать смеяться. Тайная операция, взятие заложника, добытый ствол, четко продуманный план — и туфли от Флер Лу-а. Всегда знала, что все дело в правильно подобранной обуви.
— Придурочная, — комментирует Джек.
И мне становится еще смешнее.
Глава 40
— И все-таки, на кого ты работаешь? — Догоняю Джека, который за счет своих более длинных ног умудряется вырваться вперед. Меня он не ждет, ясное дело. Но и я негордая, догнав, со спокойной совестью хватаю под руку. Регенерация у него, к слову, на зависть каждому — уже даже не вздрагивает, когда касаюсь его шитой руки. — Личный заскок? — продолжаю рассуждать вслух, так и не получив ответа. — Вряд ли. Ты не похож на внука миллионера…
— Почему это? — реагирует он на то, что я посчитала безапелляционным.
— Ну-у, — тяну, продолжая висеть на его локте, чтобы не удрал. — Вот я похожа на дочку миллионера?
— Еще как.
— А ты — нет, — поясняю любезно. — Хотя мой отец, вообще-то, миллиардер…
— Спасибо, я понял, — не дает договорить этот хам.
Но я не в обиде. Сама не знаю, почему в последнее время мысли о папе посещают меня так часто. Надо с этим кончать.
— Значит, или чья-то спецслужба, или частный заказ, — возвращаюсь к прерванному рассуждению. — Или ты работаешь…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— На Господа Бога, — язвит Джек.
Хм. В каждой шутке есть доля шутки. Высоко же он ценит своего шефа в таком случае. Я так зову Карлу Богом Олимпа, но никак не своим собственным. А это означает…
— Не частник, — бормочу задумчиво. — Какая-то иерархическая структура… Начальник или…
— Отвали, а? — просит Джек как-то устало, и я прерываюсь.
Мне есть над чем подумать.
Господь Бог — это кто-то значимый, сильный и?.. Да черт его знает, что «и», но этот «боженька» явно приложил руку к его освобождению из альфакритской тюрьмы, как в свое время мой отец вытащил меня. Только мне вменяли распитие спиртных напитков, а ему грозили смертной казнью по статье «терроризм». Значит ли это, что его «Господь Бог» влиятельнее самого Виктора Коллинза? Безусловно.
— Я просто пошутил, — добавляет Джек, заметив мою задумчивость.
Ну-ну, а я Флер Лу-а на курорте. Ни капли не верю.
— Это называется оговорочка по Фрейду, — подсказываю.
Собеседник мученически вздыхает и больше не спорит.
— Кстати, а куда мы идем? — Осторожно высовываю нос из-под капюшона, чтобы осмотреться: все еще какой-то полупустой район, но я точно помню, что мы забирали влево и трижды свернули.
— Окружной путь к стыковочным узлам.
Тут же сникаю: опять он пытается сбросить меня, как балласт. А ведь дело только стало вырисовываться.
— За нами таки придет катер?
— Запросили. Если дадут добро, нам лучше быть поблизости.
Опять задыхаться в толпе или пить «кошачью мочу» — та еще перспектива. Но «спрыгнуть» у меня уже не получится. Пусть вернет мне Шона, и тогда-а-а…
Не знаю, что тогда, потому как в этот момент из ближайшего переулка навстречу нам выходят и перегораживают путь сразу четверо громил в черной одежде. Рожи — зверские. В руках — оружие на изготовку.
Это же люди Барона — узнаю форму.
А-а-а! Нам кранты!
По инерции шарахаюсь назад, крепче вцепляясь в рукав спутника.
— Туда! — Джек мгновенно перехватывает инициативу и тащит меня за собой, в другой, поперечный, проулок, благо их тут предостаточно. Но оттуда появляется еще один верзила. И тоже, мать его, с оружием!
Время субъективно растягивается. При виде темного нутра дула инстинкт самосохранения визжит о том, что надо бежать назад. Но сзади уже слышен топот ног преследователей в тяжелых ботинках.
В панике оборачиваюсь и уже через один удар сердца обнаруживаю себя на земле. Звук выстрела, грохот рухнувшего тела. Топот — еще ближе.
— Вставай! — Джек, в руках у которого плазменный пистолет, из которого он только что снес голову поджидающего нас в переулке верзилы, поднимает меня с пола за шкирку, как какого-то котенка, и с силой толкает в спину, стоит мне оказаться на ногах.
Бегу! Весь узкий проулок наполнен запахом горелой плоти и чего-то химического, расплавленного. Не до рассматривания и не до рассуждений. Перепрыгиваю через распластанное на земле тело и несусь дальше.
— Не тормози!
Бегу, честно! Как могу!
Подкова оттягивает куртку и бьется о тазовую кость, чуть ли не высекая искры из глаз с каждым ударом. Но нет времени ни поправить ее, ни даже вытащить из кармана, чтобы выкинуть.
Ну же, родимая, не подведи! Не зря же я тебя купила…
Впереди просвет, выход на широкую улицу. Там люди. Затеряться между людей! Они же не будут палить в толпе, верно?
Видимо, Джек думает так же, потому что убирает руку с оружием в карман, а второй хватает меня за плечо и увлекает прямо в пешеходопоток.
— Чего толкаться-то? — басит какая-то бородатая женщина, которой прилетает в бок моей пузатой сумкой, все еще болтающейся у Джека на ремне через грудь.
— Простите! — выкрикиваю со своей стороны.
— Посторонитесь же! — Джек чуть не сшибает с ног кого-то другого. — Что ты сделала?! — это уже мне, на бегу.
