Я рассмеялась.
— Именно. Мы, девушки, скорее всего, единственное, что поддерживает мир.
— Верно, — вздохнула она. — Девушки богини.
Скрестив ноги на шезлонге, я перевела взгляд на безоблачное небо. Андромеда.
— Так... как он выглядит в нынешние дни?
Я с хрустом съела еще один огурец.
— Кто?
— Кристиан, конечно.
Я вспомнила, как он стоял передо мной полторы недели назад, засунув руки в карманы и лениво глядя на меня. Раздражающее тепло разлилось по моему телу.
— Хорошо, — проворчала я.
Она рассмеялась.
— Так хорошо, да?
Хруст.
— Черт, может, вам двоим стоит просто заняться сексом и покончить с этим?
Мои губы нахмурились.
— Я бы предпочла переспать с Ричардом.
— Ага, конечно.
— У меня слишком много гордости, чтобы позволить Аллистеру снова прикоснуться ко мне. Нет лучшего способа сказать девушке, что она тебя не интересует, чем оставить ее голой в своей постели на три года.
— Туше.
— Кроме того, меня это все равно не интересует.
Валентина хмыкнула.
Я взглянула на нее.
— Что?
— Ничего.
— Ох, ради Бога, просто выкладывай.
— Если ты не хочешь иметь с ним ничего общего, то что ты думаешь обо мне?
Я недоверчиво рассмеялась.
— С Кристианом?
Она кивнула.
О Боже, она говорила серьезно. Мое веселье ушло вместе с желудком.
— С какой стати тебе это понадобилось?
— Я тебя умоляю. Ты видела его?
— Конечно, но разве мы только что не говорили о том, какой он мудак?
— Что там люди говорят... чем больше мудак, тем лучше он в постели?
— Не думаю, что так говорят.
В ее глазах мелькнуло лукавое выражение.
— Это на сто процентов не расстраивает меня, но я думала, что ты встречаешься с Эдди.
Она махнула рукой.
— Он изменяет меня, как и мой муж. Пора двигаться дальше.
Я пожевала щеку.
— Если Рикардо узнает, что ты встречаешься с другими мужчинами...
— Оставит это. Я знаю, и я всегда осторожна. Так что... скажи честно, тебя это не беспокоит?
— Я же сказала, что не хочу иметь с ним ничего общего, и я не шутила.
Боже, было жарко. За последние несколько секунд солнце, казалось, разгорелось еще сильнее. Я убрала волосы с шеи.
— Ладно, если ты уверена.
— Уверена.
Должно быть, я выпила слишком много Маргариты, потому что она начала ощущаться свинцовым комком в желудке.
Мой сотовый зазвонил, прервав мысли. Я была так отвлечена, что даже не подумала проверить номер, прежде чем встать и ответить на звонок у бассейна.
— Алло?
Я окунула пальцы ног в прохладную воду.
— Джианна.
Волосы на затылке встали дыбом, а дыхание превратилось в лед.
Позор этой семьи.
Никчемная дочь.
Недостойная любви девочка.
Ничего, кроме шлюхи.
Грохот захлопнувшейся двери. А потом наступила темнота. Тьма, такая живая, что иногда касалась меня. Говорила со мной. Причиняла мне боль.
— Ш-ш-ш, все в порядке. Не волнуйся, твой отец знает, что я здесь.
Нельзя кричать, когда зажат рот рукой.
Вот где создают рыжеволосых богинь во всем мире.
Пух летел по воздуху, крутясь на ветру, прежде чем приземлиться в бассейн.
— Ты слышала, что я только что сказал? — рявкнул папа.
Ненависть наполнила меня жгучим огнем. Я сделала глубокий вдох, успокаивая свой голос.
— Извини, я сейчас очень занята. Что ты хотел?
— Свадьба твоей кузины Сильвии будет в следующем месяце. Ты будешь на ней, даже если мне придется самому за тобой прилететь, ты меня поняла?
Паника скрутила мою грудь.
— Я должна посоветоваться со своим мужем, чтобы посмотреть, сможем ли прилететь.
— Что за дерьмо, Джианна. Ричард уже одной ногой в могиле. Ты прилетишь на свадьбу. Я попрошу Джину прислать тебе подробности. — он повесил трубку.
Прошло восемь лет с тех пор, как я в последний раз видела отца. С тех пор, как он потрудился связаться со мной. И хотя воссоединение семьи всегда должно быть обнадеживающим, я с чувством ужаса могла только гадать, чего он хочет от меня сейчас. У меня было плохое предчувствие, что это связано с ухудшением здоровья моего мужа и моей будущей независимостью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я глубоко вздохнула, опасаясь, что меня стошнит прямо здесь, в бассейне Валентины.
— Клянусь, если соседи не сделают что-нибудь с этими проклятыми семенами тополя, я сама срублю дерево, — проворчала Вэл и встала. — Я собираюсь сделать небольшой перерыв. Не хочешь еще выпить?
Перерыв был ее способом сказать, что она должна сделать еще одну дорожку.
Я обернулась.
— Я присоединюсь к тебе.
На ее лице промелькнул интерес.
— Я думала, что у тебя мигрень.
Это оправдание было простым способом отказаться, не объясняя, что мой психотерапевт не одобряет наркотики. Я хотела выздороветь — оставить свои панические атаки позади, а не только маскировать их кайфом. Но когда этот телефонный звонок заполнил мой разум и подтолкнул меня к краю срыва, все, чего я хотела, это не бояться прошлого в темноте, хотя бы на мгновение.
— Наверное, так говорят, — прошептала я, — У пчелы есть жало и мед.
Мы все искали силы в жизни.
К сожалению, моя сила просто случайно оказалась на конце дорожки порошка.
