– Понятно, – сказал я. – Одна, но пламенная страсть… Даже не страсть, а ответственное партийное поручение. Бессменный часовой. Все остальное… слабости людские.
Она взглянула с удивлением.
– Я полагала, вы этого не поймете.
– Вы попали в самое нужное время, – заверил я. – Для христианства мы все несгибаемые воины, что должны думать только о долге, а не о себе и своих слабостях.
Она наконец взяла другую конфету, уже без подталкивания, сказала внимательно:
– Расскажите, что такое христианство.
Гораздо больше меня интересовала ее способность перемещаться из Храма к двери Зала Древних Королей, но, как выяснилось, она понятия не имеет, что это и как. Просто при посвящении в Хранители Зала прошла ряд инициаций, а какие из них были данью традиции, а какие нечто меняли в ней, она не знает. Просто возвращается из Зала, выполнив Обряд Открывания Двери, засыпает, а потом, проснувшись, чувствует потребность явиться и открыть ее снова.
Я зябко передернул плечами.
– И никакой личной жизни?.. Ужасно.
Она посмотрела на меня с высокомерной снисходительностью.
– Да?.. А то, что вы рассказывали о христианстве, о долге, о высоком служении истине… это вранье?
Я смущенно опустил глазки.
– Нет, у нас все так, но только немногие могут посвятить всю жизнь высокому служению. А если попробовать всех заставить быть… чистыми, то сорвутся в такую грязь, что вообще уже никогда не отмыть…
Она сказала с достоинством:
– Я не сорвусь.
Я торопливо поднялся, когда она неспешно и грациозно встала, спросил быстро:
– Что-нибудь еще? Позвольте подобрать для вас лучшие помещения во дворце?
– У меня есть Храм, – ответила она и добавила: – Когда сочту нужным… я приду. Прощайте!
– До свидания, – ответил я. – Позвольте я вас…
На ее месте коротко вспыхнул оранжевый свет, я тупо посмотрел на пустое место и договорил уже автоматически:
– …провожу.
Когда я вышел в коридор, ко мне подбежал Эйц, весь деловой и шустрый, доложил быстро:
– Во дворе ждут конники, а еще я выделил троих, за кем угодно проследят…
– Спасибо, барон, – буркнул я. – Она уже ушла.
Он охнул:
– Как? Через окно? Быть такого не может, за ней наблюдают!
– Она Жрица, – напомнил я. – Передайте барону Альбрехту, пусть наведет справки насчет Храма Зала Древних Королей. Это должно быть нечто очень маленькое и скрытное, если в самом деле там только охраняют этот Зал. А пока все в прежнем режиме, никаких дополнительных мер безопасности.
Он пробормотал уязвленно:
– Ну нет, это не дело, когда вот так прямо во дворец, минуя охрану…
Я махнул рукой и пошел в свои апартаменты. Это его работа, и нельзя слишком вмешиваться, это заденет его достоинство благородного человека, что пошел за мной не из подчинения, а по доброй воле, потому что чтит меня. Значит, и я должен уважать его мнение.
В залах, где все хаотично движется, словно готовится вскипеть красочный борщ, моментально образовывается прямая чистая дорога, все в один миг угадывают, куда именно иду, с обеих сторон вельможи склоняют головы, а дамы приседают.
Я шел прямой и ровный, изредка отвечая милостивым наклоном головы, в одном из залов увидел уже одетую для дороги Розамунду в окружении подруг и ловеласов.
Завидев меня, она счастливо заулыбалась и бросилась навстречу, грациозно присела.
– Леди Розамунда? – произнес я, чувствуя на себе десятки пытливых взглядов.
Она с низкого старта прощебетала:
– Ваше высочество, мне можно будет по возвращении завести фрейлин?
– Даже нужно, – сообщил я.
– А сколько?
– Не больше, – ответил я, – чем у настоящей королевы.
– Ой, а это сколько?
Я подпустил в голос чуточку строгости:
– Узнайте у гофмейстера. Или гофмейстерины.
Она таинственно понизила голос:
– Ой, я их боюсь! Они такие строгие…
– Я еще строже, – сказал я. – Знаете, леди Розамунда, я окно в океан прорубаю, а вы мне про каких-то фрейлин… И вообще, что это такое? Форштевень – знаю, а фрейлин – пока нет… Сэр Альвар! Идите сюда… Спасибо. Пощебечите пока что с леди Розамундой, вы ведь еще тот чирикун, и как бы окажетесь вроде тоже при деле, государственное поручение выполняете.
Они остались щебетать, а я на ходу подумал, что вот и воспользовался, хоть и тайком, правом первой брачной ночи. Вообще-то оно имеет смысл, если иметь в виду биологию. Вожак обычно сильнее всех либо мудрее, но чаще всего то и другое, иначе бы не сумел оттеснить всех от власти и взять ее в свои мохнатые и загребущие.
