Колобок нахмурился; взял свободную руку Златы и прикрыл фигурку.
— Никогда никому ее не показывай и особенно не давай. Запомни это очень хорошо. Ни-ко-му! — строго произнес он по слогам. — Это твой амулет.
— А-му-лет, — повторила Злата. — От чего он оберегает?
— Поможет вернуться домой.
Злата поспешно сомкнула пальцы.
— Это явь, а не сон, — продолжал Колобок, — Туточки все по-настоящему. Ты сама понимашь это. Во сне все нечетко, расплывчато, но здесь все идет одно за другим. Разве у тебя есть какие-то провалы в памяти или перескоки с одного на другое?
Злата восстановила в памяти последние события. Она вспомнила все, что произошло с ней после того, как врезалась в бетонную стену. Она снова испытала эмоции: страх, растерянность, гнев, отчаяние. Снова увидела пылающую дверь с улыбкой на полотне, но главное — крепко сжимала в руке резиновую фигурку, которая выглядела вполне осязаемо.
Все помнилось отчетливо. Она искала логическое объяснение происходящему и не находила. «Может, он загипнотизировал меня?» — в отчаянье подумала она. Колобок потерял терпение.
— Перестань искать объяснения! Объяснение одно — все, что происходит с тобой, правда. Что такое загипнотизировал? — полюбопытствовал он.
— Значит, внушил мне свои мысли.
— Нет, это я не могу. Я не такой, как асамы, и я не эльф. Мои мать и отец были простыми литтами, а вот бабушка … — Колобок запнулся. — Так что с тобой произошло?
Злата вспомнила прогулку в лесу и конфликт со старухой; странную пещеру с танцующими девушками и осколки, летящие в разные стороны.
Колобок жадно следил за лицом Златы, словно понимал, о чем она думает. Брови его нахмурились.
— Разве тебя не учили, что подсматривать нехорошо? Похоже, ты попала на обряд омоложения и превратилась в девочку. Сколько, говоришь, тебе было лет? Двадцать? Значит, сейчас тебе восемь.
Злата топнула ногой, как капризная девочка.
— Вы что, совсем уже, что ли? Я уже взрослая! Не видите, что мне двадцать лет!?
— Тогда объясни, почему пищишь, как мышь, и одежда стала большой? И ведешь ты себя, как ребенок.
Злата потрогала брюки в поясе, проверяя, хорошо ли держатся.
— А я что, знаю? Сама ничего не понимаю. Лучше покажите мне дорогу домой, пока еще не сошла с ума.
— Не сойдешь. Сумасшедшие сюда не попадат. — Колобок часто опускал гласную в окончании глаголов настоящего времени. — Хочешь домой, иди к Старой Альве. Она скажет, что делать и как тебе вернуться туда, откуда пришла.
— Снова Старая Альва! Да кто она такая, черт побери?
— Не ругайся. Таких слов здесь лучше не произносить, тем более нельзя говорить такое ребенку. Как там у вас выражаются: «Не буди лихо, пока тихо».
— Я, что ли виновата? Эти слова сами наружу лезут.
— Придумай что-нибудь легкое и смешное.
Только смешного Злате и не хватало. Она и так-то редко улыбалась, а в такой ситуации, как сейчас, хотелось кричать, а не смеяться.
— Ничего не придумывается. — с вызовом сказала она. — С такими поворотами последние зачатки ума растеряешь!
— О! Это мне нравится! — воскликнул Колобок и поднял вверх большой палец. — Вместо «черт побери» говори «зачаток ума». Пожалуй, это слово-речение я тоже запомню и запишу в формуляр.
Он открыл небольшую книгу с гладкой обложкой и произнес:
— Зачаток ума.
Злата заметила, что на странице появилась запись на неизвестном ей языке. Она дождалась, когда он оторвется от книги и спросила:
— Почему вы таскаете с собой целую гору книг? Можно их оставить в укромном месте.
— В таком опасном месте, как это, они все нужны. Они оберегают и дают силу. Вот в этой книге…
Колобок с упоением начал рассказывать о книгах. В первую книгу, самую тонкую, он записывал выражения, которые ему понравились. Из книги с черным кожаным переплетом он получал советы. Самая толстая книга, перевязанная золотистым шелковым шнурком, рассказывала о жизни его бабушки. В четвертой описывалась жизнь Колобка. Самой необычной была пятая книга — в ней рассказывалось о низовых. Колобок не знал, как она попала в руки к бабушке. Если бы фолиант не сгорел, то они могли бы узнать, кто такие низовые; как можно было их обмануть, какие у них слабые места, а также в какое время они активны, а когда пассивны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Похоже, Колобок мог рассказывать о книгах еще очень долго, но Злата дождалась, когда он остановился, чтобы передохнуть, и спросила:
— Наверное, из книги советов можно узнать дорогу к моему дому.
