над головой и фонтаны земляных брызг от их ударов в грунт недалеко от него самого.
– Вперед! – невероятно громко прокричал кто-то над ним.
Солдат повернул голову и увидел слева от себя командира соседнего взвода, того самого, облаченного в комсоставский полушубок, а не в короткополую шинель, что была на его лейтенанте. Виктор вскочил, в движении поднял винтовку с земли и двинулся вперед, ничего не видя перед собой. Все слилось в единую полосу из дыма, тел убитых красноармейцев, огрызающейся огнем полосы вражеской обороны впереди, грязного снега и стремительно мечущихся серых фигурок штрафников его роты. Он успел сделать несколько шагов, как снова ударил взрыв мины в стороне. Он машинально присел, снова поднялся, распрямился во весь рост и побежал вперед, выставив перед собой винтовку с примкнутым к ней граненым штыком. Заметил брызги земли в стороне и упал, спасаясь от немецких пуль. Через пару секунд вновь поднялся, сделал несколько шагов вперед и опять упал, вжимаясь в землю. Его так учили в запасном полку. Учили бросками преодолевать опасные, контролируемые врагом участки местности. Учили выходить из-под обстрелов, из-под огня противника. Вбили это все в голову солдату, и сейчас он применял полученные навыки на практике, вопреки тому, что слышал от наставников:
– Все равно все забудете в бою. Но близость смерти вас научит. Кто поймет быстрее, тот и выживет.
И он выживал как мог. Бросок вперед, падение на землю. Потом в сторону и снова падение. На этот раз он упал рядом с изуродованным телом павшего когда-то давно в бою красноармейца. Вновь увидел пустые глазницы и полосу из двух рядов желтых прокуренных зубов на оголенном черепе. Виктор зажмурился, вжался всем телом в землю и застыл так на несколько секунд. В себя он пришел от удара пулями о грунт где-то поблизости и одновременно с этим прозвучавшего в стороне нового взрыва спрятанной в земле мины. Раскрыв глаза, он увидел на месте черепа мертвого солдата лишь его нижнюю челюсть с одним-единственным рядом зубов. Верх головы бойца отсутствовал начисто. Виктор оцепенел от увиденного и тут же сообразил, что огонь из вражеских траншей ведется и по нему тоже. Его давно заметили немецкие пулеметчики и поливают пулями, в том числе и то место на поле боя, где только что видели, как он бежал и упал.
Виктор решил броском выйти из опасной зоны и найти как можно быстрее хоть какое-нибудь укрытие в виде воронки от разрыва давно упавшей мины или снаряда. Таких вокруг было достаточно. Но почти в каждой было мертвое тело когда-то спасавшегося от смерти солдата, но так и не уцелевшего в бою. То же самое кто-то уже пытался проделать в стороне, выпихивая на поверхность первого попавшегося мертвеца из воронки, чтобы занять место одновременно и в углублении, и за телом покойника.
Солдат заметил это и судорожно начал искать рядом с собой точно такое же укрытие. Долго ему это делать не пришлось. В паре десятков метров на боку лежал мертвец из его роты. Его убили или только что ранили. Шинель еще не покрылась снегом и льдом. Возможно, всего несколько минут назад он был жив, а потому он еще даже не остыл и должен был оставаться податливым на воздействие, в отличие от окаменевших тел давно погибших бойцов. Виктор рванул к нему, перепрыгнул через тело и оказался как раз в воронке из-под упавшей минометной мины, совсем неглубокой, почти крохотной. Но другой рядом не было.
Он повернулся на бок и решил подтянуть к себе лежащего рядом солдата, решив, что тот убит, а значит, его тело можно будет использовать как дополнительную защиту от пуль и маскировку от вражеских наблюдателей. Виктор протянул к бойцу руки, чтобы схватить его за шинель, и сразу же отпрянул. Перед ним на земле лежал его товарищ-разведчик. Он был мертвым. Лицо его было бледным, глаза полузакрыты, челюсть безжизненно отвисла, изо рта текла струйка черной крови.
Молодой солдат едва не заплакал, увидев смерть человека, ставшего ему всего за двое последних суток лучшим другом. Тот оберегал парня, давал ему нужные на войне и в жизни советы, делился своими наблюдениями и подавал пример своим поведением. Такого друга было еще поискать. Смелый, отважный, с колоссальным боевым опытом, с двумя боевыми наградами. Сейчас он лежал перед Виктором мертвый. Вражеская пуля или осколок настигли его.
Взгляд парня застыл на мертвом товарище. Подтягивать к себе его тело для создания укрытия от врага он не стал, не решился кощунствовать, хотя имел на это полное право. И разведчик не отказал бы ему в такой услуге. Даже настоял бы на ней. Вместо этого Виктор потянулся к шинели товарища. Распахнул ее на его груди, трясущимися, непослушными от волнения пальцами залез в нагрудные карманы гимнастерки и вытянул из них трофейный портсигар и сверток с чем-то объемным и тяжелым. Потом спрятал эти предметы у себя за пазухой, решив, что если выживет в сегодняшнем бою, то передаст изъятое товарищам разведчика.
– Вставай! В атаку! Чего разлегся?! Пристрелю! – заорал на него оказавшийся рядом командир соседнего взвода его штрафной роты.
Виктор машинально повернулся к нему. Глаза лейтенанта были бешеными. Его багровое лицо искажала гримаса страха и отчаяния одновременно. Он размахивал перед собой рукой с пистолетом и рыскал глазами по сторонам. Боец схватил лежавшую перед собой винтовку и уже было собрался бежать вперед, напрямую на вражеские позиции, на смерть, как рядом снова что-то рвануло. Комок земли ударил его по каске, воздушная волна сбила с ног, повалив на бок, на тело мертвого разведчика, а руку выше локтя обожгло что-то острое.
Лейтенант рухнул рядом. Его почти что отбросило прямо на Виктора.
– Стреляй, парень, не лежи просто так! – прокричал он и попытался подняться, но свист пуль, пронесшийся над ними, заставил его прижаться к земле.
Боец передернул затвор винтовки. Дослал патрон в патронник. Потом прильнул к прицелу и, почти успев навести мушку на врага, торопливо нажал на спусковой крючок. Отдача ударила его в плечо. Он снова передернул затвор, прильнул к прицелу, но снова поторопился, а потому выстрелил, не целясь, а только направив ствол винтовки в сторону врага.
Лейтенант перевернулся на живот и начал судорожно искать глазами на поле боя уцелевших штрафников. Видя его боковым зрением, Виктор продолжал вести огонь в сторону врага. С каждым последующим выстрелом дыхание его становилось ровнее. Он перестал суетиться, начал все лучше и лучше прицеливаться. Движения его становились верными и точными. Он израсходовал одну обойму, потом вторую, начал вставлять
