2. ПРОЛОГ РОМАНТИЧЕСКИЙ
Снова старый разгон и романтика.Потянуло жасмином с полей.Это ты грохотала, Атлантика,Целый год за кормой кораблей.
Эти сумерки старого мира,Эти синие отсветы дня —Как глухие шаги конвоира,Что на пытку выводит меня.
Всё мне чудятся дикие казни,Небывалые мысли досель,Мое тело, что скошено навзничь,Заметают снега и метель.
Подымается синяя па́дымь,Невозвратная музыка дня,Ты за первым прошла листопадомВ эту мгу, не узнавши меня.
Но покуда и ветер дощатыйСтал товарищем мне молодым,И скользит по ночам розоватыйНад Атлантикой пепел и дым.
Руку в руку, друзья, о которыхВ эту ночь мои песни прошлиНа перебранных легких просторахЗаповеданной вьюгам земли.
И проходят валы океана,Мои песни поют шкипера —Здесь почти что начало романа,Осторожная проба пера.
Это молодость шутит и кружит,Это ливень бросается с горПеред дулом отверженных ружей,Наведенных на сердце в упор.
<1928>
39. ПОЛЮС
Географ и естествоиспытатель,Как и сейчас, в далекие года,Туда, где льды застыли на закате,Тебя ведет Полярная звезда.
И Южный Крест восходит в синем дыме, —Полмира он по сумеркам берет.Но есть ли что еще неотвратимейДвижения гипотезы вперед?
Она идет во мглу лабораторий,Качая молний желтые шары,Она идет, и на глухом простореГипотенузой срезаны миры.
Мир, как он есть, с его непостоянством,Большой, как шум средневековых орд, —Трехмерным он качается пространствомНад колбами и смутою реторт.
Материков меняя очертанья,Мешая ветви корабельных рощ,Трансокеанский лепет мирозданьяВедет тебя в арктическую ночь.
Но сквозь сиянье разноцветных полос,Почти срезая тени кораблей,Перед тобою раскололся полюсНа сотни тысяч ледяных полей.
И вот уже от края и до краяСвирепый ветер странствует у нас,Тот самый, что ты видел, умирая,Который я увижу в смертный час.
Природа, ты еще не в нашей власти,Зеленый шум нас замертво берет,Но жарче нет и быть не может страсти,Чем эта страсть, влекущая вперед.
1928
40. ПРОБЕГ
Рассвет, не в меру желт и рыж,Померкши на окошках,Качает сотни длинных лыжНа беговых дорожках.
Как карусель, бегут холмы,Земля проходит утло,И вот уже поет калмык,Качает сосны утро.
И парень в кепке расписной,В зелено-белой майке,Подветренною сторонойЛетит подобно чайке.
Ему уж нет пути назад,Тропинки вспять не сдвинешь,Его глаза слепит азарт,В зрачках мельчится финиш.
Так мне лететь сквозь гарь и дым,Скользить привычным бегом,Раскосым, вечно молодым,Слегка примятым снегом.
<1929>, 1937
41. ВЧК
Над путями любого простораВновь идет, потрясая века,Побеждающий годы раздора,Нестихающий гром ВЧК.
Разве ты этой песни не знала?Там республика строит полки.Там проходят столы Трибунала.Моросят на рассвете штыки.
Самый дальний, неведомый правнук!По-другому деля бытие,Побеждали мы в битвах неравныхВо бессмертное имя твое.
Над вечерней густой синевоюВсё пылает пожар золотой.Войско юности ходит Москвою.На Лубянке стоит часовой.
Враг ли прячется в злобном бесчинствеИль кипит мятежами земля,—Твердой поступью входит ДзержинскийВ стародавние зданья Кремля.
1929, 1937
42. «Семнадцатилетние мальчики…»
Семнадцатилетние мальчики,Вы запомнили пули и топот,Те дороги, которые юность,Как дружную песню, вели,В полуночных разведках,В перестрелках накопленный опытИ вечерние далиЗавещанной вьюгам земли.
Знаю, в Смольном тогдаВы стояли в ночном карауле,И Ильич, улыбаясь,Встречал из-за Нарвской ребят.Наша юность прошла,Эти годы давно промелькнули,Но они посейчасВ нашем сердце немолчно гудят.
Вместе с нами рослиИ деревья высокого сада,Мы не знали тоски,Но кипело волненье в крови…Вечерами теснятся дожди,На рассвете приходит прохлада.Поколение наше,Ты меня трубачом назови.
Барабанщиком ставьВ ряд большого пехотного строя.Я учу тебя песням,Выдай на руки нынче ж ружье,Чтобы вместе с тобойНа просторы грядущего бояНа октябрьской зареПробивалося сердце мое.
То — совсем поутру,То — в двенадцать часов пополуночи,Проходя по путям,Под раскаты грохочущих труб,Я опять узнаюТех, которые больше не юноши,—Мужская упрямая складкаЛегла возле губ.
Я их вновь узнаюСреди сабель и пик эскадронов,В тихом дне типографийИ в сумраке угольных шахт,Прохожу торопясь,Только за плечи запросто тронув,Как в походном строю,По команде ровняя свой шаг.
Сразу буря берет насИ снова выносит на берегПятилетки, трудаИ заводских ударных бригад.Поколение нашеБерет все барьеры Америк,Сто дорог впереди,Ни одной не осталось назад.
Но, ровесники бури,Сыновья трудового народа,Если грянет войнаИ в полях заклубится метель,Мы готовы опятьК перестрелкам большого похода,Мы начистим штыкиИ привычно скатаем шинель.
1929
43. СЕНТЯБРЬ 1917 ГОДА
Провинциальных адвокатов сонИ журналистов домыслы слепые:В парламентский высокопарный сонмДолжна вступить торжественно Россия.
И в чехарде страстей и министерств,Эсеровских, кадетских, беспартийных,Рассвет глухие заводи отверзИ тихий гром кружился на куртинах.
Еще фронты, братаяся и мучась,Летят вперед, и даже сводки те ж,Но решена демократии участь,И генеральский рушится мятеж.
Над митингом,Где черный ворон каркал,Лишь пропуск «Буря»Можно пронести,Трамвайного заброшенного паркаПерекрестились за полночь пути.
А вечерами в полотняном циркеОраторы о мире говорят,И по рядам мелькают бескозырки,Солдатские фуражки шелестят.
Фронты гремят, — утрами золотымиЕще идут дозоры вдоль траншей,Но реет имя Ленина над нимиИ с каждым днем становится родней.
И давний месяц в памяти не стерся:Тогда один, в холодной тишине,Среди гранитных улиц ГельсингфорсаСкрывался Ленин в финской стороне.
Но город тот с широкими прудами,Скалистый берег с дикой крутизной,Где без вестей томился он ночами,Ему казался каторгой немой.
И падают в ненастный день осенний,Как листья с лип, листки календарей,И каждый день друзей торопит Ленин:«Настанет час — и в Выборг поскорей…»
Там по утрам поют дожди косыеИ веет ветер с ладожских полей,Там брезжат зори ранние России, —Ее цвета на реях кораблей.
Не торопясь, ночь патрули расставила.Огни в лесах предчувствием томят.Перк-Ярви, Мустамяки, Райвола —И по озерам — путь на Петроград.
Он улыбался: кончится невзгода,Немного дней — и пройдена черта.…………………………………Тогда сентябрь семнадцатого годаРядил сады в багряные цвета.
1929, 1939
44. ПАРОХОД
