Пинкертон в сопровождении трех полицейских пришел на Габур-стрит и остановился перед домом номер пять, погруженным во мрак. Это было низкое одноэтажное здание, в котором царила мертвая тишина. Пинкертон громко постучал в дверь и крикнул:
– Именем закона, откройте!
Ни звука, ни движения в ответ, лишь с любопытством высунулись из окон проснувшиеся обитатели соседних домов. Сыщик подождал с минуту, затем громко приказал:
– Ломайте дверь! Мы должны войти и посмотреть, все ли внутри в порядке!
Двое дюжих полицейских уперлись плечами в слабую дверь. Она с треском подалась, и вход в дом оказался свободен. В лицо вошедшим пахнуло сыростью и гнилью. Разом вспыхнули карманные фонарики, и с револьвером в руке сыщик первым вступил в узкий, мощенный камнем коридор. Пройдя немного вперед, он обнаружил по левую сторону дверь, на которую была прикреплена замызганная бумажка с надписью: «Чарльз Смит».
– Гм, – пробормотал сыщик. – Если мой гость и не Чарльз Смит, он все же располагает очень точными сведениями об этом деле. Ну, а теперь посмотрим, что же случилось с Бетти Сипланд.
В противоположной стене также была только одна дверь, и Пинкертон решительно открыл ее. Когда он ступил на порог, то невольно остановился, пораженный открывшимся зрелищем.
– Значит, все же!.. – вырвалось из его уст.
Незнакомец, принесший под именем Чарльза Смита известие о происшедшем убийстве, не солгал: посередине убогой комнаты, освещенной карманными фонариками полицейских, на грязном полу лежало, вытянувшись, тело старой бедно одетой женщины. Под ее головой натекла целая лужа крови, в которой намокли растрепавшиеся жидкие пряди волос, выбившиеся из неопрятной прически. Увядшее желтое лицо с полуприкрытыми закатившимися глазами производило страшное, отталкивающее впечатление. Но Пинкертон быстро овладел собой. Он приблизился к трупу и констатировал, что женщине перерезали горло каким-то острым предметом; скорее всего, это был нож, который валялся тут же, рядом с бездыханным трупом. Никаких следов борьбы в комнате заметно не было, напрашивался вывод, что здесь имело место нападение исподтишка, жертвой которого и стала несчастная.
– Тело не трогайте, оставьте так! – приказал сыщик. – Рано утром сюда явятся представители власти для составления протокола.
Снаружи, несмотря на поздний час, собралась небольшая толпа людей, которые с любопытством и ужасом заглядывали сквозь маленькие оконца в комнату, где разыгралась эта страшная трагедия. Сыщик вышел на улицу и громко спросил, не найдется ли среди присутствующих человека, который мог бы сообщить ему какие-нибудь сведения об убитой. На его зов откликнулась одна старая женщина:
– Я могу, сударь!
– Войдите, пожалуйста!
Женщина робко последовала за ним, бросив боязливый взгляд на лежавший на полу труп, который полицейские прикрыли темным покрывалом. Пинкертон начал допрос:
– Как вас зовут?
– Мария Петерсон, сударь.
– Где вы проживаете?
– В доме по соседству.
– Вы хорошо знали покойницу?
– Очень хорошо, ведь мы с ней встречались почти каждый день.
– Как ее звали?
– Бетти Сипланд.
– Имелись ли у нее какие-либо драгоценности или другие ценные вещи?
Старуха горько усмехнулась:
– Она была такая же нищая, как и я. Порой у нас обеих не хватало и на кусок хлеба.
– Странно! Значит, нельзя предположить, что ее убили из корыстных соображений?
Пожилая женщина обвела рукой комнату и воскликнула:
– Да что здесь можно было украсть?
Сыщик покачал головой. Дело было туманным; Пинкертон вынужден был признать, что сообщивший ему о преступлении и в этом оказался прав.
– Не знаете ли вы, возможно, у Бетти Сипланд были какие-то недоброжелатели, враги?
– Враги?! Да полно вам! Она никому не причиняла зла, никем не интересовалась и к тому же была наполовину слепой и глухой.
– Может быть, к ней иногда приходили гости?
– Нет-нет, она всегда была одна.
– Подумайте хорошенько, вспомните! Быть может, к ней все же кто-нибудь заходил, а вы об этом забыли?
– Нет, точно нет! – уверяла старуха.
– В каких она была отношениях с соседом из комнаты напротив?
– Со Смитом? Он переехал сюда всего несколько дней тому назад, и она еще не успела обмолвиться с ним ни словом.
– Но она была с ним знакома?
– Думаю, что нет. У нее было плохое зрение, а потому разглядеть его как следует она не могла, а услышать его голос можно было редко. К тому же он обычно целыми днями где-то пропадал.
– А вы видели этого Смита?
– Да, несколько раз.
