Он повернул голову и увидел море и небольшую гору или высокий холм, вздымавшийся неподалеку.
Это Ревелан?
– Он умирает, – прозвучал голос, словно издалека.
– Мы еще можем его спасти, – парировал другой голос.
Синдер подошел к защитной стене с зубцами, вздымающейся на пятнадцать метров в высоту. Он миновал карау из пяти мужчин. Все они были похожи внешне: высокие, подтянутые и темнокожие. В голову пришла праздная мысль: цвет чая с капелькой молока. Когда-то именно так кто-то описал оттенок их кожи.
Он кивнул воинам и оказался в прохладной тени ворот толщиной в двенадцать метров и достаточно широких, чтобы в них могли разъехаться две повозки, да еще осталось бы место. Он ступил под опускную решетку из железного дерева, нависавшую над ним, словно топор палача.
Синдер вышел на поля. Цепь покатых холмов была разлинована рядами посевов: пшеницей и соей, первыми злаками сезона. Весна. Воздух был наполнен едким запахом вспаханной земли, навоза и сена. Вдалеке он заметил еще одну стену, более массивную, чем та, через которую он только что прошел.
Он шел все вперед и вперед по дороге, усыпанной гравием, и время от времени пересекал деревянные мосты, перекинутые через выложенные камнем, прямые как стрелы ручьи.
– Ты вливаешь в него слишком много себя, – предостерег первый голос, который он слышал ранее.
– Я знаю свои пределы, – огрызнулась женщина.
Синдер открыл глаза и уставился на яркое солнце. Где он? Он не мог припомнить и не помнил себя. Как его звали? В пустом мозгу возникли смутные ощущения. Журчание залива. Чьи-то руки давили ему на грудь. Над ним нависло чье-то лицо. Он знал эту женщину. На ее лице было написано сильное беспокойство.
Он знал, что в ее руках он в безопасности, и закрыл глаза.
Синдер пересек еще один мост и почувствовал воодушевление. Это место было ему знакомо. Он узнал эти здания. Они были построены из темного цемента и дерева, а крыши покрывала солома или желтая черепица. Дорога стала лучше, шире и была теперь вымощена крошеным камнем, смешанным с цементом.
Он дошел до извилистой улочки, усаженной цветущими вишнями. Последний поворот на его пути, и наконец место назначения: небольшой, обшитый белыми досками, жилой дом. Звенела музыка ветра, и девушка сидела на опоясывавшей дом террасе, тихонько качаясь на качелях. Она наклонила голову, и он не видел ее лица. Волосы скрывали черты, развеваясь золотым флагом.
Она подняла голову и улыбнулась.
Синдер открыл глаза, не видя ничего вокруг. Его внутренний взор все еще был сосредоточен на сне… Спал ли он? Кто была эта женщина? Уже и образ ее пропал из виду, и мысль, и воспоминания о ней. Сам сон, его события, разлетелись, словно пушинки одуванчика, поднимающиеся в небо. Это было удивительно…
Его охватило недоумение. Где он находился? Он помнил бой. Паукинов… Натаз. Натаз мертв. Как и Джория. И Рориан. Глаза его застилали слезы.
– Оставайся с нами, – велел ему голос.
Синдер сморгнул слезы, осознав, что со скорбью придется подождать. Прямо сейчас нужно было сосредоточиться на происходящем. Он сфокусировался на той, чей обеспокоенный взгляд появился в поле его зрения. Аня.
– Как себя чувствуешь? – спросила принцесса.
Она стояла на коленях рядом с ним. Его голова покоилась на ее коленях, и ему хотелось уснуть. Глаза стали закрываться.
– Не засыпай, – пожурила она, тихонько расталкивая его.
Синдер резко открыл глаза.
– Как себя чувствуешь? – снова повторила она.
Синдер заметил стоящего у нее за плечом эльфа. Лисандр. Что он здесь делает?
Он мысленно мотнул головой, избавляясь от блуждающих мыслей. Это неважно. Аня задала ему вопрос, и Синдер мысленно оценил свое состояние. Плечо болело. Его укусил и отравил паукин. Лодыжка пульсировала болью. То же касалось лица и рук. Он оцарапал их, пока несся по лесу…
Когда это было? Он все еще лежит у ручья, где они с Натазом стояли насмерть?
Синдер отмахнулся от разрозненных мыслей. Аня задала ему вопрос.
– Я… – В глотке пересохло, будто он наелся песка. Он смочил рот слюной. – Я… Довольно неплохо.
На смену беспокойству на Анином лице пришло облегчение.
– Может, тогда сможешь подняться на ноги? Полагаю, ты достаточно отдохнул.
– После смерти отдохну, – сказал Синдер.
На Анином лице как будто промелькнуло удивление, но если это и было так, она тут же его скрыла.
Глава 38
Синдер остался жив только благодаря Аниным навыкам исцеления. Он мог умереть. Умер бы, если бы не она.
Команде Лоиала удалось сдержать ночное нападение паукинов. Отход с боями тянулся всю дорогу до стен Феллима, где им удалось дать паукинам отпор, и твари тут же отступили в свое гнездо. Команда Лоиала расквартировалась, чтобы дождаться прибытия подкрепления из форта Беншир, но Аня отказалась сидеть сложа руки.
Некоторых воинов все еще не хватало, и принцесса покинула Феллим. Она собиралась поискать раненых выживших, намеревалась найти тех, кто оказался отрезан от битвы и был слишком ранен, чтобы перегруппироваться в Феллиме.
Сначала принцесса вернулась к месту лесной засады, где и началась битва. Ее сопровождал Лисандр. Первый след, на который напала Аня, принадлежал Синдеру, и она пошла по нему.
Она обнаружила место его последнего рубежа: ущелье, высеченное бурлящим потоком ручья, усыпанное трупами паукинов. Синдер лежал рядом с Натазом: гном уже пал, и Синдеру оставались считаные часы до смерти. Он горел в лихорадке. Раны, оставленные клыками паукина, были инфицированы, часть кожи омертвела. Лисандр считал, что парень уже не жилец, но Аня и слышать об этом не хотела. Она вскрыла раны, выпуская инфекцию, и исцелила его.
Они с Лисандром переправили Синдера в Феллим, куда несколько дней спустя прибыло подкрепление из форта Беншир, а уже лекари смогли полностью его вылечить.
В общей сложности команда Лоиала потеряла девятнадцать воинов, девять больше никогда не смогут вступить в битву, а восьмерым понадобятся недели или даже месяцы на восстановление. Что касалось первокурсников, то из девятнадцати душ они потеряли шестерых: Натаза, Джорию, Рориана, Дорсера, Крэйла и эльфа, которого Синдер едва знал, Фэрина Эшанва.
Еще несколько были ранены, но не так сильно, как Синдер. Он узнал об этом позже, когда достаточно окреп, чтобы услышать о потерях. Понадобилась целая неделя на выздоровление, прежде чем Аня посвятила его в детали. После этого Синдер закрыл глаза и вознес молитву за своих павших братьев. Он надеялся, что они обрели мир в любящих объятиях Девеша. Они заслуживали этого после ужасной смерти, постигшей их. Картины смерти Рориана и Натаза… Синдер никак не мог выбросить их из головы. Они были с ним, возникали тогда, когда он меньше всего ожидал, и он задавался вопросом, будет ли так теперь всегда.
Несколько дней спустя Синдер достаточно окреп если не разумом, то хотя бы телом, чтобы присоединиться к остальным в долгом походе обратно в Быстромечие. Первичное Испытание было окончено. Первокурсники с
