— Что происходит между тобой и Аллистером? — спросил Лука, вторгаясь в мое пространство возле мини-бара.
— Апатия, — ответила я, потягивая текилу Рассвет.
— Он коснулся твоего лица.
— Это называется отсутствием границ, Лука. То, что знакомо большинству мужчин в Нью-Йорке.
Я многозначительно посмотрела на два сантиметра пространства между нами. От меня не ускользнула ирония того, что отсутствие границ всегда подходило мне, когда дело касалось Кристиана, лучше, чем когда-либо ему. Какое досадное осознание.
— Мне это не нравится. Ты не принадлежишь ему, чтобы к тебе прикасаться.
— Ох, как мило с твоей стороны защищать мою честь, Лука.
Он схватил меня за запястье, прежде чем я успела уйти.
— Я защищаю не твою честь, а Ричарда. Он капо и заслуживает уважения.
— Досада. — я надулась, отдергивая запястье. — Я думала, что вижу в тебе частичку души.
Лука ушел, как обычно, не сказав ни слова на прощание, а потом я погрузилась в разговор, двигаясь по комнате, как светская бабочка с проблемой беспокойства.
Мой взгляд скользнул к блестящему окну от пола до потолка. Кристиан стоял возле бассейна с Мисс Совершенство Еленой Абелли, они оба смотрели в ночное небо. Он рассказывал ей значение имени Андромеды? Волна чего-то неприятного прошла сквозь меня. Я уставилась на линию его плеч, на гладкую стрижку у шеи. Он был настолько совершенен, что физическая часть меня хотела провести по нему рукой, чтобы все испортить. Психически здоровая часть хотела вытолкнуть его за дверь.
Тогда я поняла, почему он всегда умел проникать мне под кожу.
Он заставлял меня вновь почувствовать себя маленькой девочкой — жаждущей внимания и ласки.
И я ненавидела его за это.
Туз прислонился к стене, глядя на двух идеальных людей на террасе с напряженностью, которая никак не подходила будущему шурину. Его отношения с Еленой были нестабильной ситуацией, которую не мог не заметить ни один слепой, не говоря уже о Кристиане Аллистере, Провидцу Всего, Что Ему Не Следует Видеть. Был ли он заинтересован в Елене Абелли, или это был его стратегический и холодный финал? В данный момент это не имело значения, потому что казалось, что брачное соглашение Туза с Адрианой вот-вот будет отменено.
— Черт, — пробормотала я.
— От этой дури так сладко пахнет, — сказал дядя Нико Джимми, проходя мимо.
Я, как и Джимми, могло заработать достаточно денег на том, что Туз не пойдет на брак с Адрианой, но я все еще не ожидала неприятностей, которые это вызовет.
Прошло еще пятнадцать минут, и моя ставка была практически в кармане. Казалось, Тузу надоел разговор Елены и Кристиана, поэтому он, естественно, столкнул ее в бассейн, оставив всех смотреть и молчать.
Я отдала Елене свою одежду, которую взяла с собой, потому что, честно говоря, мне было жаль ее. Не хотела бы я оказаться на другом конце привязанности Туза. Он был мягче, чем когда-либо был его отец — я восхищалась покойной мамой Туза, Катериной за это — но он все еще был тем же напористым, уверенным в себе человеком, который всегда получал желаемое. Я боялась, что он снесет бульдозером Сладкую Елену Абелли.
Этот инцидент испортил всем настроение, и вскоре все разошлись.
— Спасибо, что пришла. Прости за... — моя улыбка дрогнула. — Эммм, ситуацию.
Сальваторе Абелли бросил на меня неодобрительный взгляд, прежде чем уйти вместе с остальными членами семьи. Что ж, по крайней мере, не было кровопролития. Эта тема, казалось, постоянно повторялась на вечеринках у Абелли.
Нико направился к двери.
— Пока, Туз! — крикнула я. — Так рада, что мы наконец-то смогли провести мирную, спокойную ночь с Абелли, не так ли?
Выражение его лица говорило о том, что моя шутка его не впечатлила.
Попрощавшись с последним из гостей, я закрыла дверь, прислонилась к ней и оглядела беспорядок из стаканов и тарелок, оставленных позади.
