МОЛОДО — ЗЕЛЕНО
Свыше нам сказано, свыше нам велено: "Не торопитеся! Молодо-зелено! Нужно сперва подрасти…"
Так-то все так… Деревца мы зеленые, Жизненным опытом не закаленные; Выросли мы на пути
К свежему, к доброму, к благу народному… Дайте же, дайте скорее свободному Деревцу вновь расцвести!
ЖЕЛЕЗНАЯ ПИЛА
Мне не нужно золота, Не хочу. Я отдам все золото Палачу, Лишь бы друга милого Не губил, С плеч его головушку Не рубил. Мне не нужно звонкого Серебра: В серебре я золоте Нет добра. Но железо твердое Я люблю, Им решетки ржавые Распилю! Ничего не сделаю Без пилы, Не сниму я с узника Кандалы. Ой, пила железная, Не звучи — Чутко спят угрюмые Палачи.
АЛЕКСАНДР III И ПОП ИВАН
Поп входит и благословляет царя, который целует у него руку
Царь
Глаза мои покрыл туман: Страдаю я от муки адской… Ты кто такой?
Поп
Я — Иоанн. Твой богомолец, поп Кронштадтский [11]. Раскаяться желаешь?..
Царь
Да… Я опасаюсь скорой смерти… Ведь и с царями иногда Невежливы бывают черти. Боюсь, что в "жупел" попаду… Спаси меня от черта, друже! Я не хочу сидеть в аду: — Он Гатчины гораздо хуже… О Гатчина, мой милый кров, Приют спокойный и любезный! Там без немецких докторов, Владея силою железной, Я был, как толстый бык, здоров. Там под "особенной охраной"[12]. Любил я полуночный мрак, — От света пятился, как рак, И озарялся лишь… Дианой.
Поп
Луною, сиречь?
Царь
Точно так… Я мифологии когда-то Учился тоже, но потом Все позабыл…
Поп
Умно и свято Ты поступил…
Царь
Себя с кротом Любил я сравнивать бывало… Крот ненавидит светлый день, Ему в норе приятна тень, Ему до солнца дела мало! Пускай на небесах оно Горит и пышет, землю грея: Кроту забавно и смешно…
Поп
Замечу на сие одно Тебе по долгу иерея: Ты судишь здраво… Мы — попы, — Псалтырь и святцы взявши в руки, Давно решили: для толпы И для царей — зачем науки? Тебе — царю, как пастуху, Чтобы пасти народов стадо, В руках иметь лишь плети надо, А не науку — чепуху! Она зловредна. Верь мне, чадо!
Царь
Да, правда: в оны дни, попович, Профессор Константин Петрович Премудро наставлял меня. Что "ночь" гораздо лучше "дня"…
Поп
Сие похвально! Крестоносцев Храбрей сей хитроумный муж? Заботясь о спасеньи душ, Воюет наш Победоносцев [13], Со "штундой" борется умно В союзе с праведным монархом; Его попы зовут давно Святым "гражданским патриархом", С Победоносцевым вдвоем Ты воевал, как божий воин! Ты рая светлого достоин, И о бессмертии твоем Молебен живо мы споем…
Царь
Нет, не поможет твой молебен!
Поп
Отчаянье — есть смертный грех. Верь мне, властитель полумира, Еще крепка твоя порфира…
Царь
Нет, слишком много в ней прорех. Она в дырах, она в заплатах, Не рыцарь я в блестящих латах… [14]
ДЛЯ МЕНЯ И ДОВОЛЬНО
(Песня умирающего комика)
Дни за днями бегут над твоей головой, И годам улетать не закажешь. Бедный комик, окончив путь жизненный свой, Жалкий шут, ты в могиле спать ляжешь. На вершине небес дух твой должен блуждать, Как на сцене, уныл, безотраден; А под черной землей труп актера глодать Будут массы прожорливых гадин.
На тебя не возложат лавровых венков, Ни медалей, ни знаков отличий; Разве вспомнят: "Нед_у_рен был в нем _Хлестаков_, А, под старость, хорош _Городничий_". Разве молвят еще: "Удивительно глуп В нем был _Чацкий_ — ботлив и амурен; Но зато в нем предстал наяву _Скалозуб_, И как _Фамусов_ был он недурен".
А подруга твоя, утаив в сердце лед, С голой грудью в "Елене" предстанет. Друг актера (к несчастью, плохой рифмоплет)1, Над могилой стишонками грянет.
Вот и все для тебя! Огонек твой потух, Догорело в светильнике масло… Где же песни твои? Где веселый твой дух? Все исчезло, погибло, угасло!"
Так я песню мою напеваю тайком… Пред кончиной мне видятся грезы, Что несется она — эта песнь — ветерком И дробится… на мелкие слезы. Их не видит никто, кроме бога. Лишь он, Бесконечной любовью владея, И в весельи людском услыхать может стон, И простит он шута-лицедея.
Я был раб, вечный шут; но в актере-рабе, В старом комике, есть вдохновенье… После смерти моей проживу ли в тебе, В грустной песне, одно лишь мгновенье? Гой ты, песня шута, горделивой не будь, За тебя и смешно мне и больно. Но когда мою песнь повторит кто-нибудь И вздохнет — _для меня и довольно_!
ЛАПТИ
Не думай, гордый мой поэт, Что ты в поэзии владыка! Тебя сильнее нищий дед, Плетущий лапоть свой из лыка. И он плетет, и ты плетешь; Но между вами сходства мало; Все, чем гордится молодежь, Твое перо не понимало. Плетешь ты рифмы без души; Твои "изделья" сон наводят… А лаптя крепки, хороши, И в них мильоны братьев ходят… Себе пощады не проси! Твои "изделья" в печку бросят… А лапти ходят на Руси И пользу родине приносят. Бесследно пропадет твой бред Рифмованный, безумно-гордый… А лапти свой оставят след, След прозаический, но твердый.
К СВОБОДЕ
Незримая для русского народа, Ты медленно, таинственно идешь. Пароль мой: "Труд, желанная Свобода!" А лозунг твой: "Бодрее, молодежь!" Свободное слово, опять ты готово Сорваться с пера… Чего же ты хочешь? О чем ты хлопочешь? Не та, друг, пора! Молчи и таися. Каткову [15] молися, Печатью он правит и мигом отправит Тебя — за Урал.
ДЕРЕВЕНЬКА
(Песня)
Ноченька осенняя, деревенька темная… Слева — сосны, елочки; справа — степь огромная. Вдаль пойдешь — заблудишься, и с душою робкою Вспять назад воротишься проторенной тропкою.
Ляжешь спать на лавочку, как лежали прадеды, — Матушка ругается: "А ходил куда-де ты? Аль в притон за девицей — белою лебедкою? Аль ходил к учителю?.. Полно, Калистратушко! Лучше всех наставников для сыночка матушка…"
"Не брани, родимая, не корми учителем! Был он мне защитником, был моим спасителем. Разве в том вина его, что противна ложь ему? Что стоял за правду он по веленью божьему?..
И напрасно, матушка, ты им озабочена: Нет его здесь, бедного, школа заколочена; Пусто в ней, темнехонько. Больше нам не встретиться, Только у кабатчика огонечек светится!"
ДОПОЛНЕНИЕ 1
