Иен поставил аптечку рядом с Тесс и тихо, чтобы не слышал Илай, предупредил, что медицинская помощь на ней и закончится:
— Они не собираются везти его к доктору.
Тесс коротко кивнула. Малышка на руках у Иена скривилась, пока не стала походить на ненормальную, и, разумеется, принялась плакать. Тесс мгновенно вскинулась, но снова повернулась к Илаю.
— Давай-ка посмотрим, что у нас тут. — Успокаивающе бормоча, она принялась разворачивать самодельную повязку. — Люблю отважных ребят. И кто на тебя напал? Медведь? Ой, погоди, сама догадаюсь… Белка-зомби?
Илай улыбнулся сквозь слезы.
— Ни то ни другое.
И принялся рассказывать про самогонный аппарат и помощь Иена. Тесс ахала и охала, но сама четко делала то, что надо. Норт переложил малышку с руки на руку. Из кухни вернулась Ребекка, и Тесс попросила ее развернуть одну из марлевых повязок.
— Ладно, я смотрю рану, — предупредила Тесс. — Надеюсь, меня не вывернет.
— Вы точно выдержите, — расцвел улыбкой Илай.
— Да уж надеюсь. — Тесс бросила на пол пропитанную кровью рубашку, быстро оглядела порез и прижала салфетку, останавливая вновь открывшееся кровотечение. — Хм, а чего ж говорили, будто рана серьезная?
— Разве нет?
— Серьезная — это когда у тебя нога отваливается. А порез куда проще залечить.
— Лист был ржавым, — предупредил Иен.
— Сына прививали от столбняка два года назад. — Ребекка оглянулась на мужа, что расхаживал у окон. — Придется опять делать укол.
— Не хочу уколов! — вскрикнул Илай.
— Тебе и не нужно, — успокоила Тесс и посмотрела на Ребекку. — Опасность не в ржавчине, а в размножающихся на ее поверхности бактериях. Но раз прививку делали всего два года назад, достаточно просто очистить рану. Илай, плохая новость — мне все равно придется в ней ковыряться, чтобы удалить всю грязь. Постараюсь очень аккуратно, но, боюсь, больно все равно будет. Не стесняйся плакать. Иен вон какой большой, а то и дело плачет.
Норт подавил желание опровергнуть это утверждение.
— Папа не плачет, — открыто заявил Илай, — а вот мама — да.
— Мисс Тесс наши семейные дела неинтересны, — быстро оборвала сына Ребекка.
По опыту Иена «мисс Тесс» очень даже заинтересовалась гостями, но умело это скрывала.
Тесс попросила Пола отнести Илая к кухонной раковине, где начала промывать рану под проточной водой и обрабатывать ее раствором бетадина. Илай держался замечательно, учитывая, насколько это должно быть болезненно. Даже малышка на время притихла, но вновь начала пинаться. Иен вспомнил, что говорила Тесс о контакте кожа к коже, но твердо решил не снимать футболку.
Разобравшись с раной, Тесс попросила Пола отнести Илая обратно на обеденный стол. Там нанесла на порез мазь с антибиотиком и закрыла какой-то странной хирургической салфеткой, состоящей из петлевых полосок клея.
— Это относительно новый тип повязки, которую можно использовать вместо швов, — объяснила Тесс, помогая Илаю сесть. — Я слышала о ней хорошие отзывы, но никогда ее не использовала, и мне было бы спокойнее, если бы вы попросили врача осмотреть рану. Подозреваю, что у Илая останется шрам поменьше, если наложат швы.
— Да неважно, какой там будет шрам, — отмахнулся Пол. — Лишь бы ходить мог.
Тесс не стала настаивать. Просто объяснила, как ухаживать за раной и на какие признаки заражения стоит обращать внимание.
— Привезите Илая через пару дней на проверку, хорошо?
— Спасибо! — Поддавшись порыву, Ребекка обняла Тесс. — Не знаю, как нам вас благодарить.
— Скажите, что мы вам должны, — напряженно произнес Пол.
— Я уже договорился, Тесс, — вмешался Иен. — Знаю, как вы любите натуральную пищу, поэтому решил, пусть Илай принесет вам несколько свежих яиц, когда поправится.
Тесс послала Илаю до смешного недоверчивый взгляд.
— Серьезно? Ты правда сделаешь это для меня?
