Любопытство меня одолело и, пока город только показался в зоне видимости, я решил взглянуть на него своими глазами.
Обнесенный каменной стеной, достигающей десятка метров в высоту и не менее пяти — в толщину, Мунназ ощетинился многочисленными округлыми башнями, имея примечательную планировку.
Высокие каменные строения с покрытой синей черепицей крышами, в изобилии демонстрировали многочисленные башенки и впечатляющие на вид высоченные строения, раскиданные по всему городу.
Примечательным было и то, что стены и значительная часть крупнейших и высоких построек были выполнены из белого камня.
Мощные внешние стены, украшенные частоколом аккуратных башенок, словно делили город на четыре сектора при помощи въездных врат, обращенных к каждой из дорого во все стороны света.
Дороги упирались во внутреннюю крепостную стену, отставленную от внешней на расстоянии нескольких километров и отделяющих явно обыденно-гостевую бедную часть города, предназначенного «для всех» от мест проживания аристократии и богатеев.
Но в то же время бросались в глаза и немало менее красивых построек, выполненных в других архитектурных стилях, без каких-либо намеков на эстетику и согласование внешнего облика города.
Складывалось впечатление, что изначально был построен роскошный и просторный город, состоящий как из внешней, так и из внутренней крепостной стены, с многочисленными башенками и строениями, украшенными синей черепицей.
А потом какой-то придурок решил было уплотнить застройку и отдал разрешение застраивать пространство между стенами кому как вздумается.
В результате получилось какое-то несуразное нагромождение, в которое то и дело врезались рваные возвышенности, порой нависающиеся над крепостными стенами или вторгающиеся в них.
Складывалось впечатление, будто строители сравнивали местные холмы с землей перед началом возведения сего великолепия, а потом просто заебались и махнули рукой со словами: «Да у нас подходы к городу с трех сторон окружены горными перевалами, а единственные бескрайние равнины простираются во внутреннюю часть Провинции, зачем заморачиваться?».
Так или иначе, но складывалось впечатление незавершенности проекта, его откровенного опошления неграмотными проектами второй стадии и…
— Каждый раз, когда сюда приезжаем, смотрю и диву даюсь сколько сил вложено было в то, чтобы построить Мунназ, — произнес оборотень, разлегшийся под тентом на досках поверх нашей с Лавриком позиции на дне фургона, в окружении трофеев, которые никому не стоило видеть.
— Неплохо, да, — согласился я, разглядывая город через щели в корпусе старой телеги.
— Надо признать, а строить эльфы умеют, — сказал Олегус.
Мунназ, столица Восточной Провинции.
— Стоп, что? — опешил я.
— Мунназ — был построен эльфами незадолго до окончания Последней Войны, — пояснил Олегус. — Наши армии тогда сражались к северу отсюда, на перевалах. Эльфы выторговали у людских правителей право построить здесь город в обмен на то, что смогут удержать наши войска на перевалах. Поскольку весь регион был по факту разорен нашими набегами, а армии людей отступали, эльфам грозило окружение и планомерное истребление. Им разрешили, и за три года, что мы сражались с остроухими на перевалах, они практически отгрохали Мунназиаль — свою столицу. Мы попробовали сыграть на том, чтобы настроить людей против эльфов, объясняя, дескать, раз они построили с применением своих чар целый город, то этих земель вам больше никогда не видать. Люди наших шпионов послушали, послушали, да и казнили. Город был еще не закончен, так как большая часть эльфийских магов ушла на войну. Мы пару раз прорывались сюда, даже создавали подобие своих крепостей, но в конце концов люди и эльфы выбили нас с Востока и погнали на север. Ну, а как отгремела Последняя Война и люди поняли, что эльфы не уйдут из Восточной Провинции, то тут началась бойня меж старыми союзниками. Эльфов выгнали отсюда и запнули в их Великий Лес.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И что послужило причиной? — полюбопытствовал я, прикинув, что до сих пор вообще никто не упоминал, что главный город Восточной Провинции людей построен вообще-то эльфами.
Судя по ошарашенному взгляду Лаврика, она тоже впервые об этом слышит.
Уж не привирает ли старый оборотень?
— Ну так Восток от перевалов и до Великого леса поставляет до двух третей зерна и мяса в людское королевство, — усмехнулся оборотень. — Естественно, что никому не хотелось отдавать собственную житницу. Перевалы в ходе Последней Войны укреплены были так, что мы теряли армии в попытках их захватить. Сейчас же, если начнется война, то встав на перевалах с тысячей или около того человек, можно сдерживать в десятки раз большее войско.
Посмотрев на едва различимые на горизонте те самые перевалы, которые и являлись естественными границами Восточной Провинции со стороны людского королевства, прикинул, что от них до Мунназа никак не меньше пары сотен, а то и поболее километров.
Если посмотреть на север и юг, куда больше всего разрослась Провинция, то там вообще не видно каких-либо излишне высоких гор.
Зато поля уходят едва ли не до горизонта, а от мелких ферм и деревушек в окрестностях едва ли в глазах не рябит.
Это что, получается, если бы эльфы сумели оторвать от королевства Восточную Провинцию и укрепились бы на перевалах, то людям ничего бы не оставалось кроме как воевать с ними в крайне невыгодных для себя условиях?
Интересно, интересно…
* * *
Честно говоря, я не особо понимаю логики тех людей, которые поставили на ворота Мунназа этих пятерых долбоебов, на лице которых написано самой природой, что они являются ошибками молодости родных брата и сестры, которые тоже в своей родове имели немало запретных связей.
Нет, я понимаю, что инцест это дело семейное и лишних там нет.
Понимаю, но не одобряю подобной поебе…
И мысленно благодарю себя родимого за то, что не я сижу сейчас на месте возницы, а Лео.
Дважды благодарю того, кто догадался сделать наш Фургон в нижней части из корабельных досок.
Трижды возношу молитву почтения Олегусу, который, обратившись в медведя, разлегся над нами и держит себя в руках.
Сквозь щелку в досках я мог видеть всех пятерых стражников, на лицах которых природа не просто отдохнула, но и в момент зачатия этих имбецилов (и, скорее всего это даже не ругательство, а констатация коллективного диагноза) собрала вещи и махнула в Анапу отдыхать дикарем.
У первого, того, что общался с тигрис, была крайне сложная задача.
Он тщетно пытался понять что фургон, которым правит наемница, необходимо пропустить без досмотра, потому как в кузове лежит раненых в ходе выполнения особо важного задания медведь и лучше туда не соваться.
Судя по энтузиазму, с которым указательный палец его правой руки черным, как врата в Преисподнюю, ногтем ковырялся в носу, вынимая оттуда комки зеленоватой слизи и периодически то стряхивал их на землю, то отправлял органику на переработку за свои гнилые зубы, его это занятие интересовало куда как больше.
Лаврик, лежащая рядом, что есть силы сжимала глаза, пытаясь выбросить из головы увиденное.
Да уж, не повезло девочке увидеть такое.
Впрочем, меня тое едва не вывернуло.
Четыре брата-близнеца первого дегенерата, занимались примерно тем же отвратительным действом.
Один копался в ухе, второй — в жопе, третий что-то (и, я даже догадываюсь что именно) шерудил рукой в штанах, а четвертый, пуская слюну, упрямо пер к задней части фургона с намерением распахнуть парусину и посмотреть что к чему.
Чтобы картина описания этих выродков была полной, стоит упомянуть непропорционально большие головы, на которые даже шлемы не были надеты по причине их отсутствия и замены должного обмундирования металлическими обручами, опоясывающими головы в районе висков.
