об этот черный камень, наливаешь немного жидкости из той бутылки, и оно говорит тебе все. А у покупателя нет ни весов, ни бутылочки. Когда барышне нравится безделушка, всучиваешь ей даже бронзу. Каждая безделушка имеет ту цену, какую расположен дать покупатель. Здесь дело решает ловкость продавца, надо понять, насколько твой клиент загорелся, сколько готов уплатить за свою прихоть… Впрочем, теперь война позади, и каждый не прочь нацепить кольцо, браслет, а иные женятся, делают подарки невесте или заводят подружек. И, ты выжимаешь из них хорошие деньги, все идет по двойной цене. А есть еще люди, которые вынуждены продавать свое добро, они не занимаются коммерцией, а обращаются к тебе за помощью. У них все можно купить за полцены… Но почему ты хочешь бросить свое дело?
— Надоело. Да и надо найти более надежное и спокойное занятие. Никакого желания не имею подыхать на улице.
— Иди ко мне в компаньоны, — предложил Филиппас. — Если бы у меня в оккупацию были деньги, теперь я держал бы свой магазин. Помнишь, когда… ты и твой дружок Костис… Так ведь его звали?
— Да. Его раздавила немецкая машина…
— У него, кажется, была сестра.
— Эльпида. Она сейчас работает со мной.
— Так помнишь, ты предлагал мне вместе с вами промышлять на шоссе — таскать товар с проезжающих немецких машин… Меня бы тоже мог раздавить грузовик…
— Но я-то жив! — с гордостью возразил Евтихис.
— Да. Но и ты чудом не кончил жизнь под колесами…
— Я думаю об этом каждый раз, как вижу Эльпиду. Недурно быть живым и здоровым, а? Но что ты понимаешь… — Евтихис взял двумя пальцами золотую цепочку с подвеском и спросил: — Сколько стоит такая?
— Ты вправду интересуешься?
— Да.
— Не валяй дурака, возьми для нее позолоченную. Женщинам только бы пофорсить.
Евтихис сердито бросил цепочку и пошел к двери.
— Не считай, что все на свете фальшивое…
— Ну, так как? Будешь вкладывать в предприятие деньги? — спросил нетерпеливо Филиппас. — Золото — стоящее дело…
— Поговорим об этом позже, — ответил Евтихис и ушел недовольный.
Он со многими вел подобные переговоры, но не мог ни на чем остановиться. Если его план не сорвется и он обзаведется деньгами, ему необходимо знать, что делать с ними, чтобы они не обесценились, залежавшись у него в карманах. У кого только он не был! Все как-то ловчат. И только он, недотепа, не в состоянии изобрести ничего путного. Жалкая тупица. Он не успел освоить никакого ремесла, иначе не нуждался бы в этих болванах. Почесывая в затылке, он всем отвечал: «Я подумаю, ответ дам позже…» Но прежде всего надо раздобыть деньги.
Его опять подхватил бурный уличный поток. Самое замечательное — шагать беззаботно и строить планы.
На улице Афинас он поглазел на бродячих торговцев. Мимо него прошел автобус и остановился неподалеку. Евтихис припустил со всех ног и едва успел вскочить на подножку.
Сошел он в квартале Тисио. Пройдя немного, оказался у дома Мэри. Свистнул и стал ждать. В окне показалась девушка с короткими кудрявыми волосами и прыщиками на белом лице.
Скрестив на груди руки и склонив набок голову, Евтихис отступил немного назад, чтобы разглядеть Мэри получше. Она улыбнулась — пусть он почувствует, как она рада, что он заглянул к ней с утра пораньше. А Евтихис продолжал смотреть на нее испытующим взглядом, словно оценивая ее, пока еще чужую и непонятную. «Но ведь она будет моей женой, — с удивлением подумал он. — Моей женой»… Было утро, он спешил, Мэри улыбалась, и он не успел даже составить определенное мнение о девушке, стоявшей у окна. Трудно было свыкнуться с мыслью, что это «твоя жена»…
— Ты чего молчишь? Зачем пришел? — Евтихис не сводил с нее глаз. — Зайдешь? — спросила она.
Он отказался.
— Пойдем куда-нибудь? Подожди минутку, я только оденусь…
— Нет. Я зашел предупредить тебя, что вечером приду к твоему отцу… А ты должна подготовить его. Пора кончать…
— Как это подготовить?
— Разжалоби его… Поплачься… Скажи, например, что любишь меня, что мы будем счастливы… Что не можешь жить без меня… Такими словами легче всего пронять стариков.
— Но я… Это правда, Евтихис?
— Я не спрашиваю тебя, правда или неправда. Ты должна все сделать так, как я сказал. А уж потом мы разберемся, что правда, а что нет.
— Но почему ты так со мной разговариваешь?
— До свидания. Значит, решено. Заставь его согласиться. Главное — его уломать.
— Я увижу тебя вечером?
— Не знаю, у меня куча дел… До свидания.
Андонис первым выскочил из лифта, быстро сбежал по ступенькам, кивнул издали одному знакомому, человеку незначительному в деловых кругах, и смешался с толпой. Он торопился в банк. Теперь не время вести праздные разговоры: «Как дела, как поживают домашние?» Теперь дорога каждая минута, ведь время неумолимо движется вперед, и жизнь измеряется тем, что успеваешь сделать за отпущенное тебе время. Все остальное второстепенно. Ему еще не удалось обдумать хорошенько, как надо действовать. Сегодня он вынужден опять бегать весь день по делам.
С площади Омония он поспешил на площадь Синтагма, оттуда в таможню — какие там тупые и педантичные чиновники! — затем в налоговую инспекцию, которая находилась в доме с развалившейся лестницей, в министерство, в магазин электротоваров, к клиентам. От разговоров у него пересохло во рту, голова распухла от расчетов.
Вдруг он вспомнил, что должен позвонить Лукису. Связи с лицами, которые вращаются в деловых кругах, всегда полезны. Он остановился у первой же телефонной будки.
— Я не разбудил тебя? — спросил Андонис вполне естественным тоном, словно признавал за Лукисом право спать до полудня. — Я на бирже, предпринимаю кое-что по поводу интересующего тебя дела.
Из-за уличного шума Андонис плохо слышал ответ собеседника.
— Ты мне нужен, — кричал в трубку Лукис. — Дело с теми богачами продвигается… У тебя великолепные идеи…
— Великолепные, говоришь?
— Несомненно! Быть может, на этой неделе…
— У меня есть еще кое-что… Приду, поговорим…
— Только не сегодня… На днях заходи.
— Значит, им понравились мои идеи?..
Попрощавшись, Лукис повесил трубку. И Андонис, удовлетворенный, вытер пот со лба. Портфель тотчас перестал оттягивать ему руку.
Вокруг него кишат полчища опытных биржевых маклеров. Эти темные хитрые зверьки пасутся на полях спроса и предложения, позвякивая лирами, зажатыми в кулак. Все эти жалкие хищники исчезают при первом дуновении свежего ветра, даже не подозревая о существовании экономических законов, которым они служат. Предложение Лукиса — это пока лишь план, но план, сулящий большие возможности. Несколько богачей хотят выгодно поместить свои капиталы. Лукис принят в их обществе —