— Dio mio, (прим.пер: Господи) — пробормотала я и тут же обругала себя.
Это будет десять молитв Аве Мария на моей следующей исповеди.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я вздохнула, но прежде чем смогла выпустить все это наружу, мое тело напряглось. Я думала, что Кристиан ушел раньше, сбежав с вечеринки, как только началась драма, которую он устроил. Хотя, приближаясь к низкому тембру его голоса, я понимала, что ошиблась. Мой пульс то падал, то поднимался, будто я выпила слишком много Текилы.
Он стоял, прислонившись к стеклянным перилам террасы, и разговаривал по телефону. Каждое слово было грубым, тихим и непонятным, словно он говорил на иностранном языке.
Когда он поднял голову и заметил мое присутствие, в его глазах промелькнул огонек, и вдруг он заговорил на чистом и лаконичном английском.
Мужчина с множеством тайн.
Он закончил разговор, и мы молча уставились друг на друга. Выражение наших лиц было апатичным, но электричество играло в воздухе, мешая с лёгкостью дышать.
— Полагаю, я должен сказать, что вечеринка удалась, — протянул он.
— Наверное. Но это не имеет такого же эффекта, учитывая, что ты все испортил и все такое.
— Ах, значит, Туз теряет хладнокровие, и я беру вину на себя?
Я отрицательно покачала головой.
— Ты прекрасно знал, что делаешь.
— Возможно.
— Мой вопрос в том, зачем? Я думала, вы с Тузом пили кофе, делились секретами и вместе ходили по магазинам?
Он пожал плечами.
— Честная игра.
Это была расплата?
— За что? Подожди, только не говори — что он увёл одну из твоих девушек.
Малейший мускул напрягся на его челюсти, и я запнулась.
— О Боже, он увел.
Он оттолкнулся от перил и повел плечами.
Кто эта девушка, которую он так сильно хотел? Елена Абелли?
Во рту появился неприятный привкус. Должно быть, от того пирожного, которое я запила выпивкой.
— Ну, как бы то ни было, я бы поставила на тебя свои деньги, — сказала я ему.
— Почему?
Его глаза поймали меня там, где я стояла. Я облизнула губы.
— Ну, во-первых, ты слишком хорошенький для своего же блага. И во-вторых, ты хорошо скрываешь свою темную сторону — Туз даже не пытается.
Он медленно кивнул, будто это имело смысл.
Я подняла плечо.
— Однако, если тебе нужна пара советов, ты, вероятно, мог бы иногда работать над тем, чтобы быть менее мудаком. Хотя я начинаю думать, что это только для моей пользы.
Моя запутанная жизнь, должно быть, ужасно раздражает его.
— Буду иметь это в виду.
Он сунул руки в карманы и шагнул ко мне. Его глаза сузились, голос был грубым и требовательным.
— Почему ты закрыла за мной дверь до этого?
Мой пульс дрогнул, и я сделала шаг назад.
— Твое лицо вызывает тревожность у меня.
Ещё один шаг.
— Почему наркотики?
Еще один шаг.
— К чему эти пятьдесят вопросов?
— Отвечай.
Я стиснула зубы.
— Заставь меня.
Тень пробежала по его лицу, когда он медленно подошел ко мне, но я все еще видела искорку гнева в его глазах.
— Хочешь знать, чему я научился за эти годы?
Я отрицательно покачала головой.
— Допросу. Нужно минут двадцать, чтобы сломать кого-то — заставить взрослого мужчину заплакать по матери. Я мог бы заставить тебя закричать в два счета.
Моя кровь горячая и холодная.
— Где можно научиться подобному?
— В аду. — он произнес это без паузы и так буднично, что у меня по спине пробежал холодок. — Ты расскажешь мне, почему сегодня облажалась с наркотиками, и расскажешь сейчас.
Он был последним человеком, с которым я охотно поделилась бы своим прошлым. Он уже думал обо мне как о бардаке; я могла только представить, как он отнесется ко мне, если узнает все мои грязные маленькие секреты.
— Ты исчезаешь на три года, а потом возвращаешься и требуешь от меня чего-то? Ты давным-давно ясно выразил свой интерес, Аллистер. Я никогда не отвечу тебе — привыкай уже.
