тобой в Китовой бухте.
– Потому-то ты и хочешь вернуться?
– Ну, я надеялся… В общем, да.
– Я люблю этот дом.
– Знаю. Я позабочусь о нём.
Сьюзен вздохнула:
– Ладно. Ключи у Бет.
– Спасибо, Сьюзен.
– Береги себя, Боб. – И она повесила трубку.
Потом ещё несколько минут стояла без движения, уронив руку на телефон и глядя на фотографию Джека на комоде. Это была другая фотография – не та, изображавшая юношу в военной форме, которую Роберт держал в кармане куртки; на этой в камеру улыбался десятилетний мальчик в бейсболке «Бостон Ред Соке» на пару размеров больше.
Когда она всё-таки нашла в себе силы оторваться от фотографии, из глаз её катились слёзы. Сьюзен поспешно утёрла их и, присев на корточки, принялась разбирать сумку.
Выйдя из телефонной будки, Уоррен взглянул на мальчика, сидящего у заправки, на дальнем краю выкрашенной синим скамейки. Тот с живым интересом осматривал всё вокруг. И, казалось, обдумывал.
Какое странное место, думал он. Железные штуки в форме креста летают по небу, как птицы. Волшебные повозки ездят по улицам, хотя в них не впряжены ни мулы, ни волы, ни даже люди. Пару раз такие повозки останавливались как раз рядом с ним. Человек, сидевший в будке, выходил, вставлял в повозку какую-то трубку, а тот, что был в повозке, давал ему денег и уезжал. Мальчик потихоньку начал догадываться, что магия, которая заставляет повозки двигаться, живёт внутри этой трубки. Потом он увидел (и услышал), как в будке запел ящик. Обычный деревянный ящик, вроде хлебницы, стоявшей у мамы на буфете. Так петь мог только человек. Мальчик его поразглядывал с разных сторон, чтобы понять, в чём фокус, но, так и не догадавшись, с усилием поднял и стал трясти, чтобы выпали сидевшие внутри гномы-музыканты. Тогда-то человек из будки и прогнал его на скамейку.
Пройдя мимо пыльной, на одну колонку, заправки, Уоррен уселся рядом с ребёнком.
– Пить хочешь? – спросил он.
Мальчик не ответил. Тогда Уоррен купил у заправщика газировки и коробку шоколадного печенья.
– Автобус до Глостера здесь останавливается? – уточнил он, доставая деньги.
– Нет, сэр, вы, похоже, с пути сбились. Вам нужно Сто двадцать восьмое шоссе, это мили четыре на юг.
Уоррен кивнул.
– Скажите-ка, а что не так с вашим парнишкой?
– А что с ним?
– Ну, не моё это дело, конечно, но он вроде больной или как?
Уоррен удивлённо вскинул бровь.
– Я имею в виду, лицо у него, бедняги, такое, что, будь он моим сыном…
– К счастью, он не ваш сын.
– Упаси боже. Или вот так стоял сейчас, стоял – и ну давай трясти транзистор, будто в жизни такого не видел…
– Если он что-то сломал, я оплачу ремонт.
– Да нет, что он там сломает… Но парнишка явно не в себе. Умственно отсталый, нет? У моего кузена был такой, представляете? Да только он его сдал куда надо. Для таких, как он, места теперь специальные есть…
– Простите, конечно, но вы правильно сказали: не ваше это дело.
– Ну, это…
– До свидания.
Больше заправщик ничего не сказал. Обиделся.
Уоррен вернулся на скамейку и протянул мальчику бутылку газировки. А чтобы убедиться, что тот понял, изобразил, будто пьёт.
Солнце стояло в зените и пекло немилосердно. Утерев взмокший лоб, Уоррен взглянул на небо, наконец-то идеально синее: ни единого облачка, ничто не пачкает его чистоту.
Мальчик схватил бутылку и принялся жадно пить.
