уже готовы были отступить, но что ни говори, огненный бой сильнее топоров и вил, а стрельцы палили по наступающим с десяти-пятнадцати шагов.
— За деревьями хоронитесь! За деревьями! — крикнул Стопан своим. — Там пуля не достанет!
Но на войне мало одной смекалки. Нужна сила, нужна сноровка.
Сила была явно на стороне царского войска: у Баракова хватает и конных, и пеших. И сноровку солдатскую не сравнить с мужицкой: солдат заранее обучен бою. У разинцев — какая же выучка? Ломятся скопом, словно деревенское стадо, кто как изловчится, так и бьется. Мало кто из них воспользовался толковым советом Стопана, многие были сражены стрелецкими пулями.
А стрельцы уже выкатывают небольшую пушку. И немцы-наемники в своих стальных шлемах наседают со стороны поля, норовя зайти повстанцам в тыл.
— Актуш, Яндылет! Бейте их крепче! Не отступайте! — кричит Стопан, а сам рубит саблей направо и налево.
Актуш прислонился спиной к старому дуплистому дубу и сдерживает натиск сразу трех стрельцов. У Яндылета кто-то выбил из рук саблю. Он схватил топор убитого мужика и вновь кинулся в схватку.
X
Каныш со своим отрядом сидел в засаде. Повстанцы расположились по склону глубокого оврага.
Они слышат звуки битвы — крики и выстрелы, доносящиеся со стороны деревни, и подступают к своему командиру.
— Каныш, чего мы здесь отсиживаемся? Надо ударить сзади, — нетерпеливо говорит молодой мариец.
— Потерпи, придет время — ударим, — отвечает Каныш.
Каныш когда-то ходил в ратный поход, и немного понимал в военном деле. Это он надумал устроить засаду в полуверсте от деревни.
Вдруг чувашин закричал сверху:
— Кто-то бежит сюда от деревни. В белом кафтане, мариец, наверно.
Когда человек приблизился, Каныш узнал его:
— Это же Яндылет!
Яндылет, не добежав до оврага, еще издали крикнул, задыхаясь от быстрого бега:
— Враги одолевают!.. Нужна подмога.
— Ну, теперь — пора! — решил Каныш. — Покажем, друзья, свою удаль!
Выхватив из ножен саблю, он проворно взбежал по склону оврага. Люди только того и ждали. Они выскочили из оврага и гурьбой побежали за своим вожаком.
Между тем сражение у деревни подкатилось к крайним избам. Крики людей, выстрелы, лошадиное ржанье — все слилось в один оглушительный шум.
Ряды разинцев заметно поредели.
В схватке на огородах один стрелец задел Стопана саблей по голове. Актуш оттащил товарища в сторону, замотал ему голову разорванной рубахой.
— Ничего, терпеть можно, — пересиливая боль, проговорил Стопан.
И тут они услышали радостные возгласы:
— Каныш идет!
— Каныш!
Стопан поднялся с земли, сбросил с плеч кафтан и снова ринулся на врагов.
Отряд Каныша, выбежав из чащи леса, неожиданно ударил сзади. Ряды стрельцов и рейтаров дрогнули, среди них поднялась паника:
— Нас окружили!
— Пропали наши головы!
— Спасайся, кто может!
Люди Каныша уже вклинились в ряды врагов, крушат их без пощады.
Туго приходится стрельцам. Некоторые из них побежали огородами к большаку.
— А-а, не по вкусу пришлось? — торжествующе закричал Яндылет. — Не любят наших кистеней ваши мягкие спины!
— Бей их, ребята! — распалясь гневом, кричит Стопан. — Не давай уйти!
— Бей их!
В это время проскакал верхом посадский человек, посланный старшиной Шмониным.
— Молодцы, — похвалил он мужиков. — Бейте царевых псов! Им подмоги ждать неоткуда!
Потом он сказал Стопану с Актушем:
— Шмонин велел вам продержаться до вечера. Сам он с главными силами бьется у реки. У него пушка, так что думает к вечеру одолеть воеводу.
