беса, точно такую же, как у монахов из ордена Псов господних.
— Хм, дело становится всё интереснее и интереснее, — обрадовался Пьетро, весело потирая короткопалые ладони.
Глава 77. Сёстры Дьяболлы
По случаю большого религиозного праздника половина контийцев толпилась в многочисленных соборах и церквях столицы, выслушивая торжественные мессы и исполняясь духом рождества. Вторая половина занимала все неисчислимые кабачки, траттории и гостиницы Конта, страстно предаваясь греху чревоугодия и праздности.
Ваноццо и Джулиано, пряча лица под белыми масками, мёрзли у колонн портика Академии. Они в нетерпении ожидали, когда вернётся Пьетро, ушедший разведать, что творится в «Ужине». Гастона пришлось оставить в школе сеньора Готфрида. Даже под угрозой суровой физической расправы он наотрез отказался приближаться к логовищу поганых фурий ближе, чем на лигу.
Низкорослый фехтовальщик отсутствовал не менее получаса. Бледное зимнее солнце успело спрятаться за резной изгородью городских крыш, и в индиговом небе показался едва народившийся коготок молодой луны. Яркие, словно умытые студёной водой, звёзды россыпью зажглись в вышине. На шумной площади прибавилось гуляющего народа и убавилось трезвых стражников. Продавцы-разносчики горячего вина и сластей наперебой расхваливали свой товар. Вспыхнули новые факелы и костры, на которые под весёлые рождественские песенки водрузили чучела соломенных ведьм. Пламя жадно пожирало старые тряпки, набитые соломой, унося огненные фейерверки искр в темнеющую вышину. Громко бахали шутихи и взрывались салюты. Отовсюду слышался радостный смех и всеобщее ликование, перемежаемое колокольным перезвоном соседних церквей.
Когда низкорослая фигура Пьетро наконец появилась в ярко освещённом проёме дверей траттории, приятели дружно выдохнули с облегчением. Раскрасневшийся, довольный Пьетро неторопливо подошёл к изнывающим от нетерпения друзьям.
— Ну что, как там поживают дьяболловы сёстры? — спросил, не удержавшись, Джулиано.
— «Последний ужин» гудит как майский улей, — хохотнул Пьетро, — внутри все носятся, будто их жареный петух в гузло клюнул.
— Это и не удивительно, — заметил Ваноццо, — все траттории сегодня лихорадит. Тройная прибыль сама себя не заработает.
— Сдаётся мне, дружище, тут дело совсем не в рождественских гуляниях, — сказал Пьетро, хитро прищурившись. — Я поспрашивал завсегдатаев. Кабачок сегодня закрывается в десять. Всех снимающих комнаты попросили срочно съехать. Даже деньги вернули с процентами, чтобы постояльцы не слишком громко возмущались. Одна из подавальщиц сказала мне по секрету, что богатый венетский негоциант в спешном порядке снял тратторию на всю ночь под тайную вечерю для своего торгового цеха.
— Было бы неплохо получить туда приглашения, — сказал Джулиано, дуя в озябшие ладони.
— А вот с приглашениями сложнее, — Пьетро заметно нахмурился, — даже не знаю, как к этому подступиться.
— Да зачем они нам? — пробасил де Ори. — Позовём знакомцев из «Птичника». Возьмём железные палки потяжелее и разнесём там всё к саттановой матери!
— У меня есть идея получше, — сказал Джулиано, — помните комнату под крышей трактира, в которой нам довелось однажды ночевать? Там под самым потолком было большое слуховое окно. И если пробраться на крышу…
«Последний ужин» стоял в некотором отдалении от прочих строений, плотным кольцом обступавших площадь Цветов. Это обстоятельство исключало лёгкий доступ на его кровлю с соседних зданий. Заманчиво нависающий над боковым фасадом траттории балкон крайнего по Розовой улице дома был единственно возможным путём на вожделенную крышу трактира.
