- Это что, любовные романы? Все это? И об этом никто не знает?
- Нет, эти книги конфискованы у ранее учившихся в Школе девушек. Как вы понимаете, леди Элира, учителям совсем не хочется, чтобы вы вместо учебы читали подобные глупые бредни...
- Вы считаете любовь глупыми бреднями?! - удивленно спросила Эли.
- Подобные сочинения - да, любовь - нет.
- Леди Орисса, а как можно понять, что ты кого-то любишь? - не выдержала Эли, - так, чтобы до самой смерти? Я не понимаю...
- У каждого это свое, дитя мое, - по лицу женщины промелькнула тень, - хотя в одной очень мудрой - не в пример этим - книге я прочла: понять, любишь ли ты, очень просто, достаточно лишь представить, что этого человека больше никогда не будет в твоей жизни...
Отказаться от Рена? От человека, который полностью понимает и принимает ее, от того, кто стал единственным, которому она доверяет всецело? От того, в чьем присутствии сильнее бьется сердце, и от взглядов порой становится так томительно сладко? Нет, она не настолько глупа, но... Девушка подняла глаза и взглянула на Рена - тот сидел прямо и смотрел на нее, точно ожидая приговора.
- Я не стану лгать, ты мне очень дорог, - тихо произнесла она, поразившись тому неимоверному облегчению, что испытала, признав это вслух, - но ты знаешь, что стоит между нами и не дает мне принять все это.
- То, что произошло у кочевников, - так же тихо ответил Рен.
- Да, - Эли поймала себя на том, что комкает ткань штанов и усилием воли заставила себя прекратить это, - именно оно.
- Эли... - тяжело вздохнул Рен, - проклятье, не знаю, как сказать! Я понимаю, что причинил тебе боль, но клянусь, я менее всего хотел это сделать! И именно осознание этого заставляет меня стыдиться своих поступков, но... Ты умна и рассудительна, так скажи: что я мог сделать по-другому? Как мне следовало себя вести? Проклятье, хоть раз просто выплесни свой гнев, а не запирай его в себе!!!
Эли вскинулась, сверля Рена гневным взглядом. Тот ответил ей тем же, поневоле заставив девушку залюбоваться тем, как он выглядит: сверкающие глаза мечут молнии, брови грозно сдвинуты, подбородок упрямо выдвинут вперед... Преодолевая стремление броситься к нему в объятия, девушка упрямо встряхнула головой и произнесла, стараясь спрятать бурлящую злость под тонкой ледяной коркой манер:
- Я не виню тебя в той ночи, что ты провел с Фарисой, ведь тогда у тебя действительно не было выхода. И хотя я ревновала - да, ревновала, можешь радоваться - я всё же понимала, что такого мужчину как ты вряд ли обрадует принуждение, даже такое... сладострастное. Не забывай, я читала твое досье, - девушка криво усмехнулась, - и будь дело только в этом, я бы постаралась оставить это в прошлом...
- Но тогда в чем ты меня обвиняешь? Да, я действительно не видел тогда иного способа потянуть время, отвлечь внимание от тебя... В том, что я вообще оказался на это способен?
- Обвинять в подобном было бы весьма глупо, в конце концов, к тому времени ты довольно давно был лишен женского внимания, - Эли с тайной радостью заметила гневный протест на лице мужа и продолжила, - да и возбуждающие средства пока никто не отменял. К тому же магия Крови... Нет, меня волнует другое: почему Фариса провела в твоем шатре всю ночь? Почему она прямо-таки светилась утром? Или ты счел ниже своего достоинства не продемонстрировать этой девице весь свой опыт в доставлении удовольствия любовницам? Ты хотел откровенности - ты ее получил, - тихо закончила она, пряча глаза от жгучего стыда за то, что она вообще осмелилась обсуждать подобную тему.
Рену показалось, что его ударили - такая боль звучала в голосе Эли. Больше всего на свете ему хотелось обнять любимую и поклясться, что подобного никогда не повторится... Вот только поверит ли ему Эли?
- Не хочешь отвечать? - горько усмехнулась девушка, словно вторя его мыслям, - что ж, молчание само по себе может быть ответом.
- Просто подбираю слова, - возразил Рен, - не так-то просто сознавать, что ты сделал больно самому дорогому для тебя человеку. Я хочу только одно спросить: ты считаешь, что Фариса чувствовала то, что показывала? Что ей не могли приказать выглядеть счастливой, даже если бы она возненавидела меня?
- Я уверена, что ей в любом случае приказали это сделать, - после некоторого молчания откликнулась Эли, - впрочем, как и в том, что ей не пришлось притворяться.
- Проклятье! - Рен сжал кулаки, - что ж, я не стану тебе лгать. Хочешь знать, почему она была у меня всю ночь? Да потому что только так я смог добиться того, чтобы мне подложили только Фарису!
- Ты хочешь сказать, что тянул время?
