«А правильно ли это? — вдруг подумал Джантар. — Вообще всё, что делаем, с самого начала?..»
…В самом деле: они ещё не приблизились к границе — а их уже преследуют, по ним стреляли, они оказались в непонятном, работающем ночью учреждении, из которого надо ещё как-то выйти (для чего, возможно — снова пойти на рискованные, опасные и незаконные действия). Да и то неизвестно, куда выйдут — и сама граница будет ещё впереди. А уж что может случиться при самой попытке её перейти — если вот уже успело произойти столько странного, загадочного, пугающего непонятностью: с участием сомнительных подразделений спецслужб, якобы преследующих также сомнительную группу из двадцати человек; странным гипнотическим состоянием водителя автобуса; и даже — самой этой «пограничной зоной»?.. И уже проделан такой путь — с верой, что всё правильно, их кто-то ведёт… А если нет? И они действительно — лишь отвлекающая группа в чьей-то совсем иной, чем представлялось, игре? Или всё же — просто роковое стечение невзаимосвязанных случайностей? В какой-то момент вдруг не придёт ожидаемая ими мистическая поддержка — и что тогда?..
Чувство безнадёжности всего задуманного, слабости, беззащитности перед какой-то грозной и непонятной мощью на миг охватило Джантара — но лишь на миг… Ведь разве был иной выход? На чью милость сдаваться, кому что объяснять, перед кем оправдываться — когда уже позади такой путь? И о чём… если думать в самом крайнем случае — то в спокойной обстановке, взвесив все «за» и «против», а не здесь, где надо быть особенно внимательным, ведь в любой момент возможно что угодно…
Или… И это — не просто так? Снова — предчувствие? Где-то здесь уже притаилась реальная опасность? Но — где именно? Откуда могла грозить? Отсюда, из учреждения, — или из тоннеля, который прошли? И как вообще не ошибиться, не перепутать реальную опасность с мнимой, а предчувствие — с депрессией от перенапряжения?..
— Ну что, пошли? — Талир легко тронул Джантара за руку, возвращая к реальности.
И Джантар автоматически шагнул на беспорядочную мозаику белых и коричневых плиток (узкую лестничную площадку, в створе ярко-голубых стен действительно совсем «не жилого» вида) — и стал подниматься за остальными… А в сознании вдруг поплыло, странно сочетаясь, смешиваясь: и это внезапное чувство слабости, обречённости; и мысль, не может ли тут быть новое предчувствие; и догадки об экспериментах в Чхаино-Тмефанхии, корнях психики разумных существ, путях развития человечества Фархелема, конкретной тайне Западного континента и той экспедиции… И лишь сама мысль, что они ещё не разрешили этих загадок — помогала держаться, напоминая, что они ищут ответов не только для себя…
Так они поднялись на этаж, пройдя ещё столь же узкую площадку с единственной, запертой на простой старый замок, металлической дверью (наверно, какого-то склада, расположенного над бывшим убежищем), и, по внезапно расширившейся от следующей площадки лестнице — ещё на этаж. Отсюда начинался длинный коридор со множеством дверей по обе стороны, выходивший другим концом через ту стеклянную витрину с дверью куда-то в вечерний сумрак снаружи. К счастью, в самом коридоре и на лестнице, ведущей затем куда-то вверх, было пусто и тихо — но Итагаро сделал всем знак остановиться.
