– Если ты пришел только для того, чтобы спросить меня об этом, то мне нечего тебе сказать. Я не могу ответить на твой вопрос, я не знаю на него ответа… Мне жаль.
Хотелось просто встать и уйти. Подняться с опостылевшего холодного пола и найти для себя самый дальний угол, в который можно было бы забиться и хорошенько обо всём подумать. Но разве Деспил когда-то интересовался тем, чего я хочу?… Нет. Он просто делал то, что было нужно, и никогда не спрашивал моего разрешения.
Вот и сейчас, вместо того, чтобы отпустить мои руки, он молча притянул меня ещё ближе к себе, прижал к груди мою голову и начал размеренно гладить по волосам. Так, словно я всё ещё была маленькой потерявшейся девочкой. Так, словно я нуждалась в его жалости, в его опеке, в его защите… Я очень хотела всему этому возмутиться, правда. Очень хотела высказать ему в лицо всё, что думаю о его жалости и его присутствии в целом. Но ни того ни другого я так и ни сделала. А вместо этого просто прижалась к его груди ещё крепче и громко, надрывно заплакала.
Человеческая душа имеет много общего с человеческим телом. Для поддержания здоровья и то, и другое должно время от времени проходить очищение. Но если тело достаточно просто поставить под горячий душ, то душу можно очистить только слезами. Искренним, неподдельным сожалением о своих поступках – вот чем очищается душа.
Я не помню, когда в последний раз так плакала. Возможно давно. А возможно и никогда. Рыдания просто извергались из моего тела нескончаемым потоком, и насквозь промокший жилет мужа, в который я вцепилась замерзшими пальцами, стал для меня единственной точкой опоры в ту бесконечно-длинную ночь.
Рассветное солнце, робко прокравшееся сквозь неплотно занавешенные шторы высокого витражного окна, застало меня спящей в огромном мягком кресле. Плед, накинутый сверху, пах лавандой и свежескошенной луговой травой, а под щекой размеренно билось сердце демона, так и продержавшего меня на руках всю ночь.
– Раттарсатх… – сонно пробормотала я.
Деспил, как видно, проснулся чуть раньше, так как его сердечный ритм не сбился ни на мгновение. Ровная, безупречная мелодика покоя.
– Что? – он чуть подтянулся в кресле, усаживая меня поудобнее.
– Раттарсатх, – послушно проговорила я. – И почему я ещё вчера не обратила внимания на перевод? Вот же…
– Раттарсатх означает «сердце демона», – задумчиво кивнул Дес. – Но к чему это ты?
– Так называется поместье, в котором мы находимся. Ты не знал?
Мой супруг отчётливо зарычал и, готова спорить, цвет его глаз потемнел до тёмно-вишнёвого.
– Я убью Майба.
– Правда не знал? – я искренне удивилась. – Лия сказала, что эта резиденция – подарок на совершеннолетие. Это что же они, уже триста с лишним лет у тебя под носом шашни крутят, а ты и не в курсе?
– Про поместье я до вчерашнего дня не знал, – уклончиво ответил демон, и я поняла, что военачальнику Цитадели лучше бы не показываться второму принцу на глаза в ближайшие лет этак пятьсот.
– Ты Амелию уже видел?
– Ещё вчера, – муж кивнул. – Она как раз заканчивала обход, когда я приехал. И, судя по шуму на первом этаже, сейчас она тоже не спит. Очень активно не спит.
– Что ты имеешь в виду? – я непонимающе нахмурилась, стараясь плотнее завернуться в плед. За ночь дрова в камине прогорели окончательно, и воздух в комнате стал прохладным и влажным.
– Пойдём! – Деспил поднялся на ноги, так и не выпуская меня из рук, и распахнув ногой дверь спальни, быстро направился к лестнице, ведущей в холл первого этажа. Теперь даже я могла различить странные, доносящиеся оттуда звуки.
– Деспил! Что происходит?! Куда ты меня тащишь в таком виде?!
– Ты выглядишь прекрасно. И там все свои, не переживай. Мы просто должны поздороваться.
Я натянула плед на голые плечи и решила не спорить с демоном с утра пораньше. В конце концов мне тоже было любопытно что происходит.