- Да. Эта ситуация была достаточно омерзительна и унизительна и без того, чтобы изображать из себя кобеля во время гона.
От слов Рена девушку передернуло, он же тем временем продолжал:
- Относительно твоего второго вопроса... Боги, Эли, Фарисе не было еще и пятнадцати! Это, - он помотал головой, - больше всего я жалею, что не удалось убить ее отца! Проделать такое с собственным ребенком... Да она тряслась от страха!
- Она не показалась мне столь... неискушенной, - отведя глаза, упрямо возразила Эли.
- И, тем не менее, именно такой она и была. Несчастной, раздавленной, и при этом - старающейся улыбаться и... готовой угодить, - кулак Рена врезался в землю, - что мне надо было сделать? Скажи мне, о моя возлюбленная леди, кем я должен был стать для Фарисы? Ее первым мужчиной должен был стать жестокий и упивающийся властью насильник? Бездушная тварь, отыгрывающаяся за свою беспомощность на той, кого и взрослой девушкой назвать не может?
Эли отшатнулась, со стыдом осознав, что она ни разу не посмотрела на ситуацию с этой стороны. От возникшей в голове мысленной картины - Рен, жестоко использующий девушку и вышвыривающий ее прочь - к горлу подкатилась желчь. Сглотнув, она произнесла:
- Нет, это был бы уже не ты. Не тот мужчина, который завоевал мою дружбу, уважение, восхищение и... Я понимаю, хоть это и больно...
- Прости, сокровище мое, - тон Рена изменился, он ласково взял ее руки в свои и поцеловал ледяные пальцы, - я не хотел снова бередить эту рану. И еще... Проклятье, никогда не думал, что мне придется рассказывать о таком! Словом, я выполнил то, о чем мы договорились с Васиром, лишь утром - всю ночь мы с Фарисой просто разговаривали.
- Ты не... - Эли вспыхнула и поднесла руку ко рту, - о Боги, о чем я думаю?
- Я не делал больше того, что было необходимо, чтобы дать нам хоть какой-то шанс - шанс, который ты поистине блистательно использовала. И надеюсь, что когда-нибудь ты простишь меня...
- Ты так на нее смотрел, - вырвалось у Эли, - тогда, за ужином... Так не смотрят просто на красивую девушку, особенно если есть кто-то, кто тебе дорог, и кому ты причиняешь этим боль!
Лицо Рена вдруг исказилось, точно от боли, а затем стало каменной маской. Он покачал головой:
- Я смотрел не на нее. Фариса невероятно похожа на одну девушку, которую я знал в юности, и которая оставила весьма заметный след в моей жизни.
Эли застыла. Горечь, звучавшая в словах Рена, снова заставила ревность поднять голову в ее душе. Значит, он видел в Фарисе... Кого? Призрак былой возлюбленной?
- Кем она была? - тихо спросила Эли, - ты ее до сих пор помнишь... Ты любил ее?
- Мне сложно говорить об этом, Эли. Одно могу сказать - тебе не к кому ревновать, скорее это мой удел. Чему ты удивляешься? Знаешь, в Артваре мне так хотелось оторвать головы этим светским хлыщам, с которыми ты флиртовала, даже зная точно, что это лишь игра!
- Рен... - зардевшаяся девушка сама коснулась его руки, - я не буду заставлять тебя говорить, но ты должен понимать, что мне небезразлично все, что связано с тобой. И твои тайны могут встать между нами... Да, ты можешь хранить их, но подумай, стоит ли оно того?
- Дай мне время, хорошо? Хоть немного... Та история, - Рен мрачно усмехнулся, - словом, я крайне не люблю ее вспоминать. Даже Нарвен не знает всего, что произошло тогда!
Эли внимательно посмотрела на него и кивнула, получив в ответ благодарный и полный нежности взгляд. Рен помедлил и спросил:
- Скажи, ты простишь меня? Есть ли у меня шанс назвать тебя своей женой по-настоящему?
Эли глубоко вздохнула и ответила, словно бросаясь в ледяную воду:
- Я люблю тебя и хочу этого всем сердцем.
Рен, затаивший дыхание в ожидании ответа Эли, выдохнул и, придвинувшись к ней, вгляделся в полные нежности лучистые глаза. Девушка подалась к нему всем телом, и он наконец сделал то, о чем давно мечтал - бережно, едва касаясь, провел кончиками пальцев по щеке любимой, обвел маленькое ушко, коснулся краешка губ... Дыхание Эли участилось, взгляд затуманился, и Рен благоговейно накрыл губами чуть приоткрывшиеся и столь манящие уста жены. На секунду ему показалось, что она отпрянет от него, но вместо этого ее руки нежно обвили его плечи, а губы слабо шевельнулись, отвечая на поцелуй, наполняя его ликованием, безграничной нежностью и гордостью. Ее робкие, неловкие, неуверенные движения кружили голову, заставляя чувствовать себя безмерно счастливым...