Покрутив головой, де Грассо быстро обнаружил на облупившемся фасаде нужного дома низкую дверь, по всем признакам принадлежавшую хозяину балкона. Подойдя к дверце, де Грассо с энтузиазмом забарабанил в неё кулаком. Вскоре к нему присоединился Ваноццо. Пьетро отошёл немного в сторону, делая вид, что внимательно рассматривает облицовку соседнего палаццо.
В доме зажегся свет. На втором этаже приоткрылся рассохшийся ставень, и в окне обозначился силуэт тощей востроносой старухи в белом ночном чепце. Длинные пряди седых волос стекали по её груди, подобно мертвецкому савану. Маленькие злобные глазки, запавшие в глубокие провалы глазниц черепа, посверкивали недобрым огнём на посетителей. Бескровные губы суетливо ползали по всей нижней половине лица, напоминая дряблых могильных червей.
— Шего вам, паскудники, тут понадобилось в такое время? — сварливо поинтересовалась бабка, шамкая полупустой челюстью.
Джулиано и Ваноццо быстро переглянулись.
— Сеньора, пожалуйста, откройте. Городской магистрат сегодня в честь праздника раздаёт подарки всем одиноким старушкам, — быстро нашёлся Джулиано.
— Подарки, говоришь? — недоверчиво проскрипела бабка. — Ишь ты шего! А што за подарошки?
— Меру зерна да бочонок вина, — ловко соврал Ваноццо.
— Вина да зерна, — пробормотала старуха, ещё сильнее высовываясь из окна. — Встаньте-ка поближе, красавшики, темно ужо, никак разглядеть вас не полушается.
Ваноццо и Джулиано послушно придвинулись к окну, доверчиво задрав кверху лица, прикрытые масками.
— Ага, сейшас-сейшас, голубшики мои, — старуха исчезла в окне, забренчав чем-то невидимым, — сейшас, погодите ещё… Подарошки, ага, вот они у меня где…
Бабка снова появилась в окне с чем-то объёмистым в руках и с невероятной для столь солидного возраста скоростью выплеснула на приятелей содержимое оного.
Только отменная реакция тренированных фехтовальщиков спасла друзей от обильного, смердящего фекалиями дождика. Лишь пара капель упала на их одежду.
Старуха разразилась жутким саттановым хохотом.
— Так вам и надо, выродки малолетние! — бесновалась она, стуча пустым ночным горшком по подоконнику. — Кровь, дерьмо и волосы святого Петра! Убирайтесь прошь, штобы я вас тут больше не видела! Хотели обмануть беззашитную старушку — не вышло! Выкусите!
— Ах ты, бешеная старая сука, чтоб тебе провалиться! — де Ори отбежал в сторону и бессильно погрозил кулаком в прозрачное звёздное небо.
— Вот же злобная кошёлка! — возмутился Джулиано, брезгливо отряхивая и без того не слишком чистый камзол.
— Ха, а чего вы хотели? Нахрапом влезть в дом старушенции? — подленько хихикнул Пьетро. — Донья Джульетта — известная на весь Конт склочница и язва. В молодости она собственным языком довела до самоубийства нескольких ухажёров, в числе которых были два посла и один герцог.
— Мог бы и предупредить, — упрекнул приятеля де Грассо.
— И лишить себя такого веселья? — Пьетро насмешливо скривился. — Идёмте, я знаю, где достать лестницу.
Заполучив в своё распоряжение длинную, перепачканную сажей помощницу трубочиста, приятели ещё примерно час выжидали, пока погаснет свет в окнах доньи Джульетты, чтобы беспрепятственно воспользоваться тёмным закутком между её домом и тратторией. Улучив удобный момент, троица авантюристов быстро вскарабкалась на покатую черепичную крышу двухэтажного строения. Из предосторожности лестницу тут же подняли следом. Кое-как закрепив её на пологом скате, приятели двинулись вперёд.
Пригибаясь как можно ниже к черепичной кровле, они добрались до слухового окна, расположенного под скатом крыши. Хорошо, что окошко выходило не на площадь Цветов, а в переулок, иначе их план потерпел бы сокрушительное фиаско ещё в самом начале. Праздные контийцы, с размахом отмечающие рождество, просто не дали бы друзьям ни единой
