- сказала женщина, глядя на него темными, ласковыми глазами, - на случай, если…, Здесь список
безопасных домов в штате Нью-Йорк. Только, Тедди, - Констанца, внезапно, ласково погладила его
по голове, - эти люди очень осторожны, они не будут с тобой говорить…»
-Придется, - упрямо, мрачно отозвался Тедди. Он обошел все эти дома. Вернувшись в Бостон,
оставив сына на попечение Салли, Тедди уехал на границу Южной Каролины. В Чарльстоне он
увиделся с миссис Сальвадор. Добравшись до Харперс Ферри, рассматривая новый, подвесной
мост, он вспомнил недовольный голос местного шерифа: «Я тогда шесть человек потерял, мистер
Бенджамин-Вулф. Это были негры, беглые, никакого сомнения. Я очень надеюсь, что тот, кто на
мосту отстреливался, тоже погиб. Потомак тут широкий, быстрый - Господь его знает, куда тело
унесло».
Тедди отправился вниз по течению реки. Он нашел ее в двадцати милях от Харперс Ферри, в
сонном, красивом городке Лисбург. «Действительно, - сказал ему тамошний шериф, - сами
посмотрите. Утопленница, цветная, без документов, с огнестрельными ранениями. Рост пять
футов восемь дюймов».
Тедди взглянул на запись в большой, переплетенной в кожу книге. Улица за окном была устлана
золотыми, осенними листьями, на верхушках деревьев перекликались птицы.
-Где ее похоронили? - спросил Тедди.
-На кладбище для цветных, разумеется, - пожал плечами шериф.
-Даже после смерти, - горько подумал Тедди. «Даже в могиле, и то….»
-Я хотел бы опознать тело и увезти его в Бостон, - устало сказал он шерифу. «Там ее семья, ее
мать…»
-Надо взять разрешение на вскрытие могилы, - предупредил его шериф. «В Ричмонде, в столице
штата».
-Возьму, - Тедди коротко поклонился и вышел.
Шериф повертел в руках изящную визитную карточку, напечатанную на атласной бумаге:
«Бенджамин-Вулф. У него земли, в Виргинии, южнее нас, я помню. И вообще, - он брат этого
Вулфа, правой руки президента. Зачем он с этой цветной возится?»
А потом была выложенная камнем, удушливо пахнущая комната. Тедди, отведя глаза, сказал себе:
«Это не Марта. Это просто….- он сжал кулаки - до боли. Глядя на еще заметную родинку под
лопаткой, Тедди вспомнил, как целуя ее, зарывался лицом в тяжелые, темные, волнистые волосы.
-Да, - кивнул он, наконец. «Да, я опознал ее. Марта Фримен, цветная, двадцати девяти лет,
уроженка Бостона. Вот ее паспорт, - Тедди протянул местному коронеру копию. Тот, поправив очки
в стальной оправе, стал оформлять свидетельство о смерти.
Тедди потушил сигару в фарфоровой пепельнице: «Мораг я просто написал, что Марта умерла.
Господи, я же знаю, это я виноват. Накажи лучше меня, как хочешь, так и накажи».
Он оправил сюртук. Пройдя в детскую, Тедди позвал: «Сыночек! Поехали, экипаж уже готов».
Тед сидел за маленьким, по его росту столом. Подняв каштановую голову, мальчик серьезно
сказал: «Когда мамочка приедет, я ей покажу, что уже умею писать. Она порадуется. Папа, - сын
взял его большую руку, - а мамочка скоро вернется?»
-Скоро, милый мой, - вздохнул Тедди. Они спустились вниз.
Экипаж Салли ждал у ограды кладбища. Женщина, - в траурном, черном платье, завидев
приближающихся лошадей, прижала к себе Ната и попросила: «Погуляй с Тедом, милый. Не надо
малышу здесь быть. Мы потом к Марте вместе сходим».
Нат взял красивую, смуглую руку матери, украшенную одним золотым, с темной жемчужиной,
кольцом. Подросток внезапно, гневно отозвался: «Когда я вырасту, мама, я стану юристом. Рабство
так, - он показал на кладбище, - не прекратить. Хватит бегать. Папа же освободил бабушку из
рабства, законным путем, так и должно быть».
Салли только вздохнула. Нат, распахнув дверцу экипажа, подал ей руку. «Юристом, - подумала
женщина, глядя на изящную, в темном сюртуке, фигуру сына. «Да как? Нет колледжей для
цветных, а отец его никогда не даст денег, чтобы Нат в Европу отправился. Тедди же мне сказал -
трастовый фонд, что Дэниел для Ната основал - он только под его контролем. Даже когда Нату
восемнадцать исполнится - он без разрешения отца не сможет деньги забрать».
Салли знала, что сын пишет в Нью-Йорк, сестре, а на рождественские каникулы, когда Дэвид
гостил у Тедди, они все вместе обедали. «Не буду Дэниелу об этом говорить, - тогда решила Салли,
- зачем его беспокоить, у него и так дел много».