– Как он выглядит, расскажите!
– Это мужчина небольшого роста, с выбритым хитрым лицом, в клетчатом потертом костюме.
– Гм, это тот самый человек, который принес мне известие об убийстве… – пробормотал Пинкертон себе под нос, а затем спросил: – Как вы думаете, он мог совершить это преступление?
– Понятия не имею! Я не была с ним близко знакома, даже не говорила с ним ни разу.
Сыщик закончил свои расспросы и отпустил женщину. Затем он вошел в комнату, в которой жил Смит, но там не было ничего, что напоминало бы жилое помещение, кроме нескольких полуразвалившихся предметов старой мебели грубой работы. Случай был редкий. В глубокой задумчивости Пинкертон прислонился к косяку двери и неподвижным взглядом уставился в пространство перед собой.
Кем был этот Чарльз Смит? Зачем он явился к сыщику и заявил об убийстве, а сам скрылся по дороге в полицию? Может быть, он сам совершил это преступление? Однако трудно было предположить, чтобы преступник отправился к сыщику и рассказал о убийстве, которое сам же и совершил! Это было бы абсолютной глупостью, а Чарльз Смит казался весьма сообразительным и хитрым.
Пинкертон склонялся к тому, что Смит, очевидно, имел на своей совести какие-то грешки и, скорее всего, был известен полицейским под другим именем. Поэтому он по дороге в полицию спохватился и сбежал, боясь, вероятно, оказаться узнанным и задержанным. Это было наиболее вероятное предположение, и Пинкертон стал думать о своем странном госте несколько лучше.
Этот Смит в любом случае не был опасным преступником, иначе убийство не возмутило бы его до такой степени, чтобы он пошел к сыщику и сообщил о нем. В таком случае можно было даже порадоваться за него, что он сумел скрыться. Таким образом, этот человек предстал перед сыщиком в лучшем свете, но все же внутренний голос не переставал шептать: «Не доверяйся такому суждению, здесь кроется что-то неладное!»
«Так и быть! – подумал он про себя. – Я раскрою тайну, которая окружает убитую Бетти Сипланд и того подозрительного господина, который принес известие об ее убийстве. Не успокоюсь, пока не рассею туман, окутавший это преступление, и не выясню, наконец, какое отношение ко всему происходящему имеет Чарльз Смит!»
Таково было окончательное решение Пинкертона. И он, вместе с полицейскими, тут же приступил к более детальному изучению дома. Верхние помещения дома представляли собой маленькие тесные каморки, использовавшиеся для хранения различного хлама.
В комнате, где лежала убитая, Пинкертон не обнаружил, несмотря на тщательный осмотр, ни одного следа, который мог бы дать ему хоть какую-нибудь зацепку. Нож, послуживший орудием убийства, был обыкновенным остро заточенным кухонным ножом. Пол, выложенный большими каменными плитами, был сырым и грязным, но на нем не было заметно следов, которые могли бы дать повод к каким-либо умозаключениям. Под домом находился довольно просторный погреб, который когда-то, по всей вероятности, служил местом хранения провизии и овощей. В нем царила темнота, и проникнуть туда можно было через маленькую дверцу в глубине передней, от которой вели вниз ступеньки.
Погреб обладал одной необычной особенностью: он был разделен на две части крепкой стеной, сложенной из бревен. В этой перегородке была прорублена дверь, снаружи и изнутри запиравшаяся на крепкие крюки. Та часть погреба, которая находилась за стеной, не имела другого выхода, кроме двери, ведущей в переднюю часть.
Пинкертон осветил и тщательно обшарил все углы, но оба смежных помещения были совершенно пусты и не имели каких-либо следов пребывания человека. На гладких, сырых каменных плитах пола также не было заметно ничего подозрительного. Сыщик, наконец, покинул погреб.
Когда он поднялся наверх и ступил в переднюю, инспектор по уголовным делам Макконелл встретил его вопросом:
– Ну, мистер Пинкертон, удалось вам обнаружить что-нибудь интересное?
Тот, пожав плечами, ответил:
– Вообще случай довольно сложный! Дело загадочное, темное, и совершенно непонятно, кто мог быть заинтересован в убийстве старухи. Она была нищей и часто целыми днями голодала, никаких хоть сколько-нибудь ценных вещей у нее не имелось, а значит, и красть было нечего.
Макконелл подмигнул:
– Э, милейший мистер Пинкертон, сдается мне, что я проницательнее вас! Вы разве никогда не слышали, какими скрягами бывают старики?! Полагаю, что это вполне применимо и к данному случаю. Возможно, старуха запрятала в своей убогой постели чулок или что-нибудь в этом роде, набитый золотом или банковскими билетами, и бережливость не позволяла ей потратить ни одного цента из накопленного с таким трудом капитала! Вот она и предпочитала голодать, чем притронуться к своему сокровищу.
