весьма умеренное содержание, назначенное ему
отцом, не скупится на туалеты, отчасти из тще
славия красивого юноши, желающего нравиться,
и, быть может, еще больше из чувства уваже
ния к самому к себе. Мишель Шарль, из скром
ности считающий себя простым, на самом деле
существо довольно сложное.
В кальсонах и рубашке с жабо он останавли
вается перед комодом и с серьезным любопыт-
116
ством рассматривает себя в маленьком зеркале.
У молодого человека одно из тех лиц, которые
не столько несут на себе отпечаток личности,
еще не успевшей сформироваться, сколько сви
детельствуют об определенной породе, словно в
нем проявляются, исчезая, иные черты, замечен
ные мимоходом на семейных портретах байёль-
ского дома. В зеркале отражается прочный
костяк скуластого лица, под полосой густых
бровей — холодные синие глаза, которые порой
заставляют оборачиваться красоток, встречен
ных юношей в театре или на прогулке. Носом с
толстоватыми крыльями он доволен меньше: та
кие ноздри любовница, владеющая пером, назва
ла бы львиными, Мишель Шарль предпочел бы,
чтобы они были потоньше. Рот — большой и
чувственный, но нижняя часть лица по-детски
безвольна, о чем студент, обвивающий шею
длинным куском тонкого батиста, разумеется,
даже не догадывается. Во всяком случае, он
чувствует, что физиономия его — не настоящего
парижанина и, быть может, даже не француза.
Короче говоря, нельзя ли принять его за венгра,
русского или красавца скандинава? Вот именно,
за Ладислава, Ивана, а может, Оскара... Он го
ворит себе, что ему есть чем заинтриговать
женщин.
Но, в сущности, ради кого он наряжается?
За первый год жизни в Париже он у ж е побы
вал с приятелем на балу в Опере и покинул его
через четверть часа усталый и раздраженный.
Как и его современника Фредерика Моро *, бес-
117
порядочное веселье угнетает Мишеля Шарля.
Его цель — как можно быстрее закончить учебу
и вернуться в Байель, чтобы помогать больному
отцу вести семейные дела. Бал — это безумст
во, на которое его ничто не вынуждает. Разуме
ется, он перелистывал романы Бальзака, не
зная, впрочем, что читает шедевры, ибо в ту по
ру они еще таковыми не считались. Но ни в од
ном из парижских домов, где он бывает, даже
у элегантных кузенов д'Аллуэн, ему не встрети
лась опасная Диана де Кадиньян * в нежно-серых
нарядах. Никакая Эстер * не предлагает ему мил
лионов, заработанных ремеслом куртизанки, ни
какой Вотрен не дает ему отеческих советов,
которые помогли бы пробиться в свете. Из-за
этого он слишком поспешно приходит к выводу,
что все романы — вздор. Какое приключение
может ждать его в Опере в гудящей толпе в
капюшонах и черных масках, в толпе, которая
то растекается, то сливается, подчиняясь столь
же неведомым законам, что и вереница муравь
ев или рой пчел? Встретится ли ему порочная
женщина, изображающая светскую даму, пере
одетую лореткой, за которой издали наблюдает
сутенер? Или светская дама, изображающая де
вицу легкого поведения, за которой без ее ведо
ма следит ревнивый муж? А может, горничная,
надевшая на один вечер драгоценности хозяйки
и играющая в светскую даму? Не лучше ли бы
ло посвятить этот вечер любезной и уступчивой
Бланшетте (я сама выбрала ей имя), басонщице
по профессии (я ей придумала и занятие), ее
118
так легко развлечь по воскресеньям, пригласив
после постельных утех в Лувр, если идет дождь,
или предложив прогулку в Люксембургском са
ду, если стоит хорошая погода. С такою, как
она, опасности увлечься нет.
Мишель Шарль без всякого удовольствия
вспоминает взрывы глупого хохота, вызванные
никчемными репликами, традиционные колкости
и подзадоривания, резкий запах женских духов
и помады. Если предположить, что он поведет
красавицу незнакомку ужинать в «Голубой ци
ферблат» или к «Братьям-провансальцам», то он
знает, чт о означает содержащая в себе что-то
непристойное угодливость официанта, открываю
щего дверь в отдельный кабинет, где не вывет
рился еще запах предыдущего обеда и где над
канапе, обтянутым красным репсом, взовьется
облачко пыли, когда красавица позволит себя
туда увлечь. Будет ли она хотя бы здорова? Вос
поминание о музее Дюпюитрена *, куда его от
вел отец во время своего очередного визита в
Париж, где Шарль Огюстен регулярно консуль
тируется с врачами, на мгновение оскорбляет
чувства молодого человека. Неужели нужно не
пременно оказаться в постели незнакомой маски
только потому, что сегодня масленица?