– Вкусно, скажи? – спросил Уоррен.
Через стекло за ними, недоуменно почёсывая голову, следил заправщик. Из-за угла показалась собака. Она зевнула, потянулась и, заметив двух чужаков, радостно затрусила к ним.
Мальчик не отрываясь глядел на неё, а когда собака забралась передними лапами ему на колени, улыбнулся и принялся её гладить.
– Думаю, нам пора, – сказал Уоррен. Он встал и, осторожно отпихнув собаку, помог мальчику подняться, потом подсадил его на закорки.
– По такой жаре четыре мили – путь неблизкий, – заметил вышедший к ним заправщик. – Если вам нужно в Глостер, лучше поймать попутку.
– Я передумал, – ответил Уоррен, не оборачиваясь. – В Глостер нам больше не нужно.
– Ах так? А куда же вам, позвольте спросить?
Но тут на заправку въехала машина, и он вынужден был отвлечься. А когда закончил заливать бензин, ни мужчины, ни мальчика уже не было видно: они скрылись в лесу, подступившем к самой дороге.
Надо быть осторожнее.
Сообщать этому проныре, куда они направляются, – не самый умный ход. Вообще говоря, их целью был не сам Глостер: Уоррен хотел добраться до Рокпорта, но Глостер, или Глочестер, как звали его местные, оказался самым крупным городом в этой части побережья.
Всё дело в том, что профессор ничего не понимал в побегах и погонях, потому и оказался в ситуации, которой не желал и из которой теперь не мог выбраться.
А всё Джессоп. Идея подменить пассажира принадлежала именно ему. И это он так упорно внушал Уоррену, что люди в костюмах только навредят мальчику.
– Не упускайте ребёнка из виду, – твердил он.
На этот раз у профессора не было плана. Он просто сел в самолёт, изображая из себя полубесчувственного Алекса Тайна. Останься в его поседевшей тыкве хоть капелька здравого смысла, он бы отказался. Но он даже не стал возражать.
– Держите, – велел ему Джессоп.
– Пистолет?
– Никогда не знаешь…
– И что мне с ним делать? Хотите, чтобы я кого-нибудь застрелил?
– А те парни колебаться не станут.
– Вы с ума сошли! Да и я тоже, раз вас слушаю.
Весь полёт пистолет пролежал во внутреннем кармане куртки. Уоррен чувствовал его тяжесть и ругал себя последними словами за то, что согласился на столь идиотскую затею. Безумие какое-то – уж во всяком случае не меньшее, чем мысль спуститься по верёвке с ледяной скалы.
Когда запас ругательств иссяк, он взглянул на мальчика, который сладко спал, прижавшись щекой к бицепсу одного из своих церберов, и вдруг почувствовал себя до странности хорошо.
«Считайте это вторым шансом», – вспомнил он слова Джессопа. До самой посадки профессор пытался убедить себя, что лучи света, впервые со времени долгой тьмы нашедшие дорогу к его разуму, исходили именно от «ледяного мальчика». Он стал маленьким солнцем, излучавшим столь благодатную для Уоррена энергию.
В конце концов, что ему терять? Каждый день в течение последних трёх недель становился для него наградой, хотя мог бы отмечаться в календаре траурной рамкой как «ещё один день без Роберта Уоррена». Однако сейчас, в чаще леса под каким-то захолустным городком штата Массачусетс, он снова шагал по этой проклятой, заигравшейся в войнушку планете, неся на плечах лёгкого, как кукла, ребёнка.
Впрочем, Уоррен не стал бы подниматься на борт, не зная, что делать дальше: нет, он всё прекрасно понимал. План просто нужно было отшлифовать. Самолёт мчал на запад, вслед за солнцем, пока оно наконец не закатилось за горизонт. Алекс был бы счастлив.
Приземлившись на военной базе Хэнском, в двух милях к югу от Бедфорда, мужчина и