— Минакри, держи мешок крепче, чтобы не гремело, — чуть слышно прошептал он, оборачиваясь к остальным. — Донот, портфель с кассетой у тебя? Всё внимание — на кассету… Талир, тоже крепче держи сумку. Лодка — у Ратоны… Всё, пошли…
Они двинулись уже по коридору, необычное тёмно-серое покрытие пола которого почти поглощало шорох шагов. Или просто — сами старались идти так тихо… И всё равно Джантар не мог отделаться от смутной тревоги, от ощущения, что за ними кто-то наблюдает — хотя вокруг были лишь длинные ряды одинаковых, в отделке из светло-коричневого пластика с как бы струящимся узором «под дерево», закрытых дверей. Правда, все почему-то без табличек с названиями, только под номерами — что ещё больше стало беспокоить Джантара…
«А если… камеры слежения? — вдруг подумал он. — Или ещё какие-то охранные системы? Мало ли теперь и не секретных учреждений оборудованы ими… И вдруг даже Итагаро не догадался…»
Но вот уже как будто и выход был недалёк — и тут Джантар понял: Итагаро ошибся! Впереди их ждало лишь огромное окно — вернее даже, целая стена-витрина этого здания, за которой с высоты второго этажа был виден под единственным не очень ярким фонарём двор с пустой автомобильной стоянкой. Коридор же, по которому они шли, здесь просто обрывался, упираясь в другой, кольцом или полукольцом опоясывающий это, соответственно, круглое или полукруглое в плане, здание — и по его внутренней стороне, слабо отражаясь в уходящей плавными полукружиями вправо и влево наружной стене-витрине, тянулись ряды всё таких же одинаковых дверей…
— И куда теперь? — чуть слышно прошептала Фиар, едва они остановились у самого угла коридора. — Идти вдоль этой витрины — могут увидеть снаружи! Хотя похоже, другого пути нет. Но где-то должна быть лестница…
— Попадают же они как-то в это здание, — согласился Итагаро. — Но идти на виду… Разве что — пригнувшись, над самым полом…
— Там! — громко прошептал Талир, указывая на первую дверь слева, которую только что миновали. — И там! — указал он другой рукой налево, за поворот. — С обеих сторон…
Но больше он ничего не успел сказать — как дверь позади резко распахнулась, с грохотом ударив о стену — и тут же, вмиг обернувшись, Джантар увидел выскакивающих оттуда сразу нескольких человек в опять-таки похожей на военную форме. Он не успел ни испугаться, ни среагировать как-то иначе — а такой же грохот двери о стену раздался и слева, из кольцевого коридора — и тут Джантар (за долю мгновения успев бросить взгляд и туда, и снова назад), увидел и Фиар, уже схваченную кем-то сзади; и Минакри, пытавшегося выхватить что-то из мешка; и Талира, которого один из тех, в форме, прижал лицом к стене; и Герма, на которого так же навалились сразу двое; и лодку, оброненную на пол Ратоной («А как же Ратона? — успел он подумать. — Ведь у него аллергия…»); но тут вдруг свет в обоих коридорах, мигнув, погас, и коридор будто наполнился каким-то громким шипением — а уже в следующее мгновение, когда свет вспыхнул вновь, Джантар увидел хлынувшие с разных сторон белые пенные струи, сбивающие с ног и Донота, и Талира, и тех же людей в форме; и сам едва успел каким-то чудом отскочить, чтобы не попасть под одну из струй… Впрочем — ни Ратону (тоже едва успевшего отскочить в сторону кольцевого коридора, при этом ещё и подхватив лодку), ни Итагаро и Минакри (уже стоявших там в стороне с пулемётами наизготовку, над сбитым струей человеком в форме), эти струи как будто не задели. И только ещё мгновение спустя до Джантара дошло: должно быть, Итагаро успел воздействием на сигнализацию вызвать срабатывание противопожарной системы…
— Ни с места! — так громко и резко по-лоруански произнёс Итагаро, что Джантар вздрогнул от гнева и ярости в его голосе. — Я ведь могу и выстрелить! А теперь отвечайте: кто вы такие? И за что преследуете нас по всему городу?
— Не посмеешь… — прохрипел кто-то, приподнимая голову из-под толстого слоя пены. — Вы все вместе взятые его одного не стоите…
— Нет, а чего стоите вы сами? — не теряя уверенности, ответил Итагаро. — И вообще, кем себя вообразили? И кто вы на самом деле?
— У вас тут какие-то бандиты, тоже в никому не известной форме, устраивают обыски, погони на автомобилях, стреляют в людей! — добавил Минакри. — А мы только скрывались тут от них… Так что имейте в виду: теперь ваша форма не очень производит на нас впечатление, и у нас нет оснований думать, будто вам даны особые полномочия! В общем, объясните всё толком, как люди…
— Да пустите его! — раздался из свалки, скрытой нагромождением пены, отчаянный крик Фиар. — Он так не может дышать!..
И хотя Джантар сразу не понял, о ком это сказано — в нём что-то как оборвалось, и словно пружина долго копившейся ярости распрямилась вдруг. Ведь речь шла об угрозе жизни кого-то из товарищей — с чем, похоже, не могла справиться посредством гипноза и Фиар… И он не успел понять: как получилось, что он, рванувшись вперёд, увидел перед собой чьё-то лицо с тупым выражением животного удивления, как это слабый человек посмел сопротивляться ему, сильному и грозному — и тут же нанёс удар ногой с такой неожиданной для него самого силой, что у того, казалось, даже хрустнули кости черепа, а сам он захрипел, дёрнулся и обмяк, уйдя под слой пены, где прежде силой держал кого-то, не давая подняться; и там раздался ещё чей-то судорожный вздох — а по телу самого Джантара с опозданием понявшего, что произошло, прокатился толчок какой-то новой, незнакомой, никогда не испытанной прежде, и ни с чем не сравнимой дурноты…
