позаботься. И о Тони, с маленьким, впрочем, что я тебе говорю. Я люблю тебя, милый».
Элайджа взял шпагу: «Иди к парусам, папа. Надо прибавить ходу, тогда мы окажемся перед носом
у «Детройта» раньше, чем «Королева Шарлотта». Сколько у тебя пороха в трюме?»
-Двести фунтов, - отец, на мгновение, замер. «Элайджа…»
-Я тебя не брошу, - сын, на мгновение, взял его руку. Стивен вспомнил, как они с Мирьям
принесли Элайджу, еще годовалого, на берег озера. Он тогда присел, держа мальчика за ладошку:
«Наше Эри, милый».
-Эри! - радостно повторил ребенок. «Папа, хочу!»
-Пойдем, - Стивен повел его к воде. Мальчик, раскрыв лазоревые глаза, глядя на бесконечный
простор, ахнул: «Птица!»
Черный, большой ворон парил над заливом. Стивен улыбнулся: «Нашего предка так звали,
сыночек. Вороном».
Сейчас он пожал сильные пальцы сына. Капитан, нарочито небрежно, сказал: «Спрыгнем. Ничего,
все будет хорошо».
«Детройт» уже был рядом. Элайджа, вскинув голову, уклоняясь от пуль, направил бот прямо в нос
британскому фрегату. Он услышал треск обшивки, крики: «Огонь!». Палуба бота вздыбилась,
раздался взрыв. Элайджа, не отпуская руки отца, шагнул в почти кипящую воду.
-Это мне снилось, - подумал он, открыв глаза, увидев тусклый блеск шпаги. Элайджа подхватил ее
одной рукой. Застыв, он заметил кровь, что расплывалась в прозрачной воде.
-Он ранен, - твердо сказал себе Элайджа. «Он ранен, вот и все. Надо плыть к «Ниагаре», быстрее».
Он плыл, выбиваясь из сил, поддерживая отца. Когда перед его глазами появился веревочный
трап «Ниагары», когда Элайджа увидел пробитый пулями, закопченный американский флаг, что
развевался на ее корме, - он глубоко выдохнул и крикнул: «Капитан Перри! Капитан Эллиот!»
Отец застонал. Элайджа оглянулся - сцепившиеся «Королева Шарлотта» и «Детройт» горели. Нос
британского флагмана был искалечен взрывом. Люди, объятые пламенем, прыгали в воду.
Капитан Баркли, на «Детройте», приподнялся с палубы и велел: «Несите меня к пушкам. К пушке, -
скривившись от боли, поправил он себя. «Капитан, - растерянно сказал лейтенант Инглис, - но
ваша нога…, и рука тоже…»
-Поэтому я и велел: «Несите!» - сдерживаясь, прошипел Баркли. «Я и одной рукой выстрелю,
будьте уверены». Его понесли к единственной не разбитой пушке. Инглис заметил лужи крови на
палубе: «У него и так правой руки не было, а теперь и ногу оторвало. И он еще стреляет».
-Подзорную трубу мне, - приказал Баркли. Он пригляделся, стараясь не потерять сознание от боли:
«Эти мерзавцы, с бота, по трапу карабкаются. Огонь!»
Элайджа уже схватился одной рукой за палубу «Ниагары». Британское ядро врезалось в обшивку
корабля. Трап полетел вниз, в кишащую обломками дерева, горячую воду.
-Спускайте за ними шлюпку, - коротко распорядился капитан Перри, стоя у штурвала. «Пусть
подходят остальные боты, сейчас мы отправим всех британцев на дно».
«Ниагара», стреляя, шла вперед - прямо на строй разбитых кораблей противника.
На палубе «Лоуренса» пахло кровью и гарью. Перри велел капитану Эллиоту: «Поднимайте
штандарты». Два флага забились на крепком ветру. Перри погладил дерево штурвала: «Я
вернулся, девочка».
Британские офицеры, - их оставалось не больше десятка, - стояли, склонив головы, не глядя на
трупы, что покрывали всю палубу. Перри, помолчав, спросил: «Кто старший по званию?»
-Я, - пробормотал лейтенант Инглис. «Вообще…, капитан Баркли, но он ранен, тяжело…».
-Отдайте шпагу, - велел Перри: «Все. Дорога в Канаду открыта, Детройт защищен. Но какой ценой,
какой ценой…». Над озером висел дым от горящих кораблей, на вечерней воде, играли отсветы
пламени.
Перри увидел шпагу, что протягивал ему британец. Помолчав, капитан ответил: «Не мне». Он
обернулся: «Принесите на палубу капитана Кроу, - Перри прикусил губу.
Элайджа очнулся от запаха пожара.
-Господи, как больно, - подумал он. Элайджа почти ничего не помнил - чьи-то сильные руки
подняли его в шлюпку, а потом он очнулся в темном трюме «Ниагары», рядом с другими
ранеными. Пошарив рядом с собой пальцами, капитан облегченно вздохнул - шпага была
неподалеку. Он ощутил прохладу стали и услышал тихий голос: «Элайджа…»
Перри взял его за руку. Глаза капитана блестели: «Британцы сдаются, Элайджа…Спасибо, спасибо
вам…»
Элайджа внезапно побледнел - боль была такой, что он еле заставил себя не стонать вслух. «Что…-
он помолчал, - что с моим отцом….».
