из праздного любопытства, а из опасения, что товарищ может зажать общую
добычу. Интересно, кстати, как они с моим кошельком обошлись? Вряд ли
имевшиеся там монеты можно было разделить на три с точностью до гроша…
Но, похоже, шанс, что они передерутся из-за денег, уже упущен.
— Да нет, дрянь одна, — брезгливо ответил третий. -
Склянки-коробки, зелья эти… ну, для перевязки кой-чего… ножик вот,
только дурной, хлипкий совсем, кого ткнешь — сломается…
Ну еще бы, дубина тупорылая, он предназначен для тонких
хирургических операций, а не для того, чтобы пробивать доспехи!
— А сдается мне, ты искать не умеешь, — перебил пращник. — Ну-ка
дай-ка сюда… да сумку дай! Чтоб такой хитрозадый хмырь все в кошельке
хранил и нигде заначку не припрятал… в сапогах нет, в куртке только
флейта эта идиотская, в сумке… ага! Вот она, монета-то! внутри зашита!
Говорю же, не умеешь искать!
Монета? Никаких монет я никуда не зашивал. Но тут я вспомнил, что
еще недавно эта сумка принадлежала герцогскому гонцу. А ведь мне даже не
пришло в голову ощупать ее как следует! Я лишь обратил внимание, что она
сделана из плотной и прочной ткани — значит, прослужит долго… но я не
подумал, что эта ткань — двойная…
Пращник уже, вооружившись ножом, азартно вспарывал сумку. Какая там
может быть монета? Ну, пять крон максимум… а глядя на этого солдата,
можно подумать, что он надеется извлечь наружу целое состояние.
Однако он извлек нечто иное.
— Да это ж печать, а не монета! — удивленно произнес третий.
— Сам вижу, что печать, — раздраженно ответил камнеметатель,
вытаскивая вместе с сургучным кругляшом плоский пакет, к которому этот
кругляш был приложен. Пакет уже был случайно надрезан ножом. — Это что
такое еще? — произнес он, недоуменно глядя на меня.
— Видите теперь, болваны, на кого вы напали? — надменно произнес я.
— Я — посланец его светлости герцога. Немедленно развяжите меня и
верните пакет и все мое имущество.
Но пращник не впечатлился.
— Ага, — ответил он. — То ты лекарь, то музыкант, теперь гонец…
через минуту кем будешь, епископом? — двое других довольно заржали. -
Не, это еще прочесть надобно… Может, ты и от герцога, да не от того…
— Ну так читай! — поторопил третий.
— Не умею я, — буркнул камнеметатель, подорвав в моих глазах свою
репутацию самого смышленого в этой компании недоумков.
Третий, очевидно, владел грамотой ничуть не лучше, а вот весельчак
неожиданно повернулся к ним и важно протянул руку:
— Дай сюда, я умею.
Без колебаний разорвав уже надрезанный бумажный пакет, он извлек
наружу лист тонкого пергамента (располосованный вместе с пакетом с
одного края), придвинулся к огню, чтобы лучше видеть, и, поднеся
послание к глазам, принялся водить пальцем по строчкам.
— Сим-пред-пи…сы-ва-ю… сим предписываю… вер-но-му…
мо-е-му… гра-фу-ра… ну-а-ру…
— Рануару! — воскликнул пращник. — Правда, что ль, от герцога? Ты
так сто лет читать будешь, на подпись смотри! Подпись какая? Внизу
должна быть!
— Сам знаю, где подпись, — огрызнулся остряк. — Сам "а" от "бе" не
отличает, а туда же, учит… Во: "Ри-шард, гер-цог Йор-линг".
Солдаты замолчали, шокированные новостью.
— Прощения просим, ваша милость, — первым опомнился весельчак и,
сунув послание обратно в разорванный пакет, а его положив мне на колени,
проворно переместился мне за спину. — Ошибочка вышла… — я
почувствовал, как он дергает мои веревки, пытаясь распутать узлы.
— Нож возьми, умник, — презрительно бросил я.
Тот послушно оставил веревки в покое, и я услышал звук
вытаскиваемого из ножен ножа. Но в этот момент пращник, сумрачно
посмотрев на него через мое плечо, негромко, но требовательно буркнул:
— Ник, поди-ка сюда на минутку.
— Сейчас, — ответил тот, намереваясь сперва перерезать веревки.
— Вот прямо сейчас и поди! — повторил с нажимом камнеметатель.
Третий переглянулся с ним и кивнул понимающе.
Я тоже отчетливо понял, какие мысли зашевелились в их головах. Если
я — не шпион и не колдун, а, напротив, человек Ришарда — то получается,
что они не просто по ошибке напали на своего. Они, во-первых, стали,
пусть и непреднамеренно, виновниками смерти графа Рануара; во-вторых,
вскрыли и прочитали секретную депешу, не предназначенную для их глаз (и
поди докажи теперь, что они прочли лишь первую и последнюю строчку); ну
и, наконец, в-третьих, им придется вернуть мне отличного коня, кошель с
деньгами, рыцарский меч, куртку и сапоги — то есть все то, чему они уже
успели порадоваться, как своей законной добыче. И не могу сказать, что
на фоне первых двух соображений, каждое из которых в отдельности грозило
им виселицей, третье было для них вовсе несущественным. Не проще ли
будет решить разом все проблемы, закопав господина герцогского гонца
прямо тут? И никто никогда ничего не дознается…
— Ладно, парни, — произнес я как можно более беззаботным тоном. — Я
на вас не в обиде. Понятно, война — дело такое. К тому же у всех у нас
сегодня был трудный день… А депеша моя к Рануару все равно уже
опоздала, так что ну ее на хрен, эту службу — лично я намерен первым
делом отыскать ближайший кабак и как следует напиться. Надеюсь, вы
составите мне компанию? — ага, конечно, дайте мне только добраться до
огнебоя… — Если только Ник уже перережет, наконец, эти веревки, -
добавил я со смешком.
Но, похоже, пращника эта речь не убедила. Я уже отмечал, что актер
из меня скверный. Ну или, по крайней мере, роль аристократа получается у
меня лучше, чем "своего парня".
— Ник! — предостерегающе воскликнул он. Черт, если я срочно что-то
не придумаю, тот самый нож, который должен был меня освободить, вонзится
мне в спину…
— Никому не двигаться! — выкрикнул звонкий голос откуда-то сзади и
слева, а затем уже спокойнее добавил: — К тебе, Дольф, это не относится.
Я оглянулся через левое плечо. Эвьет в очередной раз
продемонстрировала свое умение подкрадываться незамеченной. Ей, пожалуй,
удобней было бы зайти с противоположной стороны, за спинами двух из трех
солдат — а пока Ник не встал позади меня, то и он смотрел в другую
сторону — но тогда пришлось бы пробираться мимо лошадей, а они могли
проявить беспокойство и привлечь внимание. Однако девочка справилась с
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
