обочину, они остановились.
Эло спокойно сказал:
— Ну всё в порядке, удачно проскочили.
Файдер нервно засмеялся:
— О да! Все просто отлично… Кондиционер! Кондиционер сдох!
Он приоткрыл дверь и, заругавшись, снова ее захлопнул:
— Если окна не открывать… машина скоро нагреется, и мы тут сваримся… задохнемся просто и всё!
— Открывай окна, — Эло вздохнул и вытер первый проступивший пот. — Все равно так легче будет.
Для Эло и Файдера присутствие в Серой Зоне было сродни изощренной пытке — близость райских земель давала о себе знать.
Ветер принес с собой песок, серый, как цементная пыль, и кружился с ним теперь в одном ему известном вальсе. Воздух, сухой и горячий, на скорости бил по лицу через открытое окно, вызывая тошноту.
Внезапно машина затормозила, и Марта, вскрикнув, по инерции подалась вперед.
Поперек дороги шли огромные трещины шириной в десятки сантиметров. Где они начинались, даже сложно было определить, а местами асфальт был как вспаханное поле. Словно кто-то пытался съесть автомагистраль, но, не дожевав, бросил. И что теперь? В объезд.
Выбора нет.
Налево… направо… Куда?
Налево.
Машина потихоньку сошла с крутой насыпи и двинулась вдоль этого неожиданного ландшафтного безобразия.
— Вот, кажется, нормальное место, — сказал Эло почти облегченно и повернул в сторону песчаной полосы, бывшей, вероятно, когда-то руслом, теперь уже высохшей реки.
— Ну вот, проблема почти решена… а вы переживали… Еще десяток метров…
И вдруг…
В одно мгновение машина ушла под землю наполовину, полностью заблокировав задние двери, еще секунда, и через открытые окна в салон хлынул раскаленный песок. И все, что было потом, как выбрались наружу, толком вспомнить никто не смог, все закрутились, подчиняясь только инстинкту. Инстинкт выключил логику и память, чтобы остановить время и дать шанс на спасение.
И теперь, в ушибах и ссадинах, они стояли и потихоньку приходили в себя.
Эло сел на землю и вопросительно посмотрел на Файдера, тот понял его без слов:
— У меня.
Эло согласно кивнул:
— Хорошо. Я, честно говоря, про него и забыл… Зато воду взял. Так что от жажды не умрем.
— А от чего? — упавшим голосом спросила у него Марта, глядя на Иллу, которая сидела с совершенно стеклянными глазами и дрожала, несмотря на жару.
— Надо дальше идти, — Эло проигнорировал ее вопрос. — До Лейхасса должно быть три часа пешком… Дальше будет немного полегче. Идем!
Они шли, глотая горячую пыль, пот разъедал кожу и тут же высыхал белыми пятнами на одежде.
Но даже то, что кажется бесконечным, рано или поздно заканчивается — сумерки сгустились, воздух уже не обжигал, а был просто теплым и свежим, а колючий сухостой сменялся цветущим вереском.
Начинался Лейхасс.
У подножия ближайшего холма решено было сделать привал — небольшая пещерка с каменистой площадкой перед ней казалась идеальным местом для отдыха и дальнейшего планирования действий. Вдалеке виднелся берег древнего, самого большого в этих краях озера, которое лежало теперь в долине безжизненно ровной пустой чашей. И где-то в центре этого безводного великолепия вспыхивали беззвучные молнии и разноцветные всполохи, подобно северному сиянию, терзали небо. Завораживающе красиво. И безжалостно.
Это был Разрыв. Тот самый, ради которого они шли сюда.
Эло пошарил под ногами, нашел сухую веточку, которую поджег и бросил на нее горсть каких-то белых гранул, достав их из кармана. Гранулы тут же распухли, как попкорн, и занялись ярким ровным зеленоватым пламенем.
— Этого надолго хватит, — пояснил он Марте, с интересом наблюдавшей за его действиями.
Марте казалось, что теперь, приняв, наконец, горизонтальное положение, она не сдвинется с места ни под каким предлогом. Взбудораженное сознание еще пока боролось со сном, но уже явно проигрывало. Марта наблюдала, как Эло мило беседовал с Иллой, которая уже пришла в себя и, казалось, даже успела отдохнуть, пока они шли. Она обратила внимание на Файдера, который стоял неподалеку и смотрел на Иллу. Даже сквозь дремоту Марте стало страшно от этого взгляда, столько в нем было ненависти. Абсолютная, идеальная, необъяснимая ненависть.
Илла почувствовала этот взгляд и ответила на него доброй обезоруживающей улыбкой медсестры из Красного Креста.
Ангел…
Что тут скажешь!
***
Марта проснулась, стукнувшись о каменную стену пещеры, и встревожено оглянулась — Эло и Илла мирно спали неподалеку, и она поискала глазами Файдера.
Он сидел, тяжело дыша, обхватив голову руками.
— Что с тобой? — Марта спросила машинально, не надеясь особо на ответ.
— Я не знаю, — честно ответил Файдер и вышел наружу, взяв с собой воду.
Он выпил немного, а остальное вылил на себя. Легче не стало.
Боль. Везде. Во всем теле. Как будто каждую клеточку его организма выворачивали наизнанку. Потом жар.
Жар ударил зловещим румянцем по щекам, груди, стек в легкие, перевернул все нутро и врезался в мозг.
Файдер потерял сознание.
Очнулся, открыл глаза и закрыл их снова. Хрипло сказал:
— Уйди.
Илла перевязывала ему руку — при падении он сильно ее поранил. Она никак не отреагировала на его слова и, закончив дело, спокойно сказала:
— Ну вот. Кровь я остановила. Скоро заживет.
Сидящий рядом Эло спросил с явно озабоченным видом:
— Рана — это ерунда. Это я и сам знаю. Что с ним происходит?
Файдер попытался встать:
— Да все нормально уже. Я в порядке.
Эло придержал его:
— Подожди, не дергайся, — и снова обратился к Илле:
— Ты что-то знаешь.
Илла стояла над ними и снисходительно улыбалась, как учительница над неразумными детьми.
— Нечего страшного. Он просто очень сопротивляется, поэтому такая реакция.
— Чему? — крикнул Эло. — Я не понимаю.
— Тому, что должно произойти. И это произойдет. Потому что он не сможет это удержать, как ни старается.
— Можно я разобью ей голову? — спросил Файдер с закрытыми глазами.
Илла заговорила, волнуясь:
— Вы рассчитываете только на науку и логику. Вы все разобрали по формулам и думаете, что всё можете. Идеально чистая энергия, идеально!.. Нельзя искусственно создать чувства!
Эло перебил ее, усмехнувшись:
— Можно. Мы же создали.
— А вас не смущало, что что-то постоянно ускользает от вашего внимания, что-то бесконечно непостижимое! Но без чего нельзя, понимаете, нельзя!
Эло невозмутимо продолжал защищаться:
— Я понимаю, о чем ты говоришь, но мы решили, что влияние этого фактора будет незначительным. Искусственные чувства — вовсе не означает суррогатные! Они так же сработают! Ну-у… должны сработать.
Илла закрыла лицо руками:
— Не говори так! Ты не понимаешь! Вы никогда этого не поймете! И поэтому я здесь. Вы бы никогда не согласились на наши условия. Но и без вас мы не смогли бы справиться сами. Как бы ни были верны ваши расчеты, кристалл может не