Перри наклонился и обнял его: «Мне очень, очень жаль…Он умер в воде, когда вас ядром
сбросило вниз. Это был осколок, Элайджа, он и не страдал, поверь мне…».
Элайджа с трудом повернул голову. Увидев прикрытое холстом тело неподалеку, он попросил:
«Поближе, Оливер, пожалуйста». Отец лежал с умиротворенным, спокойным лицом, лазоревые
глаза были закрыты. Элайджа, взяв холодную, такую знакомую руку, шепнул: «Спасибо, папа».
-Так…, хорошо, - выдохнул он. Взглянув на Перри, капитан спросил: «Что со мной?»
-Ты…, - Оливер замялся, - ты ранен…Тяжело…, У нас нет ни одного хирурга, все убиты, но тебя
перевязали, дали опиума…Вечером мы будем в деревне, не волнуйся…Мы тебя и отца перенесем
на «Лоуренс», там будем принимать капитуляцию. Отдыхай пока, - он сглотнул. Элайджа проводил
его взглядом: «Это под опиумом такая боль, какая же без него?»
Она опять появилась - резкая, раздирающая все тело. Элайджа, закусив зубами рукав изорванной,
влажной от крови рубашки, чувствуя слезы на глазах, заставил себя опустить руку вниз. Ног не
было. Он ощупал обмотанные тряпками обрубки и потерял сознание.
Инглис опустился на одно колено рядом с носилками. Побледнев, стараясь не смотреть на
искалеченного человека, лежавшего с закрытыми глазами, англичанин тихо сказал: «Примите
капитуляцию британского флота на озере Эри, капитан Кроу».
-Принимаю, - искусанные губы разомкнулись, большая рука легла на шпагу. Элайджа, смотря
вверх, увидел ворона, что кружил над изломанными мачтами «Лоуренса».
Он опять впал в забытье. Перри велел: «Переведите всех пленных на боты, а мы, - он посмотрел на
закат, играющий над озером, - мы пойдем на запад, к деревне. Давайте шлюпку, и будьте
осторожны с капитаном Кроу. Он много крови потерял».
Уже когда они отошли от «Лоуренса» Элайджа застонал. Перри шепнул: «Мы идем домой,
Элайджа. Домой».
-Надо выжить, - сказал себе капитан Кроу. «Мама, ей сейчас тяжело будет, папа погиб…, Тони, и
дитя скоро родится…, Надо быть с ними. Я выживу, обязательно».
Перри увидел, как раненый улыбается - слабо, мимолетно.
-«Прибавить парусов, - велел капитан, распрямляясь. Шлюпка уходила по медной от солнечных
лучей, тихой, спокойной воде. Сзади, в темном небе, было видно зарево медленно тонущих
кораблей.
-Холодно, как холодно, - понял Элайджа. Вокруг было бесконечное пространство льдов, низкое,
серое, северное небо нависало над головой. Он, оглянувшись, увидел человека - тот полз по снегу,
зажав что-то в руке. Солнце, на мгновение, вышло из-за туч. Элайджа заметил вдали черный
силуэт корабля и еще успел удивиться: «Там труба. Не бывает таких огромных бригов на паровой
тяге, это невозможно». Снег рядом с человеком сверкнул, тускло заблестели наяды и кентавры на
эфесе шпаги, а потом ему внезапно стало жарко.
Он горел, и под ногами у него, - Элайджа посмотрел вниз, - была быстро приближающаяся, темная
земля. Мимо пронеслись пылающие осколки. Элайджа, подняв голову, сказал себе: «Невозможно.
Или это воздушный шар? Наверное, да, на чем еще летать?». Жар все усиливался. Он, измучено
закрыв глаза, увидел странное, высокое облако, поднимающееся над сожженным городом,
увидел тело, что раскачивалось в петле. Ему опять стало холодно, и он вернулся туда, в бескрайнее
пространство льдов. Это была другая земля, но тоже промерзлая, бесприютная, с редкими,
голыми деревьями. Элайджа услышал звук размеренных ударов, лай собак. Потом он забылся, как
будто окунувшись в темную, бездонную воду.
Мирьям отерла пот со лба сына и повернулась к хирургу.
Перри привез врача из Питтсбурга. Вот уже две недели Элайджа лежал здесь, в одном из немногих
не сгоревших домов деревни, в комнате с распахнутыми, выходящими на залив, окнами.
Она вернулась из леса на исходе того же дня, найдя индейскую семью с грудным ребенком. От
дома Кроу осталось одно пепелище, как и от почти всех строений. Индейцы, вместе с детьми,
жили в вигваме. Мирьям все время проводила с сыном. Она похоронила мужа и невестку. Гробы
были прикрыты снятыми с кораблей американскими флагами, - изодранными, пробитыми пулями,