Колобок долго думал, хмурил брови, наконец поднял глаза:
— Все дороги ведут через низовых, а мы не сможем их обойти. Низовые обязательно нас заметят и убьют. Я не знаю, как победить их. Ты сама видела, что паутинная сеть бессильна.
Злата предполагала, что Колобок скажет что-то подобное; и заранее придумала, что ответить.
— Мы можем обмануть их.
Колобок недоверчиво посмотрел на нее:
— Ты знашь, как?
— Почти, — ответила она. — Мы прочитаем о низовых из книги с описанием жизни вашей бабушки. Наверняка в ней про них написано.
Колобок достал толстую книгу и похлопал по ней.
— В книге семьсот страниц. Какую строчку раскрывать? Может, ты знашь? — спросил он. Злата обескураженно помотала головой. Колобок развязал золотистый шнурок и откинул обложку. — Чтобы вытащить нужное, жизни не хватит. Кроме того, я не уверен, что здесь что-то есть про низовых. Может, бабушка ни разу не встречалась с ними. Наверное, кто-то передал ей книгу, хотя она ничего не говорила об этом.
— Посмотри в оглавлении. Если бы это был компьютер, а не книга, можно было бы попросить, чтобы показала, — предложила Злата, вспомнив, как делала запросы в окне поиска Гугл.
Колобок поскреб пальцами по щеке и неуверенно произнес, глядя на книгу:
— Кто такие низовые?
На странице мелькнули непонятные очертания и пропали. Колобок повторил строже:
— Покажи, кто такие низовые?
Страницы оставались чистыми.
— Ну же, — раздраженно крикнул он, — Покажи!
Запестрели буквы и Колобок прочитал вслух:
— «Верни книгу о низовых». Как я ее верну, если она сгорела? — сердито засопел он и посмотрел на Злату. Она отвела глаза и спросила:
— А может, она не сгорела? Может, она лежит там?
Щеки Колобка покраснели и надулись:
— А то мы не видели! Или ты хочешь пойти на место встречи с блуждающей дверью и поискать? Лично меня туда даже вишневым соком с мятой не заманишь!
Колобок закрыл фолиант и небрежно перевязал шнурком. Засунул под мышку и сказал, обращаясь к книге:
— Вот там и лежи, раз ничего не знашь.
Злате показалось, что обложка приподнялась и опустилась, словно книга печально вздохнула. Она протерла глаза, чтобы снять наваждение и сказала:
— Ладно уж, зачаток ума, ведите меня к Старой Альве, что ли.
Он недовольно покосился, потоптался на месте и повел Злату по тропинке в лес.
Они шли молча, не разговаривали. Свистели птицы, некоторые из них попадались на глаза. На соседнем кусте приземлилась парочка ярких пичужек с красной шапочкой, белыми щеками и бело-желтыми пестринами на хвосте и крыльях. Злата остановилась, чтобы лучше разглядеть птиц. Они совсем не боялись — с интересом наблюдали за ней. Вскоре им это, видимо, надоело, и они улетели по своим делам.
Колобок скрывался за деревьями, и Злата поспешила за ним. Она ойкнула, когда чуть не сшибла с ног сопливую девчушку лет шести. Русые волосы ее были заплетены в косицу, голову опоясал шнурок. Коричневая рубаха доходила девочке до ног. Поясок с разноцветными кистями на концах опоясывал талию. В глазах у девчушки искрилось восхищение, не было ни капли испуга или недоверия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А ты кто? — звонко спросила она у Златы. — Ты не белоглазая ведьма? Ты не похожа на нее, ты красивая.
— Нет, я не белоглазая ведьма. Разве у меня белые глаза? Я — Злата.
— Злата? А я — Богумила. Разве у тебя много золота? А у нас совсем нет. Мы с мамкой пришли в лес по ягоды. Наберем, потом мамка продаст, муки купит, болтушку сделает. Своей-то муки у нас нет.