Тедди повел ее по аккуратно подметенной дорожке к двум памятникам - темного гранита. Марта
была похоронена рядом с отцом. «Спасибо тебе, - тихо сказала Салли, вытирая платком глаза.
Черная, бархатная, украшенная пучком траурных перьев шляпа женщины чуть качнулась.
«Спасибо, Тедди».
-Что вы, тетя Салли, - он посмотрел на изящные буквы. «Марта Фримен. 1778-1807. Bury me not in
the land of slaves».
-Как ее отец завещал, - всхлипнула женщина. Они услышали из-за ограды звонкий голос Теда:
«Мама! Мамочка!»
-Как вытянулся, - Мораг обнимала сына, целуя его теплые, влажные от слез щеки. «Мама…- Тед
прижался головой к подолу ее простого, шерстяного платья.
-Я тебе подарки привезла, - зашептала Мораг. «От бабушки, от дедушки, от дяди Элайджи…Мне
дома сказали, что вы с папой здесь…».
-Здесь тетя Марта похоронена, - грустно сказал ей сын, указывая в сторону Ната, что шел к воротам
кладбища. «Папа там, с тетей Салли. Я сейчас позову его».
Сын побежал к ограде. Мораг, чуть пошатнулась: «Господи, помоги мне». Она вспомнила
морозную, снежную ноябрьскую ночь, жадный, звонкий крик ребенка и голос матери: «Мальчик.
Небольшой, но здоровенький, сразу видно. Ты ему грудь дай, завтра его заберут, я договорилась».
У сына были волосы темного каштана и серо-синие, красивые глаза. Потом, когда Мирьям его
унесла, Менева поднялся в спальню. Брат просто сидел, держа Мораг за руку, гладя ее по голове,
рассказывая о зеленых холмах, водопадах, быстрых реках - там, на западе, там, куда он увезет
ребенка .
-Не говори ему обо мне, - потом попросила Мораг. «Не надо, Менева. Пусть он думает, что…- она
не закончила и махнула рукой. Менева посмотрел на нее серьезными, темными глазами и кивнул:
«Не буду. Но я научу его читать и писать, обязательно. И пошлю весточку с индейцами - твоя мама
будет знать, что все в порядке».
На Пасху Мирьям отвела ее в сторону и шепнула: «Они уехали уже. Семья кормилицы отправилась
на Великое озеро, и Менева с ними. Там поживут до осени, а когда мальчика отлучат, Менева его
заберет к себе. И он крепкий ребенок, не болел».
Мораг потом ушла к озеру. Сидя на берегу, положив голову на колени, она долго шептала:
«Господи, прости меня. Прости меня, пожалуйста. И позаботься о маленьком, Менева сказал, что
его тоже - так назовет».
Она услышала голос отца, что звал ее к ужину. Заставив себя улыбаться, Мораг пошла вверх по
деревянной лестнице.
Тед подбежал к отцу и потянул его за рукав сюртука: «Мамочка вернулась! Она сюда пешком шла!
И у нее румянец, папа, она больше не болеет. Пойдем!»
-Ты иди, милый, - вздохнула Салли. «Мы тут с Натом побудем». Женщина взяла сына за руку, и они
остановились у могилы.
Тедди вышел из ворот кладбища и увидел жену. Она была в скромном, платье синей шерсти, в
таком же капоре, черные косы лежали на спине. «Я ее никогда больше не обижу, - пообещал себе
Тедди, чувствуя рядом тепло детской ладошки. «Никогда».
-Господи, - сказала себе Мораг, так и стоя на месте, - Господи, пожалуйста, я знаю, я плохо себя
вела, я сделала ошибку. Накажи меня, но не Тедди, не сыночка моего. Детей, - поправила она себя
и услышала голос мужа: «Наконец-то ты здесь, милая».
Мораг всхлипнула и бросилась к нему в руки. Тедди гладил ее стройные плечи. Нагнувшись, он
тихо попросил: «Пойдем домой. Я экипаж отпустил. Я так скучал по тебе, любовь моя».
-Я тоже! - встрял Тед, держа их за руки. Ребенок убежал вперед. Мораг оглянулась на кладбище:
«Тедди, помнишь, когда тебе было шестнадцать, здесь, в Бостоне, ты из Англии приехал…Марта
меня, потом попросила о тебе заботиться. Она, наверное, была в тебя влюблена, немножко…-
женщина вздохнула. «Ты ее тогда любил, я видела. Мне очень жаль, Тедди, тебе, должно быть,
тяжело сейчас…»
-Господи, - поразился Тедди, - да что это с ней? Я и не знал, что Мораг такое сказать может.
Он посмотрел в темные, прозрачные глаза жены - в них, на самом дне, была грусть. Тедди
подумал: «У меня, наверное, сейчас такой же взгляд».
-То давно было, - он прикоснулся губами к ее теплому виску. «Сейчас у меня есть ты, и никого мне
больше не надо». Он прищурился: «Тед зовет, машет нам. Дай мне руку, милая».
Тедди взял ее нежные пальцы. Они, не отрываясь друг от друга, пошли к сыну. Тед стоял на
