Пинкертон потер руки:
– Все, я вижу, складывается удивительно удачно, сэр, я попрошу вас отвести мне завтра место возле Фреда Кронвелла. Вы можете представить ему меня как одного из ваших приятелей-дельцов, находящихся проездом в Нью-Йорке.
– Хорошо, мистер Пинкертон.
Собеседники пожали друг другу руки, и Болдуин Кинли после ухода сыщика впервые за последние дни почувствовал себя успокоенным.
Неожиданное приключение
– Мистер Уилкинс из Чикаго, один из моих деловых партнеров, – так сэр Болдуин Кинли на следующий вечер рекомендовал своим гостям пожилого, добродушного на вид джентльмена с седыми волосами и золотым пенсне на носу.
За столом соседом пожилого господина оказался Фред Кронвелл, тот самый человек, который накануне, проезжая мимо дома Кинли, вызвал такую перемену в лице старого коммерсанта.
Фред Кронвелл был типичным янки, до кончиков ногтей. Он презрительным и надменным взором поглядывал на господина из Чикаго. Пожилой господин сначала, казалось, не интересовался ничем, кроме еды. Ловкими, гибкими движениями он разрезал жареного цыпленка и аккуратно отделял мясо от костей.
– Отличное угощение! Не правда ли, мистер Кронвелл?
– Да, сэр, – лаконично ответил тот. Ему был противен этот старикашка.
– И какой гостеприимный хозяин, не так ли, мистер Кронвелл?
– Да, сэр.
Наступила пауза, во время которой пожилой господин с восхищенным видом принялся уплетать курицу.
– Прекрасные люди эти Кинли, не правда ли, мистер Кронвелл?
– Да, сэр.
Новая пауза.
– И чертовски хорошенькая леди, эта мисс Кинли, вы согласны, мистер Кронвелл?
– Да, сэр.
И Фред Кронвелл со злобной миной отвернулся в другую сторону, между тем как пожилой господин все с тем же блаженным видом отирал рот салфеткой.
– Мой друг, сэр Кинли, кажется, потерял всякую охоту к коммерческим операциям из-за этих речных пиратов, мистер Кронвелл. Жаль, я хотел заключить с ним большую сделку с шелковыми материями, а он не соглашается на это ни в какую. Жаль, ужасно жаль, мы оба получили бы хорошие барыши.
Услышав эти слова, мистер Кронвелл полуобернулся к старику и бросил на него испытующий взгляд. Последний между тем вынул из кармана пенсне и поднес его к своим глазам:
– В самом деле, мистер Кронвелл, эта мисс Кинли – восхитительное создание. Когда я смотрю на нее, мне прямо-таки обидно становится, что я уже немолод.
Тут янки, по всей видимости, решил отбросить свою холодность и разговорился со своим пожилым соседом.
Четверть часа они беседовали на пустые темы, а затем вдруг Фред Кронвелл спросил:
– Вы говорили только что о большой сделке с шелком, которую намерены были заключить с сэром Кинли… А не хотите ли вы вступить в сделку со мной?
Мистер Уилкинс улыбнулся.
– Вы, вероятно, не представляете, какое количество материи мне нужно, мистер Кронвелл, иначе вы вряд ли предложили бы мне это. Нет-нет, – улыбаясь, твердил он, когда Кронвелл начал убеждать его в противном.
– Но я прошу вас, мистер Уилкинс, совершенно серьезно прошу сказать, сколько этого товара вам нужно?
Пожилой господин, все еще с сомнением покачивая головой, проговорил:
– Ну, мистер Кронвелл, если вы непременно хотите это знать, мне нужна партия материи на пятьсот тысяч долларов, – теперь вы удовлетворены?
К явному удивлению старика, Фред Кронвелл сухо ответил:
– Я могу, мистер Уилкинс, посодействовать вам в этом.
– Вы серьезно? – выпалил старик. – У вас и в самом имеется такая огромная партия?
– Да, сэр, за последние годы моя фирма настолько расширилась, что я могу вести и такие дела.
– Черт возьми! Вам, я вижу, удивительно повезло, мистер Кронвелл: вы еще так молоды и уже ведете такие большие дела. Вы далеко пойдете! Да, да, молодые коммерсанты нынешних времен далеко опережают нас, дельцов старой школы. А где бы я мог осмотреть ваш товар, мистер Кронвелл? Я буду в Нью-Йорке до послезавтра.
– Товар находится на моих складах, Либерти-стрит, пятьдесят. Зайдите ко мне завтра днем. Мы чудесно обстряпаем это дельце.
– Прекрасно, мистер Кронвелл! Так выпьем же за наше столь удачно начавшееся знакомство!
Раздался звон бокалов, и, когда общество поднялось из-за стола, оба собеседника были уже приятелями. Восторгу Уилкинса – Ната Пинкертона – не было границ.