И, конечно, дети от него тоже будут большими и сильными, что выгодно племени. А если учесть, что в старые времена родители сами посылали своих дочерей в постели героев и могучих лордов, то я… ну, будем считать, что оправдался перед своей деликатной и весьма сговорчивой совестью демократа и гуманиста с широкими взглядами.
Глава 4
За дверью послышались сильные мужские голоса. Я поморщился, бесполезно отдавать строгие приказы не шуметь, мои орлы не умеют молча спроваживать излишне ретивых, которым надо обязательно попасть ко мне. Проще заказать двойные двери с особо толстыми створками, учитывая мой весьма изощренный слух…
Дверь распахнулась, ввалился сэр Растер, за ним барон Альбрехт, этот чувствует себя несколько неловко, это Растер все еще не понимает, что я давно уже не тот странствующий рыцарь, а властелин трех королевств…
Я заулыбался, раскинул объятья и вышел из-за стола.
– Какие люди! Дайте вас обниму!.. Ну как съездили?.. Садитесь, вот эти самые удобные… Эй, вина сэру Растеру!
Растер прогромыхал мощно:
– И побольше, побольше…
Альбрехт сел, сказал деловито:
– Собственно, я в быстром темпе объехал все владения в Сен-Мари, где сравнительно успешно улаживал ситуацию с налогами. Ряд могущественных лордов, что побогаче короля Кейдана и помогущественнее…
– А также сэра Ричарда, – бухнул Растер.
Слуги принесли два кувшина вина и четыре кубка, Растер отогнал их, как мух, сам торжественно наполнил и ухватил свой.
– …согласились с нашими доводами, – невозмутимо закончил Альбрехт. – Да и трудно спорить с победителем.
Я кивнул, улавливая намек. Барон все чаще напоминает, что малейший мой промах может привести к лавине, когда меня начнут покидать многие, примкнувшие к нашим завоеваниям ради богатой добычи.
Растер осушил кубок, не отрываясь, налил еще и только тогда сказал сипло:
– Я проинспектировал все лагеря, где проходят усиленную воинскую подготовку те сопляки из северных королевств.
– Такие уж и сопляки? – спросил я.
Он широко улыбнулся.
– Нет, это я так. Сюда посылали крепких парней, а тут еще и обучили воинскому искусству. Как вы и велели, в каждом лагере поровну турнедцев, скарляндцев, вартгенцев и даже сен-маринцев. Кроме того, хватает армландцев, фоссанцев… Есть даже мезинцы и бурнандцы.
– Ого, – сказал я невольно. – А эти чего?
Он фыркнул.
– Слухи о наших завоеваниях и большой добыче многих сдернули с мест.
Я сказал с облегчением:
– Отлично. Сэр Жерар!.. Сэр Жерар!.. Подите-ка сюды. Итак, собираем всех военачальников, я начинаю формировать армии. На той стороне Хребта зима закончилась, а пока доберемся до Тоннеля, там еще и дороги подсохнут.
Появился сэр Жерар, быстро оценил обстановку, сел за мой стол и взял перо в руку.
Барон взглянул на меня остро, но промолчал, а Растер зычно изумился:
– А что их формировать?.. Дополнить войска Ришара, Ульриха, Готфрида, Вирланда, Сулливана…
Я сказал отечески:
– У них работы хватит. Я им просто помогу. К тому же всем хватит, нам предстоит помочь дружественным народам Варт Генца и Скарляндии, установить у них здоровый гуманизм взамен больного и развращающего, повысить благосостояние и дать все свободы, которые им и на… в общем, не совсем нужны, но дать надо, они просто не понимают, что им это необходимо, потому мы там в порядке дружеской помощи расположим свои гарнизоны, а охрану священных рубежей возьмем на себя, такие вот мы самопожертвенные, это нам зачтется!..
Сэр Жерар задержал руку с пером над бумагой.
– Ваше высочество, Скарляндия или Скарлянды?
Я отмахнулся.
– И то и другое верно. То ли разные племена так назвали, то ли еще что, но оба наименования в ходу.
Он спросил педантично:
– А какое лучше для какого случая?
Я вызверился:
– Откуда мне знать? Не умничайте, сэр Жерар, а то разжалую из рыцарей в умные, вот тогда попляшете! А сэра Растера возьму бумаги составлять.
Сэр Растер поперхнулся вином и долго удушливо кашлял. Барон стучал по его широкой, как склон холма, спине, а сэр Жерар торопливо склонился над бумагой, перо заскрипело так усердно, словно роет им канаву.
Барон спросил значительно:
– А кто поведет войска?
– Полководцы, – сказал я.
– Но… если здесь оставите Ришара и герцогов?.. Или эти два орла: рейнграф Чарльз Мандершайд и стальграф Филипп Мансфельд?