Бутылка шампанского охлаждается в ведерке
со льдом, которое Мишель Шарль взял у про
давца прохладительных напитков по соседству.
Заканчивая одеваться, он осторожно открывает
бутылку, стараясь, чтобы не хлопнула пробка —
его приучили считать этот звук вульгарным, на-
119
полняет бокал искрящейся жидкостью и спокой
но, решительно выпивает его, затем наливает
еще один — и так до тех пор, пока не опусто
шает бутылку. Мишель Шарль вовсе не выпиво
ха, знакомство с лучшими марками вина сделало
из него знатока, а отнюдь не пьяницу. Но этот
рецепт достался ему от отца, и он передаст его
сыну, чтобы чувствовать себя непринужденно на
празднике, куда нет особого желания идти, луч
шее средство — выпить маленькими глотками
целую бутылку хорошего шампанского, иначе и
люди, и события предстанут всего-навсего таки
ми, какие они есть на самом деле.
Почти сразу напиток оказывает желаемое
действие: кровь бежит быстрее, жилы словно
наполняются золотистым пламенем. Каждый мо
лодой человек должен непременно испытать на
слаждения, характерные для его времени и
страны, должен ввязаться в авантюру и пере
жить связанный с нею риск, должен доказать
себе, что может завоевать не только миленькую
гризетку, что способен разглядеть элегантность
и очарование под обычным капюшоном и черной
кружевной полумаской. Выбрать, развлечь, ос
мелиться, насладиться, удовлетворить... Чудная
программа. Когда совсем недавно Шарль Огю
стен притащился на костылях в Париж, чтобы
повидать доктора Рекамье, который у ж е ничем
не может ему помочь, отец, человек умный, сам
посоветовал сыну не упускать молодость и отве
дать — разумеется, с умеренностью — ее удо
вольствий. В этот день после состоявшегося
120
разговора у двух Шарлей установились отноше
ния мужской дружбы, своего рода франкмасон
ство, как это случается с отцами и сыновьями
вдали от глаз матерей, жен, дочерей и сестер.
В Байёле Шарль Огюстен, разумеется, не гово
рил бы так откровенно. С тех пор, думая о
«знатном кавалере», все более неподвижном из-
за прогрессирующего паралича, Мишель Шарль
спрашивает себя, только ли о долгих прогулках
верхом по фламандским равнинам сожалеет
отец, вспоминая о прошлом. Шум экипажа, ос
тановившегося перед домом, возвращает юношу
к действительности, двухместная карета, кото
рую он позволяет себе нанимать в дождливые,
грязные или снежные вечера для «выхода в
свет», еще больше поднимает его авторитет в
глазах хозяйки, которая о нем и так хорошего
мнения. Прежде чем спуститься, Мишелю Шар
лю приходит в голову мысль: он открывает
ящик, который только что закрыл на ключ, кла
дет туда перстень с печаткой в оправе из оник
са, подарок Шарля Огюстена, вынимает из
кармана несколько золотых монет и прячет их
под рубашками. Оставшихся шести луи вполне
хватит, чтобы угостить ужином хорошенькую
женщину, будь она герцогиней или вакханкой.
И если, по несчастью, незнакомка окажется во
ровкой, тем меньше будет потеря.
* * *
121
Версальская железная дорога,
улица дю Плесси:
Завтра, в воскресенье 8 мая,
работают все фонтаны в
Версальском парке. Поезда
отправляются каждые полча
са... с утра до 11 часов вечера.
Все поезда — прямые, кроме
утренних... Предварительная
продажа билетов в здании
вокзала, на улице дю Плесси.
Три месяца спустя тепло майского утра запол
няет комнату Мишеля Шарля, все преображая.
Еще слишком рано, и солнечные лучи пока не про
никли в узкую улочку, но видно, что выдался чу