– Вот уж не воображал, что он так легко попадется на удочку, – бормотал про себя сыщик.
Пинкертон вышел в соседнюю комнату и, найдя укромный уголок за целым рядом пальм, уселся там. В тот момент, когда он хотел уже встать, послышались голоса и шум шагов. Сыщик узнал дочь хозяина, шагавшую в сопровождении молодого, полного жизни человека с красивым лицом. Общее, довольно приятное, впечатление от его внешности портили лишь бегающие глаза.
– Неужели у вас, мисс Кинли, не найдется для меня ласкового слова?
– Разве я не любезна с вами, мистер Браун? Смею заметить, даже более, чем это приличествует дочери патрона по отношению к клерку.
– Так, значит, вы находите, что уж слишком ласковы ко мне, ничтожному служащему вашего отца? – печально произнес молодой человек.
– Не говорите вздор, – улыбнулась прелестная девушка, – вы нравитесь мне, но это не значит, что скоро будет свадьба, а кроме того, вы знаете, что мой отец никогда не выдаст меня за бедного.
– А если я разбогатею? – спросил молодой человек с загоревшимся взглядом.
– Что ж, попробуйте, – улыбнулась девушка. – Когда у вас будет два миллиона долларов, попросите моей руки еще раз.
– Ловлю вас на слове, мисс, – крикнул Эдвард Браун вслед убегавшей девушке, а затем повернулся и пошел прочь.
– Удивительное стечение обстоятельств, – пробормотал Пинкертон. – Интересно было бы взглянуть на физиономию старого коммерсанта, когда бы он услышал, какие надежды лелеет его клерк.
Время было уже позднее, и Пинкертон решил отправиться домой. Не успел он пройти и сотню шагов, как его обогнал кеб, в котором сидели, к великому его удивлению, клерк мистера Кинли и мистер Фред Кронвелл, увлеченные дружеской беседой.
– Черт возьми, вот так открытие!
К счастью, мимо проезжал другой кеб. Нат Пинкертон вскочил в него и приказал кучеру следовать за первым экипажем, посулив ему хорошие чаевые.
Первый кеб остановился у ворот одного из популярных клубов, в котором, как было известно Пинкертону, в маленьких задних кабинетах до раннего утра велась крупная игра в карты. Сидя в кебе, он снял бороду и парик, приняв, таким образом, свой обыкновенный вид, дабы не быть узнанным при встрече со своим новым знакомым.
Сыщик обошел одну за другой все комнаты, пока не обнаружил наконец искомую парочку, мирно беседовавшую в маленькой игорной комнате. Он прошел мимо них. Посмотрев при этом на клерка, он заметил, что тот будто съежился под его взглядом.
– Неужели этот мошенник подслушал меня вчера из-за портьеры? – пробормотал Пинкертон.
Он постоял некоторое время в соседней комнате, а затем вернулся снова. Фред Кронвелл и Эдвард Браун уже приступили к игре.
– Черт возьми, эта каналья меня таки узнала, – поморщился сыщик, заметив, как оба собеседника переглянулись при его появлении.
Он с равнодушным видом подошел к столу и принялся наблюдать за играющими.
«Довольно дорогое удовольствие для простого клерка, – подумал он. – Держу пари, что мистер Браун и за полгода не заработает столько денег, сколько проиграл здесь за считаные минуты».
Сыщик теперь знал достаточно и потому покинул клуб. Но, видимо, Эдвард Браун действительно узнал Пинкертона, так как тоже немедленно встал из-за стола и вышел вслед за ним. Теперь их роли как бы переменились: наоборот, сыщик превратился в преследуемого.
Пинкертон, глубоко задумавшись, пошел по направлению к реке Гудзон. Браун ни на шаг не отставал от него. Когда он увидел наконец, что Пинкертон свернул на совершенно пустынную улицу, которая другим своим концом упиралась в реку, он коварно улыбнулся и исчез во дворе одного из ближайших домов. Вскоре оттуда появились три какие-то темные личности в одежде матросов и пустились с пьяными криками и песнями по направлению к сыщику.
Последний посторонился, давая им дорогу, как вдруг увидел сверкнувший в руке одного из них нож. Молниеносным движением сыщик схватил нападавшего за кисть руки, в которой тот держал нож, а кулаком другой руки нанес удар между глаз такой страшной силы, что противник полетел на землю.
Но когда Пинкертон захотел отскочить назад, чтобы стать лицом к двум другим негодяям, он почувствовал, что сзади его обхватили две сильные руки. Напрасно он пытался высвободиться из этих объятий – ему приходилось, помимо этого, не сводить глаз с третьего нападающего, который не оставлял попыток ударить его ножом. С поразительной ловкостью отражал Пинкертон ногами удары своего противника. Тогда негодяй, державший его сзади, видя, что таким способом с сыщиком никак не справиться, стал тащить его к реке.
