вопросы господина Барди, Итан сонно глядел по сторонам. Учитель был весьма доволен ответом и, очевидно, находился сегодня в отличном расположении духа. Темой урока были повести известного автора Гасмунда Кнуда. Господин Барди стал с энтузиазмом перечислять различные факты из жизни писателя, изредка поглаживая рыжую бороду, словно бы проверяя, не делась ли она куда. Итан, немного встрепенувшись, с интересом смотрел на учителя: ему нравилось слушать про жизнь других людей, особенно если она была насыщена приключениями и передрягами. Наконец господин Барди произнёс:
– Некоторые писатели были очень изобретательными людьми. Они не подписывали свои произведения фамилиями. Вместо этого они могли придумать себе какой-нибудь псевдоним. Знаете, что это такое?
Дети хором ответили «Нет», за исключением Хлои, которая тут же стала настойчиво тянуть руку для ответа. Господин Барди снисходительно улыбнулся ей и кивнул. Итану показалось, что учитель тоже не любит зубрил. Хлоя с чрезвычайно серьёзным видом выпалила:
– Псевдоним – это ненастоящее имя, его придумывает себе автор.
– Правильно, – поддержал учитель. – А зачем автор придумывает себе какое-то имя?
Очевидно, этого в учебнике написано не было, потому что глаза Хлои расстроенно забегали.
– Может быть, потому что у автора дурацкое имя? – предположил Карл, самый озорной мальчишка в классе. Все засмеялись. Господин Барди с улыбкой ответил:
– Вполне возможно! К примеру, настоящее имя автора может действительно звучать не так благородно, как хотелось бы. Кто-то выбирает экстравагантный псевдоним, чтобы заинтересовать читателей. Но порой псевдоним нужен для того, чтобы соответствовать произведению.
– Как это? – всполошились дети.
Господин Барди задумчиво почесал бороду и ответил:
– Допустим, поэт выбрал себе псевдоним… Отто Бездомный. В таком случае мы можем ожидать, что его стихи, скорее всего, будут посвящены трудностям жизни или социальным проблемам. И уж очень маловероятно, что автор с таким именем будет писать про принцесс и розовых пони. Имя становится своеобразной визитной карточкой его творчества. Ясно?
Зубрила Хлоя заискивающе покивала головой, остальные в недоумении переглянулись. Итан, заслышав слово «розовых», тут же повернулся к Астрид и ядовито улыбнулся, глядя на её ободок. Господин Барди тем временем продолжил:
– Некоторые авторы поступают иначе. Они зашифровывают свои имена, написав начальные буквы имени и фамилии – инициалы, – чтобы никто не мог догадаться, кто они такие. Однако есть важный момент: зачастую имя автора можно угадать по его литературному стилю, то есть по тому, каким образом написана книга.
В этот самый момент Итана словно озарило: так вот что за вензеля на злополучной книге из музея! Это же наверняка зашифрованное имя автора! Он поднял дрожащую руку вверх и внезапно осознал, что все ребята с удивлением смотрят на него. Обычно он отмалчивался на уроках и отвечал только тогда, когда сам учитель задавал ему вопрос.
– Господин Барди, а может ли автор сделать рисунок из своих инициалов?.. – Итан неуверенно покосился на соседа по парте. – Такой… Как будто буквы друг с другом переплетаются?
Учитель нахмурил лоб в непонимании.
– Как это? Можешь показать на доске?
Пришлось встать с места, подойти к доске и нарисовать по памяти вензеля. Получилось некрасиво и совсем непохоже на узор в книге. Но господин Барди, к удивлению Итана, понял, что тот имел в виду, и воскликнул:
– Это называется монограмма! Раньше так было принято зашифровывать свои инициалы. Правда, это в основном делали короли или очень состоятельные люди.
Итан, красный от смущения, вернулся за парту. Нет, разумеется, он не боялся выходить к доске. Дело было совсем в другом: среди нескольких десятков глаз, устремлённых на него, он видел только карие глаза Астрид. Она смотрела на него не мигая, и, даже отвернувшись к доске, Итан ощущал спиной её взгляд.
Он боялся совершить какое-нибудь неловкое движение: уронить трясущимися руками мел или споткнуться по пути к своему месту. К счастью, ничего подобного не произошло, и он, довольный и смущённый, сел на стул.
Вскоре урок закончился, и, пока остальные ребята весело складывали в рюкзаки учебники и тетради, Итан подбежал к учителю и тихо произнёс:
– Господин Барди, я недавно нашёл одну книгу, она очень странная. Я хотел бы, чтобы вы на неё взглянули.
Учитель с удивлением кивнул, а мальчик бросился к своему школьному шкафчику, в котором уже вторую неделю пылилась дворцовая книга. Он давно хотел обратиться к господину Барди насчёт шифра, но каждый раз ему не хватало смелости. Сегодня же, охваченный внезапной решимостью, Итан понял, что больше ждать нельзя и пора начинать полномасштабное расследование. Он уже нисколько не сомневался в том, что все эти надписи в книге были не чем иным, как зашифрованными посланиями. Проблема заключалась в том, что у мальчика не было ни одной идеи, как этот шифр можно взломать. Вся та скудная информация, которую ему удалось почерпнуть из Интернета, никак не помогала с расшифровкой. Многие сайты с потенциально полезными статьями блокировались телефоном из-за режима «родительского контроля». Необходима была помощь настоящего эксперта, и господин Барди блестяще подходил на эту роль.
«Монограмма… Королевские особы или очень состоятельные люди…» – стучало у мальчика в голове, пока он открывал шкафчик с вещами. Что, если эта книга принадлежала кому-то из королей? Тогда она стоит целое состояние… Но, если она была действительно «королевской», разве лежала бы просто так на полке, да ещё и с шифром внутри? Мама Итана не раз говорила, что все королевские вещи находятся в особом месте, так называемом Королевском Фонде. Там много охраны, витрин, экспонатов – в общем, очередной скучный музей. Периодически она пугает Итана с отцом, что когда-нибудь они обязательно отправятся туда на экскурсию.
Итан вернулся в класс, откуда выходили последние ученики. Господин Барди с интересом впился взглядом в чёрную обложку в руках мальчика. Расположив книгу перед учителем, Итан неуверенно открыл её (она при этом недовольно скрипнула) и со словами: «Это те буквы, которые я нарисовал сегодня» – ткнул пальцем в замысловатый вензель внизу страницы. Учитель внимательно осмотрел монограмму, а затем повернулся к доске, чтобы сравнить её с нарисованной Итаном нелепой загогулиной, и ухмыльнулся: почерк у мальчика был действительно прескверный. Вернувшись к книге, господин Барди задумчиво провёл пальцем по обрезанному уголку первой страницы.
– У меня один вопрос… – начал было Итан дрожащим от волнения голосом. Господин Барди был первый, кому он показал книгу. Мальчишкам из класса он не хотел о ней рассказывать, да они не поняли бы и в лучшем случае посмеялись бы над ним за то, что он ходит с мамой по музеям и библиотекам. Однако не успел он договорить, как господин Барди, листавший в тот момент книгу, недовольно