И посланец поскакал к сундырцам, сражавшимся в Арде.
Повстанцы сражаются отчаянно и не знают того, что еще ночью предал их Кавриш-злодей. От него воевода Бараков узнал, что Каныш с отрядом будет ждать в засаде удобного момента, чтобы вступить в бой. И удумал воевода свою хитрость.
В разгар боя, когда повстанцы заметно потеснили стрельцов, из-за деревни с гомоном и криками выбежала толпа мужиков: кто в белых марийских кафтанах, кто в русской крестьянской одежде. Впереди, размахивая саблей, шагал Кавриш. Он шел прямо к Стопану.
Увидев их, повстанцы обрадовались:
— Подмога идет! Ай да Кавриш!
— Ишь, какие молодцы!
— Теперь зададим рейтарам жару!
Внезапно чернобородый мужик, широко шагавший за Кавришем, закричал громовым голосом:
— Бей смердов! Круши!
Повстанцы и опомниться не успели, как переодетые стрельцы принялись их избивать.
— Кавриш — предатель! — крикнул Стопан. Он рванулся к Кавришу, занес над ним саблю: — Ах ты, подлый пес!
Но сзади на Стопана бросился стрелец в марийском кафтане. Сверкнуло узкое лезвие ножа — спину Стопана обожгло огнем, он покачнулся и повалился под ноги стрельцу.
— Стопана убили! — застонал, как от боли, Актуш и, обернувшись к стрельцу, воскликнул: — Получай и ты, злодей!
Стрелец рухнул замертво.
Каныш, желая отомстить за Стопана, пытается пробиться к Кавришу. Но стрельцы и рейтары, как и было задумано, сжали остатки разинцев и погнали их за деревню. А тут еще из лесу выскочил свежий отряд немцев-рейтаров. Впереди скачет сам воевода Бараков. Он хоть и стар, но в седле сидит молодцевато. Рейтары рубят убегающих повстанцев саблями, стреляют их из пистолетов.
Отряд Шмонина у раки, теснимый полчищами врагов, тоже дрогнул и побежал к лесу. Но и оттуда наперерез им скачут рейтары и конные стрельцы.
Вскоре от нескольких разинских отрядов осталось всего человек десять, среди них Каныш и Актуш. Не желая попасть живыми в руки врагов, разинцы сгрудились под большим дубом и бьются из последних сил.
— Стой насмерть! — кричит Каныш.
— Не поддавайся, ребята! — вторит ему Актуш.
Но горстке храбрецов не устоять было против многочисленных врагов. Всех, кроме Каныша и Актуша, порубили саблями, а их оставили в живых, потому что черноусый стрелец, как видно, какой-то начальник, указал на них рукой:
— Этих двоих связать! Воеводе в подарок!
В ту же минуту стрельцы выбили оружие из рук Актуша и Каныша, накинули им на шею веревку и потащили по дороге.
XI
Утром в илем Олатая на взмыленном коне прискакал Кавриш. Хозяин сидел в избе, перебирал добытые за год дорогие шкуры. Увидев Кавриша в грязной окровавленной одежде, он испуганно вскочил:
— Что?! Говори скорей!
— Все хорошо, Олатай-родо! Теперь Мирону, наверняка, конец придет.
Кавриш стянул кафтан, вытер потное лицо и устало опустился на лавку.
— Твое желание исполнилось, Олатай-родо: Стопана мы убили.
— Царевы люди победили?
— Победили! Скоро они будут в Козьмодемьянске.
— Я вчера какой-то странный сон видел, — неожиданно сказал Олатай. — Будто спустился к Ветлуге, глядь, большой дуб упал поперек реки, и по этому дубу перешел я на другой берег. К чему бы это?
— К добру.
— Я так думаю, что могучий дуб — это Мирон, — размышляет вслух Олатай. — Самое время ему рухнуть. Людей у него сейчас немного,
