от страха и цепляясь за борта руками и ногами. Когда вошел последний
мальчик, мужчины снова закрыли люк на задвижку.
— Не беспокойтесь, — насмешливо кричали они. — Наслаждайтесь поездкой.
Еще один крик, и клетка начала двигаться в сторону моря. Пленники
вцепились в скользкие от соли прутья, глядя вниз, где песок под ними сменялся
пеной. Клетка двигалась медленно: Пазел успел оглянуться и увидеть крытый
фургон Аруниса, который несли, а не катили через дюны.
Затем Нипс крикнул: «Смотрите!», и Пазел обернулся как раз вовремя, чтобы
увидеть, как латунная сфера исчезает — нет, ныряет — с рычага крана прямо вниз
через главный люк баржи. Послышался отдаленный грохот, из люка взметнулся
фонтан воды; затем огромная цепь заскользила через кран в глубину. И Пазел
понял, что он смотрит вовсе не на люк, а, скорее, на квадратное отверстие, проделанное прямо в корпусе.
Портал для ныряния. Конечно.
— Они собираются посадить нас в эту штуку, не так ли? — сказал Нипс.
— Да, — сказала девушка.
— Похоже, ты много знаешь о нырянии, — сказал Пазел. — Ты можешь
догадаться, насколько там глубоко?
Она, прищуриваясь, посмотрела на волны:
— Двенадцать фатомов?
— Лорд Рин! — воскликнул Нипс. Двенадцать фатомов — это более
семидесяти футов. Как кто-то мог нырнуть так глубоко? Но девушка оставалась
спокойной. Пазел подумал, что у нее был вид человека почти раздражающе
спокойного, хотя разговоры о призраках немного встревожили ее.
— С водой что-то не так, — сказала она, указывая на место их назначения. —
Видите, какая она зеленая? Я думаю, что затонувшее судно находится в зарослях
водорослей.
Совершенно верно: почти вся вода рядом с тем местом, где погрузилась
батисфера, была мерцающей зеленой.
— Но это значительно усложнит поиск, верно?
Девушка просто кивнула, ее лицо ничего не выражало. Она сказала им, что ее
зовут Марила. Она ныряла за жемчугом в бухтах вокруг Толяссы с двенадцати лет.
Испуганный маленький мальчик, Минту, был ее братом.
— Этот чародей — сумасшедший, — сказала она. — Никто никогда не уходил
с сокровищами с Призрачного Побережья. Все знают, что на нем лежит проклятие.
Видите вон ту развалину? — Она указала на одинокую наклоненную мачту вдалеке.
Пазел кивнул:
— И что?
— Это блодмел Мзитрина, девяносто пушек. Толясские корабли отворачивают
от суши, если подходят достаточно близко, чтобы увидеть его. Говорят, у него был
290
-
291-
капитан, который заметил что-то блестящее во время отлива. Он нырнул сам и
вынырнул с золотой Звездой Дремланда. Одной маленькой звездочкой. Он бросил
ее своему сыну, сказал, что морское дно усыпано драгоценными камнями, и нырнул
обратно. Глубина была всего двадцать футов, но он исчез.
Она сымитировала руками небольшую вспышку.
— Корабль бросил его и вернулся точно тем же курсом. Но на этот раз там, где
раньше ничего не было, был риф, который расколол их пополам. Они покинули
корабль, но поднялся шторм и затопил спасательные шлюпки, так что
единственным, кто выбрался, был человек, который бросил золотую звезду обратно
в воду. Все знают, что из этого места нельзя вынести даже скорлупу.
Мзитрини сделали именно то, чего Таша боялась больше всего. Не напали.
Это дало им время подумать, оправиться от изумления, вызванного
поражением их брата в считанные секунды безоружной девушкой. Она больше не
была безоружна, но все еще была одна.
Они подождали, и через несколько секунд еще три бойца — те, что остались
наблюдать за волпеками, — появились над дюной. Они посмотрели на
золотоволосое привидение, на мужчину, стонущего и дергающегося у ее ног. Затем
все пятеро мзитрини выхватили мечи и, вращая ими с легкой грацией, двинулись
вперед.
У Таши был один навык, который даже Герцил считал исключительным: она
делала выбор молниеносно. Эти пять вращающихся лезвий повлияли на ее
следующее решение, и оно удивило ее почти так же сильно, как и Мзитрини. Она
отбросила собственный меч.
Разум догнал инстинкт на долю секунды позже. О, слава богам. Ибо теперь
она знала, что сражаться с ними — значит умереть. Клинок показался ей
незнакомым: узкий у рукояти, широкий и тяжелый у острия. Она не смогла бы
одолеть одного человека, обученного им пользоваться, не говоря уже о пяти.
Мужчины уставились на нее, но остановились лишь на мгновение. Она все еще
держала нож.
Следующее решение Таши заняло больше времени. Бежать? Невозможно.
Сдаться? Маловероятно — человек, с которым она дралась, вполне мог вести ее в
сторону, чтобы убить. Она упала на колени. Схватив раненого за рубашку, она
притянула его к своей груди и приставила нож к его горлу.
Теперь они остановились как вкопанные. Мужчина очнулся от оцепенения: она сильно надавила на лезвие, пока он не почувствовал его.