Мальчик яростно закивал, потом посмотрел на отца.
— Хорошо, папа?
— Конечно, — коротко кивнул Пол.
***
После их ухода Тесс принялась убираться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я сам, — вызвался Норт и поспешно сунул ей малышку, словно та была заразной.
Тесс устроила девочку обратно в слинг и привела в порядок аптечку, которую приготовила, пока Рен еще была в больнице. Попутно она краем глаза наблюдала, как Норт аккуратно подобрал грязную рубашку и марлю и вытер стол. А когда принялся отмывать раковину, Тесс не выдержала.
— Вы очень хорошо поступили с Илаем.
— А вы что думали, я его там брошу?
— Сложно сказать. — Тесс поправила слинг, наблюдая за скупыми движениями Норта и гадая, какой же он на самом деле. — Я до сих пор не понимаю. Вы могли нанять хоть дюжину профессиональных нянь. Почему не стали? Я же вам даже не нравлюсь.
— Кто сказал? — обернулся Норт. Он не то чтобы спорил, но близко к тому.
— Да вы же сами и сказали.
— Ничего такого я никогда не говорил.
— Ваше лицо говорило. Ваши слова. Да вы едва не кривитесь всякий раз, как меня видите.
— Я никогда не кривлюсь.
— Прямо сейчас кривитесь.
— У меня просто лицо такое. Ничего не поделаешь.
Тесс уперла руку в бок.
— А если так, то, может, вы мне не нравитесь?
— Вполне объяснимо. Я не слишком обаятельный человек.
— Да, я заметила.
Зато он был очень талантливым. И похоже, не спешил этот талант пускать в дело. Тесс начала подозревать, что, возможно, — только возможно — Норт обладал куда большей человечностью, чем желал в том признаться.
***
Когда в дверь постучали, Тесс сидела голой по пояс, прикрывшись только шалью. Испугавшись, вдруг рана у Илая снова открылась, Тесс плотнее закутала себя и Рен и пошла на стук.
По ту сторону двери обнаружились три девочки-подростка, одна из них была чернокожей. Тесс опознала Аву, дочь той самой Келли Винчестер, но остальных видела впервые. У другой были брекеты, светло-каштановые волосы и россыпь прыщей на лбу. Третья, с неуверенной улыбкой и лицом в форме сердечка, укротила свою шевелюру, собрав ее ярко-розовым пластиковым ободком. Тесс подождала, не скажут ли чего-нибудь гостьи, но те лишь отводили взгляд. Наконец она нарушила молчание:
— Чем могу помочь?
Ава нервно облизала губы:
— Это тот самый ребенок?
— Да. Зайдете внутрь? Не хотелось бы ее застудить.
Ава была одной из тех счастливиц, что даже в юном возрасте могут похвастать прямыми сияющими прядями, нежным ровным цветом лица и идеальными белыми зубами.
— Так грустно, что ее мама умерла.
— Да, нелегко пришлось.
— Это Джордан, а это Имани, — кивнула на подруг Ава. — Если вам нужны няньки, мы все хорошо ладим с детьми.
— Рен еще нескоро можно будет оставлять с няней.
— А, вот как ее зовут? — Ава хотела коснуться головки ребенка, но Тесс отступила.
— Она еще совсем слабенькая, поэтому я никого особо к ней не подпускаю. У вас может быть простуда, а вы и понятия не имеете.
— Женщины должны рожать в больнице с нормальными врачами, — заявила Ава так безапелляционно, что стало ясно: девочка повторяет кого-то из взрослых, скорее всего, свою строгую мать.
— Это не всегда возможно.
Тут в разговор вступила Джордан, та, что с брекетами:
— Мои мама и папа ходили сюда в школу.
— Мои тоже, — подхватила Ава. — А до них — бабушка с дедушкой.
— Мои родители учились в Джексоне, — вставила Имани.
Две другие кивнули.
— Это потому, что раньше черных заставляли учиться отдельно от белых, — пояснила Ава. — Некоторым местным до сих пор не по нраву, что у нас чернокожие друзья.
Имани закатила глаза.
— Да я единственная чернокожая в твоем окружении. Не говори так, будто много с кем водишься. — А потом добавила, уже Тесс: — Я их символическая лучшая подруга, чтобы они не выглядели такими расистками, как их родители.
— Мои родители не расисты, — возмутилась Ава.