Первым, что я увидела, достигнув холла, был красиво пролетающий мимо тяжёлый деревянный стул. Описав дугу через всю комнату, он врезался в дверной косяк и разлетелся в щепки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ах ты, гадёныш! – голос Лии прокатился по комнате громовым раскатом и, врезавшись в стену, разлетелся по комнате эхом не менее живописно, чем за секунду до него осколки мебели. – Я тебе покажу, как подслушивать! А ну, вылазь!
Ничего не понимая, я смотрела на озирающуюся по сторонам, взлохмаченную до крайности и пышущую очевидной яростью дочь.
– Нелюбовь к стульям у неё от матери, точно говорю, – меланхолично заметил знакомый до боли голос, заставив меня тут же спрыгнуть с уютных рук и заозираться по сторонам ещё активнее. – Сава не меньше трёх десятков о стены расколотила, пока в Обители жила. Не напасешься на вас, барышни!
– Иль!!! – радостно взвизгнула я, найдя наконец взглядом маленького оберега. – Ты что здесь делаешь, пушистый негодник?!
Отдаленно напоминавший взлохмаченного кота, дух стоически стерпел от меня поглаживание по длинным ушам и, отфыркиваясь, ответил:
– Я с Мастером приехал.
– Мастером?…
– Лийка! – раздался не менее звонкий, чем у дочери голос из-под стола. – Мне вылезать уже можно или ты всё ещё пылаешь праведным гневом?
– Я тебе вылезу! – тут же по новой завелась принцесса, уверенным шагом направляясь к столу. – Я тебя сейчас так вылезу! Засранец неблагодарный!
Перегнувшись через высокую столешницу так, что ноги перестали доставать до земли, Лия, очевидно, ухватила-таки добычу, и теперь старательно тянула её вверх. Жертва, как видно, упиралась, и боги знают, сколько бы это могло продолжаться, но стол к таким перегрузкам оказался неподготовлен. С глухим треском одна из ножек сломалась пополам и Лия скатилась по столешнице, как по горке, всё ещё крепко вцепившись в рубашку какого-то молодого мужчины. Куча-мала прокатилась по полу пару метров и замерла прямо у моих ног, отфыркиваясь и пытаясь разобраться в перепутавшихся руках и ногах. Парень поднял на меня ясные карие глаза, и его улыбка заставила забыть на минуту обо всём, что сейчас происходило в этом мире.
– Лис?…
– Здравствуй, мама. Давно не виделись.
Как часто в нашу жизнь приходят дни, несущие в себе ощущение бесконечного, безусловного счастья?
Я думала об этом весь прошедший день, пока Море Жизни заходилось штормом, стремясь утянуть на дно корабельную капсулу, в которой мы с Амелией и Деспилом пытались добраться до границы портала в небесный мир. Три дня назад я проснулась в резиденции дочери на руках того, кто, несмотря на все свои противоречия, любил меня и сумел пронести эту любовь через тысячелетия одиночества. Я встретила сына, которого не видела уже несколько вечностей к ряду, но лицо которого помнила в мельчайших деталях. Я получила возможность снова сесть за один стол со своей семьёй, разделив с близкими людьми слова и пищу. Всего один день абсолютного счастья и покоя. Или правильнее будет сказать – целый день абсолютного счастья?
Тем утром Елиссей привёз нам несколько новостей, настолько важных, что ради их передачи он даже рискнул покинуть убежище, что предоставлял ему Магистрат в стенах Оффтайма. Разумеется, для него это было опасно. Несмотря на то, что его работа с ортовременем была завершена, и отмотать время назад теперь не представлялось для Цитадели возможным, угроза его жизни меньше не стала. А может быть даже стала больше – Мать была невероятно мстительной женщиной.
– Я знаю, куда отправился Владыка, – с ходу заявил Лис, накалывая на вилку сразу несколько миниатюрных блинчиков, приготовленных Илем. – На самом деле ему давно уже следовало решить проблему с Рогом. Он слишком долго тянул.
– С чем? – непонимающе уточнила я.
– С Рогом Артрога, – пояснил сын. – Ты не слышала?
Я отрицательно покачала головой.
– Рог Артрога был создан первыми демонами на заре становления нижних миров. Тогда Арратасхатх – звезда, освещающая мир Цитадели, – ещё не была красным гигантом, как сейчас. Она была молода и только начинала заполняться Тьмой, отвергнутой Кардиналью…
